Надя придвинула вазочку с шоколадными вафлями и вздохнула: — Если мать узнает, что я помогаю тебе с этим поступлением, шкуры с нас обеих снимут. — Не снимут! — пообещала я. — Тем более, возможно, скоро в нашей семье будут кое-какие перемены, — туманно добавила я. — Это какие, можно поинтересоваться? Я поморщилась: — Пока все неточно. Чуть позже тебе расскажу. Больше всего на свете мне хотелось забрать маму с собой в Питер. И я по-прежнему наивно полагала, что мне удастся уговорить ее уехать. В новом городе мы сможем начать новую жизнь. После того как я расскажу маме про вторую семью отчима, она наверняка согласится. — Не нравится мне, конечно, что ты все втихаря делаешь, — нахмурилась Надя. — Другого выхода нет. Я знаю, что они меня не отпустят. — Ну а деньги? На что ты там жить собираешься? — Надечка, не беспокойся, у меня все схвачено. — Я накрыла ее руку своей ладонью. — Я два года почти ничего не тратила, у меня есть сбережения. А летом работать могу. — Ты? Работать? — Надя расхохоталась. — О, наивное дитя. Ты ведь привыкла совсем к другой жизни. — Мало ли к чему я привыкла? — рассердилась я. — Мне почти девятнадцать. — Хорошо, — согласилась Надя. — Тебе действительно почти девятнадцать. В конце концов, ты всегда можешь вернуться домой. Знаешь же, что я поддержу тебя в любой ситуации. Я с благодарностью посмотрела на нее, а Надя продолжила: — Тогда еще сегодня список литературы дам для подготовки к собеседованию. И не забудь, что портфолио нужно. Работы свежие, не менее десяти штук. — Помню, — кивнула я. — Над этим уже работаю. — Ладно, со вступительными тоже разберемся. Когда Наде позвонили и она вышла из кухни, я снова метнулась к окну. Осторожно отодвинула занавеску и посмотрела вниз. Парень до сих пор караулил меня у подъезда. Неужели у него нет сегодня никаких дел? А если он псих или извращенец? Хотя опасности от него я не чувствовала. А вот нечто иное, отчего перехватывает дыхание, — очень даже. Я оглянулась. Надя громко смеялась в соседней комнате и возвращаться пока явно не собиралась. Тогда я открыла настежь одну из створок. Тут же на кухню ворвался морозный воздух. Поежившись, высунулась из окна и пронзительно по-мальчишески свистнула. Парень поднял голову и улыбнулся. — Уходи! — громко сказала я, стараясь сдержать ответную улыбку. — Ты очень красивая. — Я знаю. Он рассмеялся, посмотрел по сторонам и снова задрал голову. — Как тебя зовут? — спросил парень, забавно щурившись от яркого света. — Уходи! — упрямо повторила я. — Ты маньяк? — Ага! Я уже схватилась за оконную ручку, как парень снова громко проговорил: — Смотри на меня всегда так, пожалуйста. — Как? — Как смотрела сегодня и в тот раз. Я покрутила пальцем у виска. — У тебя не все дома! — Не уйду, пока не скажешь, кто ты, — предупредил он. — Я — человек. А ты? — А я — маньяк! — Вот дурак! Рассмеявшись, я все-таки закрыла окно. В эту минуту на кухню зашла Надя. — Агния, с ума сошла? Ты зачем окно распахнула? — Да так, проветрить решила, — ответила я, сама дрожа от холода. Поспешно отошла от окна, чтобы Надя не вздумала посмотреть на улицу. — Налей мне еще горячего чаю, пожалуйста. Мы с Надей проболтали до позднего вечера, поэтому, когда я вышла на темную улицу, брюнета, разумеется, уже не было. Только фонарь тускло освещал крыльцо. И сразу стало так одиноко и зябко. На один день в моей жизни появился человек, вызвавший за день столько эмоций, сколько никто не мог вызвать за последние несколько лет. Конечно, теперь он с легкостью может вычислить Надину квартиру, но вряд ли явится к ней домой. Да я и сама в ближайшее время больше сюда не собиралась. Почему я так и не познакомилась с ним? Увлекалась игрой «Догони жертву»? Нет же. Просто струсила. Поняла, что этот парень вызывает во мне слишком сильные, незнакомые эмоции, а мне сейчас это не нужно. Нет, я не хочу ни к кому привязываться в этом городе. Я твердо решила уехать. Меня никто не