- Не видела… Это твоя подружайка придумала! Какой вертолет в нашей местности! Окститесь! Вика прокашлялась, привлекая к себе внимание. - Можно я быстренько куплю продукты и уйду? Баба Клава, очень надо. Она всё-таки выдавила из себя самую обходительную улыбку. Баба Клавдия, местная старожилка, повернула к ней голову. - И ты мне не веришь? - Верю, - быстро кивнула Вика. Она сказала бы что угодно, лишь бы купить самое необходимое и уйти, наконец, из магазина. Ей ещё до дома добираться, а скоро стемнеет. Надежда решила, что работать полный день ей не в кайф и что она будет выходить с утра два часа и вечером час. Повесила, довольная своим решением, новое расписание. До хозяина магазина, если такой имелся, было не дозвониться. В их районе связь всегда работала с перебоями, а последние недели ухудшилась. Местные к подобному давно привыкли. А Вика отвыкла… Или причина иная была, о которой думать даже не хотелось. Баба Клава подозрительно прищурилась. - Смотри у меня. Тоже ходишь, нос задираешь. - Бабка Клавдия, да вы что… - А то! Приехала: ни «здрасти», ни «как поживаете»! - Да я же только обживаюсь… - Ой, помолчи! – бабка Клавдия распалялась сильнее. Её уже было не остановить. – Я сразу твоим говорила: нечего тебя пускать! Девка хорошая ты была! А сейчас! Посмотрите-ка на неё! Городская, значит! Только что же вы, городские, не приживаетесь у себя? Что, богатеньких ухажеров на всех не хватает? И на родину тянет? - Вы не правы, - Вика из последних сил старалась сохранить спокойствие и не вступить в диспут. – Давайте в знак моего к вам глубочайшего уважения я испеку пирог и приглашу вас на чай. Как вам такая идея, бабка Клавдия? Только дня через три-четыре. А то вдруг, и правда, ваши «кровавые» мужчины тут по окраине ходят-бродят. Мировая была заключена, продукты куплены, и Вика, не веря в то, что отделалась так легко, вышла из магазина и облегченно вздохнула. Хотя радовалась она рано. На улице уже стемнело. Как такое возможно? Пять минут назад были сумерки, а сейчас хоть глаза выколи. Вика облизнула губы и с сожалением вспомнила, что не тронула их блеском. Собиралась она в магазин, торопясь. Вспомнила про «рабочие» часы Надежды, когда уже прошел заветный первый час. А оставаться без продуктов в их поселке сложновато. Особенно учитывая то, что начинается весна, снега стремительно тают, и непонятно, что принесет следующий день. Виктория была маленькой, но помнила год, когда снега начали таять очень активно. К паводку оказались не готовы ни местные, ни службы спасения. Подтопило тогда деревню сильно. У многих пострадали дома и имущество. От страхования местные долго отмахивались, считая страховку пустой тратой времени. Дедушка с бабушкой тоже так считали. Пока не потеряли почти всё… Вика вздохнула и снова огляделась по сторонам. Ей срочно нужно починить машину. Иначе она и дальше будет заложницей собственного жилища, точнее, места, где оно стоит. Её дед был знатным плотником. Лучшим. Но, как его называли местные, бирюком. Не любил он общаться, говорил всегда только по делу. Поэтому и дом построил на отшибе, чтобы «не шастали разные». Никто и не шастал без дела. Дом плотника Савелия находился даже не на отшибе. А через речку, на возвышении, и когда река выходила из берегов, то затапливала мост. Как полагается в небольших деревушках, мост всегда был изношенным, и проехать по нему на машине отваживались отчаянные адреналинщики. И то, как полагала Вика, последние были года два назад. Можно, конечно, проехать и по реке… Если не опасаться, что закоротит движок. Вика до сих пор не верила, что вернулась. Она говорила себе, что приехала не навсегда. Что ей надо выдохнуть. Немного прийти в себя… Но почему тогда в душе поднималась тоска, и в голове всплывала старая добрая присказка, что нет ничего более постоянного, чем временное? Снова поежившись от очередного порыва ветра, Вика бодро зашагала в сторону реки. Если девушка в темноте пройдет мост, можно будет считать, что ей крупно повезло. А если на днях не начнется паводок и её «матиз» не затопит, то повезло вдвойне. Мост, что связывал Викин дом и видавшую лучшие времена