Вика сама себе напоминала капризного ребенка. Это как в детстве – родитель решил накормить неразумное чадо, чадо каверзится: «Это не хочу, это тоже не буду». И его совершенно не волнует, что еда, прежде всего, необходима ему. Так и Вика. Валгаров старался для неё. Тогда почему тошно и выть хотелось всё сильнее? Забиться в угол ванной, сесть на кафель, охватить колени руками и тихо поскуливать, выплакаться, пока не останется сил? Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе… После её отказа ехать по бутикам, в дом Булата приехала молодая и безумно красивая блондинка, при виде которой в душе Вики невольно всколыхнулась зависть. Ей никогда не выглядеть подобным образом. Блондинка оказалась стилистом. Она расспросила не особо разговорчивую Вику о предпочтениях, выдержала её не совсем приличный тон и исчезла. Спустя пять часов Вике привезли гардероб. Стоит ли говорить, что он идеально ей подошел? Каждая вещь словно была создана под Вику. Можно было, конечно, и дальше артачиться, но это уже смахивало на глупость и дурь. И вот Вика две недели прожила в Израиле. В стране-легенде, где каждая улочка, каждый камень дышали историей. Ещё здесь было тепло. После дождей и промозглости солнце воспринималось как нечто сказочное, нереальное. Вика выдохнула… На самом деле. Она много гуляла. Скачала карты и позволяла себе ежедневные прогулки, нагуливала по десять-пятнадцать тысяч шагов, замечая, как меняется её состояние. Не только физическое, но и моральное. Ногу ей тоже подшаманили. Предлагали провести полную диагностику, как и говорил Булат, но она категорически отказалась. Счет-то придет ему. Пусть он и не обеднеет, но совесть иметь надо. С Элей она проводила много времени. Узнала, что у неё не врожденная немота, а какая-то особая форма. Врачи утверждали, что девочка может заговорить в любой момент. Вика с некоторым скептицизмом относилась к их словам. Но… хотелось верить в лучшее. Всегда хочется. Эля тянулась к Вике, и девушку немного настораживала привязанность малышки. Вроде бы и хорошо, что они нашли общий язык. Проблема заключалась в том, что и сама Вика начала к ней привязываться. Да, она не успела познать радость материнства, но боль от потери ребенка ещё зудела внутри. Срок был маленьким. Вика только узнала о беременности, на радостях побежала сообщать Никите, а тот… Огорошил ее тем, что они расстаются, и кинул деньги на аборт. Потом всё закружилось куда серьезнее. Как и сейчас. Что планировал Булат – она не могла знать. Но находясь здесь, на берегу Средиземного моря, наблюдая, как бирюзовые волну омывают песок, она не могла о нем не думать. Его внимание к ней – блажь или нечто серьезное? Чем оно ей грозит? И грозит ли… Вика больше не верила мужчинам. Тем более мужчинам, наделенным властью. И какой! По сравнению с Булатом Васины мелкие сошки. От этой мысли становилось не по себе. И тут она. Дерется. Сопротивляется. Если откинуть предвзятость и посмотреть на Булата Валгарова со стороны, что она видела? Крепкого интересного мужчину с суровым лицом и умными глазами. Холостяка, одного из самых влиятельных людей страны. О последнем, как ни старалась Вика не думать, не получалось. Даже в Израиле она оказалась благодаря нему! Вика не желала признавать, что нефтяник мог ей заинтересоваться. Но его слова… Они пугали её. Честно. До жути, до дрожи. Пугал и его взгляд. Взгляд голодного хищника, не желающего выпускать добычу из поля зрения. Когда он на неё смотрел – а он смотрел постоянно! – у неё начиналась внутренняя вибрация, обострялись все инстинкты. Она ничего не могла с собой поделать. Никто никогда на неё не смотрел так, как Булат. Плюс тот осмотр, который он учинил над ней в чертовой комнате для «гостей». Когда он стоял за