- Справишься? - Я воспитывалась охотником, Булат. - Дедушкой. Знаю. - Конечно, знаешь, - Вика постаралась сдержать эмоции. Её ещё штормило. А кого тут не будет кидать из крайности в крайность? Валгаров продолжал удивлять. Он опустился на пол, прямо к её ногам, спиной. У Вики мурашки побежали по спине. Вот что он творит… Почему делает то, что делает? Она открыла аптечку и начала обрабатывать рану. Днищем стакана она разодрала кожу на голове. У Булата были густые коротко стриженные волосы. На висках – легкая седина. Вика намочила ватный диск перекисью и приложила его к ране. Крови было немного, но она была. Раньше она совершенно спокойно реагировала на неё. Дедушка, плотничая, часто травмировался, пусть и не сильно, но порезы были. Вика обрабатывала их, хотя дед ворчал, говорил, что мог справиться сам. Разделывал животных он тоже при ней. Три месяца назад у неё изменилось отношение и к крови. Когда ты чувствуешь, как по твоим ногам утекает жизнь ещё не родившегося ребенка…видишь кровавые размывы… меняется многое. - Зашивать не придется, - Вика постаралась абстрагироваться от прошлого. Если снова и снова переживать случившуюся трагедию, можно сойти с ума. Что было то было. Валгаров не спешил подниматься. Его широкие плечи едва не касались колен Вики. Она старательно отводила их в сторону, прижимая к дивану. Хватит на сегодня страстей. - Будет шишка. - Определенно. Вика не без некого садистского удовольствия приклеила пластырь прямо на волосы. Ничего, потерпит немного. - Дождь усиливается, - Вика посмотрела в сторону окна. Близость мужчины, сидящего у неё в ногах, смущала и будоражила. Последнее Вика тоже признавала. - Минимум три дня будет лить. Вика с силой прикусила губу, чтобы не высказать вслух опасения за дом дедушки. Она не собиралась сетовать Валгарову. Как и не собиралась подпускать его ближе, чтобы он ни говорил. И ни делал. Верила ли она в его слова про заинтересованность? Не знала. Она не хотела никаких отношений. Не хотела больше впускать в свою жизнь ни одного мужчину. Год, два, три. Она понятие не имела, сколько у неё продлится это состояние. Её предали… Поломали. Лишили ребенка и будущего. Избили. С ней обошлись несправедливо. Она готова была отпустить Никиту… Что ж, раз так получилось. Если человек готов отказаться от неё лишь потому, что так велел отец, она не стала бы настаивать. Но с ней поступили иначе. Её, как ненужную вещь, выбросили на помойку жизни, прошлись вдоль и поперек, чтобы она не смела даже думать о том, что её что-то, вернее, кто-то связывает с влиятельной семьей Васиных. В больнице, когда она пришла в себя, первым, кого она увидела после врача, был высокий бритоголовый водитель Никиты. Он долгим давящим взглядом впился в покалеченную девушку и негромко сказал: - Ты же упала, Виктория, правильно? Напилась в баре с горя, что твоя свадебка с депутатским сыном накрылась медным тазом, пошла в первый попавшийся кабак и нализалась до невменяемого состояния. А потом… Ну, что потом. Зачем-то побрела на стройку, что рядом… Там упала, убилась. Хорошо, что не на арматуру, - здесь он сделала выразительную паузу и добавил: - А ведь могла и на неё. Повезло тебе, Виктория. Да, ей повезло. Обошлось без неутешительных диагнозов. Молодая, крепкая, всё у неё ещё будет. Но чуть позже. ГЛАВА 14 Поужинать с ними Виктория согласилась. Эля, увидев её, радостно заулыбалась. Девушка тоже улыбнулась в ответ. Булат мысленно поморщился. Ему она ни разу не улыбнулась, тем более, искренне. Башка продолжала трещать. Она у него болела с обеда ещё. Алкоголь и «ласка» Колдуньи идеально довершили процесс сегодняшнего самоуничтожения. Другой расклад пока не предвиделся. Ему ещё за документы садиться. Вопрос лишь когда? Вика при виде Эли сменила боевой дух. - Привет. Эля помахала ей рукой, а потом указала на место напротив себя. Неподалеку от Булата. Но он бы предпочел, чтобы Вика сидела подальше. Сейчас так точно. Он сорвался… В гостиной. Когда разговор зашел про её бывшего, и она, чтобы ущемить Булата, чтобы показать, какого она низкого о нем мнения, начала проходиться по его моральным качествам, видимо, искренне веря, что может его задеть. Она задела, но нечто совсем иное. Куда более опасное и серьезное. Булат приревновал. Дико. Каким-то хреном решив, что она обеляет ублюдошного бывшего женишка. Ринулась его защищать. Уже потом, когда Вика обрабатывала ему голову, он сопоставил факты. Булат давил, загонял Вику, выводил её на эмоции. Она и сорвалась. Учитывая, что она пережила последние месяцы, удивительно, что она в продолжении стакан о стену не грохнула и уже осколок к его горлу не представила. С неё станется. С её боевым характером он как-нибудь разберется. Даже хорошо, что она дралась и защищалась. Не забилась в раковину, не стала по жизни жертвой. Хватит и того, что девочка ушла из аспирантуры и приехала в глушь зализывать раны. А тут он нарисовался. Со всеми вытекающими… Самый лучший вариант - оставить Вику в покое. Хотя бы на несколько недель. Позволить ей прийти в себя, снова почувствовать вкус жизни. Дать ей то, зачем она вернулась в отчий дом – побыть одной. Но… Грудь Булата сдавливало железными тисками. Вся его сущность была против такого расклада. Причем, так яростно и бешено, что он сам не понимал, откуда что берется. Он вроде бы здраво начинал анализировать происходящее, знал, что надо делать и… не делал. Наталкивался на стену яростного внутреннего сопротивления. У него никогда не было проблем с женщинами. Он не думал, что будут… Но Вика… Если бы не её история в прошлом, которая так некстати произошла совсем недавно, всё складывалось бы иначе. Пригласил Булат Вику в ресторан, слетали бы погреться к океану, он бы нашел время, погуляли по Варшаве. Ничего нового и оригинального. Ему особо не пришлось напрягаться, и девочка сдалась быстро. Дальше… Жили. Родили сына. Можно и ещё одну дочку. Чем не идеальный план? И не было бы черной дыры в грудине, которая только увеличивалась. Булат наблюдал, как Вика ужинает. На него она не смотрела, больше на Элю или в окно. В разговор не вступала, ела молча. За прошедшие дни, что она ворвалась в его жизнь, он смотрел на неё с десяток раз. Казалось, он запомнил каждую её черту. Эти длинные ресницы, не тронутые тушью. Эти темные брови, делающие её лицо выразительнее. Высокие скулы, чуть раскосые глаза. Пухлый рот, не дающий ему покоя. Булат, привыкший к регулярной половой жизни, хотел трахаться. Жестко и много. Адреналин, что с лихвой плескался в его крови последние дни, требовал выхода. Ни к одной из любовниц ехать не вариант, сюда приглашать – тем более. И Виктория… Он её хотел. Этот порочный пухлый рот. Чтобы поставить её на колени и одним взглядом приказать приоткрыть его. Видеть, как она жадно облизывает губы в предвкушении, а потом принимает его член. Полностью. В штанах стало тесно, и Булат мысленно выругался. Докатился. Эля постучала по столу ладошкой, привлекая к себе внимание. - Да, малыш? Она быстро показала, что хочет. - Точно? Дочь кивнула.