деревню, ремонтировали, конечно, в прошлом. Сам дед и ремонтировал. Потому что денег на мост, которым почти никто и не пользовался, у сельской администрации не было. Как поняла Вика, дедушка один раз ходил, ему отказали, мягко намекнув, что он плотник, мог бы и своими силами. Больше дедушка ни разу никуда не обращался. И если бы не регулярные паводки, а также не проделки местной шпаны, которой нечем заняться темными вечерами без связи, кроме как устраивать на мосту вакханалии, спиливать доски для костров, там же разводимых, и ломать ногами перерубы, то мост ещё простоял бы не одно десятилетие. А так по нему не то что ездить - ходить опасно. Дождь сначала мелко заморосил, и Вика в накатившем отчаянии прибавила шагу. Почему она живет так далеко? Уже минут тридцать прошло, как Вика вышла из деревни. Было страшно, чего уж тут. Молодая девушка, одна… вечер… почти ночь… Пусть она и выросла в этих краях, но кто знает, какие теперь тут порядки. Тот, кто уезжал, автоматом прекращал быть «своим». Да и отвыкла она от темноты, от теней, что падали от каждого дерева. От тишины… Пять лет Вики не было дома. Пять долгих лет… Дедушка умер сразу после её выпускного. Та же бабка Клава шептала, что, мол, выполнил старик своё предназначение - отучил внучку, можно теперь и на покой. Вика так не считала. И дом она продать не смогла. Понимала, что разваливается, что за домом нужен присмотр. Как знала, что вернется. Дождь усиливался на глазах. Хлестал нещадно, заставляя Вику ускориться, едва ли не на бег перейти. Каким чудом она преодолела мост - девушка плохо помнила. Один раз нога сорвалась в щель. Острая боль пронзила Вику. Девушка резко выдернула ногу, чувствуя, как сдирает кожу. Только этого ей не хватало. Слезы отчаяния и обиды хлынули из глаз. Вика шмыгнула носом, прижимая к себе рюкзак с продуктами. Хорошо, что не пакет взяла. Как чувствовала, что добром поход в магазин не закончится. Надо было до утра подождать. Вцепившись руками в перила моста, Вика снова застонала. Ногу нестерпимо жгло. Кажется, здорово она кожу ссадила. - Черт, - девушка не выдержала, расплакалась. Перила под рукой опасно заскрипели, и Вика поспешила убрать руку. Надо продолжить идти. О том, как она будет жить дальше, Вика подумает завтра. Шаг. Ещё один шаг. Главное, ногу не вывихнула и не сломала. С остальным справится. Она же внучка Савелия Шапина… Вика кое-как преодолела мост. Несколько раз приходилось останавливаться и в прямом смысле наощупь пробираться дальше. Когда её ноги коснулись земли, Вика с облегчением вздохнула. Как оказалось, рано. Потому что неподалеку от моста, рядом с ветками кустарника, что-то лежало. Кучка, которой точно не было раньше. Вика настороженно остановилась и направила фонарик туда. Чтобы в следующий момент вскрикнуть и зажать рот рукой. Нет… Не может быть! У неё обман зрения! Там не может находиться ребенок… ГЛАВА 2 И всё-таки это был ребенок. Девочка. Вика до сих пор не верила своим глазам. Она плохо помнила, что и как делала следующий час. Каким образом оказалась около девочки, убедилась, что та жива. И что поблизости больше никого нет. Как пыталась привести её в чувство, но ребенок так и не пришел в себя, лишь слабо стонал. А дождь всё усиливался… И хлестал, не щадя молодую девушку и ребенка. Вика в голос рыдала, не понимая, что делать и как поступить дальше. Она попыталась приподнять девочку и рухнула ногами в слякоть, грязь, перемешанную с растаявшим снегом. Последней каплей оказался неработающий телефон и мысль: «Началось…» Скорую не вызвать. В деревню возвращаться? Но как… Она потратила почти час, чтобы добраться до моста. И столько же, если не больше, потратит снова. А у ребенка был жар. Скорее всего, и обморожение тоже. Как девочка оказалась здесь, в глухомани? Без взрослых… Мысль одна страшней другой кружились в голове Виктории. И всё же она справилась. Каким-то чудом доволокла, донесла ребенка до дома дедушки и осела прямо на мокрый деревянный настил. Ей требовалась передышка. Даже в дом зайти сил не было. Дальнейшее происходило, как в бреду, в какой-то потусторонней реальности, к которой Вика имела непосредственное отношение.