спиной… И его голос… Вика охватила себя за плечи. В горле пересохло. Те воспоминания были очень яркими. Большой злой и сильный мужчина за спиной. Вооруженный. Готовый на всё, чтобы достучаться до правды. От него шла такая сумасшедшая дикая энергетика власти, что Вика до сих пор никак не могла избавиться от тех ощущений. Самым чудовищным было то, что девушка снова и снова крутила те часы в голове, точно пыталась за них зацепиться и не отпустить. Не позволить другому Валгарову – более спокойному, рассудительному, говорящему, кстати, открыто – занять их место. Вика гуляла в саду. Наслаждалась солнцем. Поглядывала на часы. Сегодня он прилетает… Булат звонил. Эле. Ей. Причем даже не делал вид, что звонит дочери и как бы невзначай разговаривает и с ней. Нет. Он действовал прямо. И эта его прямота сводила Вику с ума. Валгаров человек амбициозный и умеющий добиваться своих целей. Иначе он не был бы тем, кем являлся. Кто-то может сказать, что нефтяная империя ему досталась от отца. Частично так и было. Вика проштудировала про Валгаровых всю информацию, которая оказалась доступна в сети. Булат не привык сдаваться. За то время, что он управлял холдингом, состояние нефтяника и его акционеров только увеличилось, зона влияния разрослась. Он не отступит. По той простой причине, что не привык. Теперь он желал Вику. И что ей с его желанием было делать – она не знала. Не каждый раз под рукой будет стакан или двустволка. Вика улыбнулась и посмотрела в сторону ворот. Булат звонил из аэропорта. Его самолет уже приземлился. Значит, скоро появится в клинике. Точнее, уже… Она увидела его высокую крепкую фигуру издалека. Казалось бы, сколько в крупном фешенебельном центре оздоровления высоких мужчин с военной выправкой? Охрана, медбратья. Пациенты и их родственники. Но Вика была уверена - она не ошиблась. Он появился со стороны бокса, где находилась Эльвира. Они договорились, что Эля поиграет, порисует в планшете, а она прогуляется. Эля от прогулки отказалась. Ждала папу и не хотела пропустить момент, когда он приедет. Девочка соскучилась. Сердце Вики пропустило удар… Точно Валгаров. Потому что он сразу же выцепил её фигуру и решительно направился к девушке. Та разволновалась. За прошедшие дни Вика десятки раз настраивала себя на эту встречу. Говорила себе, что она неизбежна. Приводила доводы, что Булат Валгаров такой же мужчина, как и другие. Ничем не отличается, вот совсем. И всё же… Почему тогда резко скакнул пульс, и горячая волна побежала по телу? Что это? Первые признаки стокгольмского синдрома? Или всё куда как проще – эти дни она не могла не думать про Булата… Вот и результат. Вика старалась не реагировать на его стремительное приближение. Он шел быстро, спешил. В саду они были не одни. День стоял прекрасный, солнечный, прогуливались многие, чему Вика была рада. Один на один с Булатом она не готова оставаться. Даже сейчас. Он приблизился и резко затормозил, точно натолкнулся на невидимую стену. Вика, чтобы скрыть неловкость от встречи, подняла руку и заправила прядь за ухо. Она не желала говорить первой, не желала анализировать. Но не смотреть не могла. Булат – тоже. Он впился в неё взглядом. Вика никогда раньше не понимала литературного выражения «пожирал глазами». В эти секунды поняла… На неё никто никогда так не смотрел. Надо признать, у одного из богатейших и влиятельнейших людей страны оказался очень выразительный взгляд. Казалось бы, должно быть наоборот. Человек, руководящей нефтяной империей, играющий на самом высоком уровне, должен тщательно контролировать эмоции, прятать их за маской безразличия и высокомерия. А что получается с ней? Он сознательно транслировал свои эмоции? Ту бурю, что бушевала у него внутри? Так получается?