— Почему? Всё дуешься, что я парня у тебя не увела? — спросила Маша и снова рассмеялась. — Ладно, найду я какую-нибудь подружку, которая это сделает, а ты поможешь мне. Ну что, договорились? — Не договорились, у него вообще-то девушка есть, так что забудь, — соврала Даниэла. — Девушка? Странно, почему тогда сегодня он пришёл один? — Откуда я знаю? Может, она занята. — Ну, как есть, так и нет, — не унималась Маша. — Если он в меня влюбится, никакая девушка нам не помешает. — Забудь, я сказала. Легкомысленность и напористость сестры, казавшиеся сначала плюсом, постепенно становились большим и очень ощутимым минусом. Однако у неё был ещё один недостаток: особая проницательность во всех вопросах, касавшихся любовных отношений. Маша внимательно вгляделась в лицо Даниэлы и неожиданно пришла к важному открытию. — Подожди, — сказала она. — Ты попросила меня отбить у тебя парня не просто так, да? — Замолчи! — прикрикнула на неё Даниэла, но было слишком поздно. — Ты не хочешь сама расставаться с Массимо, потому что тебе нравится кто-то другой, и этот кто-то другой — Феликс, я правильно поняла? Отпираться дальше было бессмысленно, поэтому Даниэла раздражённо замолчала, а Маша запрыгала от радости, получив подтверждение своих догадок. — В общем, не лезь к нему, — предупредила её Даниэла. — С чего это вдруг? — удивилась сестра. — Мне он понравился, а у тебя вообще парень есть, так что всё законно. — С того, что я ему тоже нравлюсь, а про тебя он уже забыл. — Что-то я не заметила сегодня, чтобы он на тебя как-то по-особенному смотрел. — Глаза пошире раскрой, может и увидишь, — огрызнулась Даниэла. Её терпение было на пределе, и она уже оглядывалась по сторонам, чтобы оценить, сколько вокруг может быть потенциальных свидетелей убийства Маши. — Ну, если он действительно от тебя без ума, то тебе и бояться нечего, — примирительно сказала та. — Ты о чём? — Я сдаваться не намеренна, — твёрдо ответила Маша. — Но если он выберет тебя, то мешать не буду, раз уж ты моя сестра. Просто честная здоровая конкуренция, ва бэнэ? Выбора не оставалось: сестра в любом случае не отцепилась бы от Феликса. К счастью, у Маши было не так много поводов пересекаться с ним, поэтому Даниэла вынуждена была согласиться с этим странным предложением. — Си, — передразнила она сестру писклявым голосом. — Вот и отлично, — обрадовалась Маша. — Пойдём наверх, чай попьём, у меня там крышесносные пироженки есть! — Сама свой чай пей, — огрызнулась Даниэла. — А вот от пироженок не откажусь. — Ну типичный Телец! — заключила сестра и, рассмеявшись, потащила Даниэлу к подъезду. Игра 7. Неудачная рокировка — Левее! — командовал староста. — А теперь правее! Стой, далеко слишком, давай чуть левее! Вот теперь отлично, хотя подожди… Нет, давай ещё чуть вправо. — Знаешь что! — не выдержала Даниэла. — Хватит издеваться надо мной, если тебе надо, сам залезай сюда и развешивай их, как хочешь! Потеряв всякое терпение, она прилепила ёлочный шарик на первую попавшуюся ветку и спустилась с шаткой и внешне ненадёжной стремянки. В школе полным ходом шла подготовка к Новому году, и после уроков особо активная часть учащихся занималась украшением коридоров. Даниэла к этой категории не относилась, но как глава класса вынуждена была оставаться и помогать. Вообще-то в её обязанности входило привлечение к этому одноклассников, но, как выяснилось, никто не горел желанием задерживаться после занятий. Единственным, кто откликнулся на призыв Даниэлы, оказался староста, но что-то ей подсказывало, что он сделал это только для того, чтобы отомстить и как следует над ней поиздеваться. — Не собираюсь я на эту лестницу карабкаться, с неё навернуться легко можно, — ответил староста. — Тогда помолчи! — рявкнула на него Даниэла. — Как я могу молчать, когда ты так по-уродски игрушки лепишь? Это издевательство над всеми людьми, у которых есть чувство вкуса. — Заткнись, я сказала! В холле второго этажа установили огромную трёхметровую ёлку, которая, судя по всему, должна была создавать ощущение праздника, но у Даниэлы она вызывала лишь раздражение. Прошёл уже почти час, но за это время украсить удалось от силы половину, поэтому Даниэла старалась побыстрее всё развесить, а староста постоянно её отвлекал. — Ничего ты не понимаешь, — говорил он, пока она пыхтела, пытаясь дотянуться до самого верха и не свалиться со стремянки. — Здесь должна присутствовать гармония, продуманное сочетание цветов по законам