должен здесь держать. Слишком долго я оберегала новую «хрустальную вазу»… Но все же эта странная прогулка с поеданием хот-догов на расстоянии стала моим самым лучшим и волнующим «свиданием». Роня Днем ко мне в гости забежала Юля. Я пообещала одолжить ей яркую кофточку для знакомства с родителями Вени. На эту встречу Вениамин попросил свою девушку также одеться «посолиднее», потому как в гости из другого города должна была приехать еще и его бабушка. Она очень консервативных взглядов, и до этого ни одна из пассий внука ей не нравилась. — Бабушка любит серьезных девушек, — предупредил Юлю Веник. — Оденься сдержанно, пожалуйста. Сам он тоже не хотел ее расстраивать, поэтому всякий раз носил при бабушке рубашки с длинными рукавами, чтобы та не заметила татуировки внука. — Я самая что ни на есть серьезная, — заверила Веника Юля. — Между прочим, студентка экономического. Конечно, Юлька до сих пор не могла простить Вене тот цирк, который он устроил, прикидываясь студентом химфака. И подругу не волновало, что она сама все это затеяла. Едва переступив порог, Адамова тут же продемонстрировала мне свою странную прическу в виде двух высоких рыжих хвостов. — Ну как я тебе? — спросила Юлька, снимая с головы капюшон пуховика. — Ты похожа на Лизу Барбоскину, — честно ответила я. — Отлично! — Юлька страшно обрадовалась такому сравнению. — Так достаточно солидно? — Валяете дураков, — покачала я головой. — Он сам напросился, — буркнула Юлька. — Хотел сказать, что я недостаточно серьезная? — Все равно ты первая начала. — Ладно, кофточку давай! — поторопила меня Юлька, на ходу расстегивая пуховик. Подруга не любила, когда я читала ей нотации. Бабушка снова ушла в гости к подруге, иначе загнала бы нас обеих на кухню пить чай. А Юля страшно спешила. Адамова бесцеремонно согнала дремавшего Малыша с моей кровати и уселась сама. Прислушалась. До нас донесся звук басов из квартиры этажом выше. — Что за дискотека? — спросила Юля, задрав голову. — А, да это сосед, Федя. — Тот, что в тебя с детства влюблен? Я слегка покраснела от смущения. — Возможно, был влюблен, — поправила я подругу. — Это всего лишь мои предположения. — Судя по твоим рассказам, он красавчик. Вот бы и не теряла зря времени. Нет, повлюбляются во всяких там Григоренко… Григоренко — парень, с которым у меня были единственные отношения на первом курсе. Не сказала бы, что удачные. Григоренко не был красивым, умным или интересным. Он просто был тем парнем на потоке, который стал за мной ухаживать. Я не привыкла к мужскому вниманию и такому напору, поэтому быстро сдалась. Честно сказать, сама не знаю, зачем согласилась с ним встречаться. В нашей группе у каждой девчонки были интрижки, и с каким упоением все делились подробностями личной жизни… Мне не хотелось быть белой вороной и отличаться от них. Я желала тоже кого-нибудь любить. И любить наконец взаимно. Добившись моего расположения, Григоренко стал вести себя просто отвратительно. Не понимаю, почему я целых два месяца терпела такое отношение. Наверное, думала: стерпится — слюбится. Да и девчонки из группы говорили, что все нормально. Мол, все парни себя так ведут. И позволяют себе грубое слово сказать, и сальную шуточку отпустить, и замечание по поводу внешнего вида сделать… И на других девушек засматриваться — тоже нормально. Это у них в природе — быть полигамными самцами. У этого парня постоянно были ко мне претензии. То я была не так одета, то слишком громко рассмеялась, то «почему ты не красишься, выглядишь сегодня как моль…» В мою же картину мира такая «любовь» не вписывалась. Поэтому мы с Григоренко быстро расстались. Первые мимолетные отношения оставили после себя лишь раздражение. И ведь только Юля сразу сказала, что ничего из нашего романа не получится. А я горела; хотелось романтики, чтобы в омут с головой… Мне восемнадцать, а я даже ни разу не целовалась! Хорошо, что дальше поцелуев у нас с Григоренко не зашло.