колористики. — Плевать я хотела на эту колористику! — продолжала злиться Даниэла. — Ещё одно слово, и я тебя вместо звезды на эту ёлку посажу! — Сначала доберись до меня, — сказал староста и затряс лестницу. Удерживать на ней равновесие и без этого было сложно, поэтому Даниэле только и оставалось что схватиться за ручку и оглушительно завизжать. — Моли о пощаде Денисова, если хочешь жить! — зловеще посмеиваясь, сказал староста. — Сам моли о пощаде! — орала она в ответ. — Если я упаду, специально буду целиться в тебя, чтобы ты себе всё переломал! Трудно представить, чем всё могло бы закончиться, если бы это взаимное покушение не было внезапно прервано. — Вы можете не вовлекать в свои разборки школьное имущество? Если оно пострадает, отвечать за это придётся мне, — сказал без особых эмоций Феликс. Он, как всегда, внезапно появился неизвестно откуда и с равнодушием наблюдал за сценой, которая разворачивалась на его глазах. Слова Феликса возмутили Даниэлу до глубины души, но первым делом она обеспокоилась собственной безопасностью и слезла со стремянки, пока староста отвлёкся. — То есть то, что я могу пострадать, тебя не волнует? — с вызовом спросила Даниэла. — Ты сама собиралась оттуда прыгать, — ответил Феликс. — Не вижу ни единой причины удерживать тебя от этого. Даниэла собиралась уже высказать ему всё, что пришло ей на ум, но вовремя спохватилась и промолчала. Раньше она искренне верила в то, что нормально общаться с Феликсом невозможно, поэтому воспринимала свалившиеся на неё чувства как кару небес за прежние ошибки, но накануне что-то изменилось. Один-единственный разговор с ним о бессмысленной ерунде мог показаться чем-то обыденным и не стоящим внимания, но у Даниэлы он оставил совершенно новое и необычное ощущение. Ей всегда казалось, что их не связывает ничего, кроме бесконечных перепалок, но в тот момент она почувствовала, что их отношения могли бы стать нормальными. Само по себе, естественно, это едва ли произошло бы, но что, если приложить немного усилий? Не срываться на него, не пытаться переспорить и не обвинять во всём на свете. Как ни крути, а именно Даниэла провоцировала все их споры, а Феликс лишь реагировал на них и защищался, если можно было так это назвать. Всё это привело её к выводу, что нужно стараться вести себя милее, по крайней мере, в его присутствии, однако это оказалось не так просто. Даниэла едва удержалась от того, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь колкость, что уж говорить о чём-то большем. К счастью, за то время, пока она думала, Феликс потерял к ней всякий интерес и словно испарился, а Даниэла решила сорваться на том, кого меньше всего жалко. — Ну что, доволен, идиот?! — резко спросила она и толкнула старосту в плечо. — Сама идиотка! Я тут при чём? — раздражённо выкрикнул староста. — При том, что ты тупой! — От тупой слышу! Хотя удивительно, что я хоть что-то слышу после того, как ты вой на всю школу подняла! — Ты меня убить пытался! — Жалко, что помешали! — Всё, достал! — заявила Даниэла и пнула коробку с ёлочными игрушками. — Я пошла отсюда, разбирайся с этим сам. Находиться рядом со старостой она больше не могла, иначе все её угрозы могли претвориться в реальность в любую минуту. Была у её бегства и другая цель: Даниэла надеялась снова наткнуться где-нибудь на Феликса, чтобы поговорить с ним наедине и попытаться всё-таки удержаться в роли милой девушки. Впрочем, судьба в этот день определённо была не на её стороне, потому что встреча всё-таки состоялась, но не с Феликсом, а с Максимом. Так как произошло это в пустом коридоре, бежать было некуда. — О, Даниэла, ты что тут делаешь? — мгновенно просияв от радости, спросил Максим. Весь этот день она старательно избегала разговора с ним, ссылаясь на свою невероятную занятость в роли старосты, но всё это лишь оттягивало неизбежное. План с Машей провалился чуть более чем полностью, и это означало только одно: придётся всё-таки набраться сил и заявить о расставании. Оставалось только выбрать подходящий момент, который, по мнению Даниэлы, должен был наступить как-нибудь потом и как-нибудь сам по себе. — Мы тут школу украшаем, — сказала она. — А ты как тут после уроков оказался? — Я же здесь по средам тренируюсь, — напомнил Максим. — Ах, да, — ответила Даниэла, — прости, я совсем закрутилась со всеми этими делами… Извини, мне бежать надо… — Подожди, Даниэла, — остановил её Максим. — Я хотел с тобой поговорить.