По тонкому писку трудно было определить, как Масик относится к этой идее, но Феликс воспринял его как согласие. — Вот и договорились. Пока это мелкое существо жадно поедало корм, он сидел рядом и наблюдал за ним, облокотившись рукой на стол, хотя мысленно был далеко. В кармане зажужжал телефон, и Феликс вытянул его двумя пальцами. На экране высветилось сообщение от Даниэлы: «Мне правда очень жаль. Прости», и он опять вздохнул. — И почему вы все просто не можете быть нормальными? — спросил Феликс сам себя. — Хотя чем я лучше, если докатился до того, что разговариваю с котом? Игра 11. Очередной эксперимент — Просто скажи мне, что это ещё одна твоя тупая шутка, — потребовала Даниэла. — Денисова, я тебе уже сто пятидесятый раз повторяю, что не шучу, — ответил староста. — Если ты не можешь понять этого, то тогда тупая ты. Этот допрос длился уже минут семь, и староста до сих пор проявлял чудеса терпения, но оно всё-таки было не бесконечным. Устав повторять одно и то же, как попугай, он резко поднялся со стула, пинком задвинул его и ушёл из кабинета, и в этот момент Даниэла начала подозревать, что он и вправду не шутит. Подобный расклад её совсем не радовал, поэтому она сорвалась с места и побежала за ним. — Староста, подожди! — крикнула Даниэла, но он даже не замедлил шаг. — Нет, не шучу! — громко сказал староста, когда она его догнала. — Да, серьёзно! Сколько ещё раз мне это нужно повторить, чтобы ты от меня отвалила? — Да успокойся ты, верю я тебе, верю, — попыталась успокоить его Даниэла. — А ты не можешь это за меня сделать? — Ещё чего, ты староста, ты этими вопросами и занимайся. — Ты мой помощник! — Нет, ты, конечно, можешь заставить меня, — сказал староста и ехидно усмехнулся. — Но ты же понимаешь, что я этот журнал могу где-то потерять или совершенно случайно в ведре уборщицы утопить… Объяснять это ему тебе же самой потом придётся. Попытка шантажа с треском провалилась, и Даниэла с бессильной злобой топнула ногой. — Я тебе ещё покажу, староста! — пригрозила она. — Что ты мне покажешь, Денисова? Свой мозг? Сначала отрасти его, — сказал он и с нескрываемым удовольствием засмеялся. — Я скорее в Деда Мороза поверю, чем в его существование. В очередной раз Даниэла убедилась в своей теории о том, что удачных понедельников не бывает, по крайней мере, в её жизни. Всё шло относительно спокойно, пока она не узнала от старосты, что сегодня нужно сдать на проверку один из журналов по посещаемости уроков, и сначала Даниэлу эта новость не сильно заинтересовала. Последние две с половиной недели она только и делала, что носилась с какими-то заявлениями и бумагами, так что ничего нового не происходило. Изменилось всё, когда староста объявил, что собирает эти журналы Феликс. — Почему он?! — воскликнула Даниэла. — Мы же никогда ему ничего не сдавали. — Потому что это внеплановая проверка, Денисова, — объяснил староста. — Захотелось кому-то в администрации устроить облаву, вот и дали ему такое задание, они это постоянно делают. По-моему, там вообще уже забыли, что он обычный ученик, не удивлюсь, если он ещё и на всяких педсоветах сидит. — Это шутка какая-то? Так начался тот семиминутный допрос, в результате которого Даниэле пришлось принять неизбежное и смириться с тем, что ей предстоит встреча с Феликсом. Столкнуться с ним она боялась. После той истории со свиданием Даниэла отправила ему сообщение с извинениями, но он, как обычно, ничего не ответил, и она терялась в догадках. Вроде бы он её простил, но его молчание сбивало с толку и наводило на мысль, что он продолжает свои непонятные игры с совершенно непонятной целью. Впрочем, была и другая причина, по которой Даниэла весь этот понедельник старалась как можно меньше появляться в коридорах и обходить десятой дорогой ту самую боковую лестницу. Она не понимала, как теперь вести себя в присутствии Феликса после их поцелуя. Звучало это странно, так как недели полторы назад Даниэла сама чуть было первой не поцеловала его, но тогда она не думала о последствиях, а теперь ей пришлось с ними столкнуться. Конечно, ничего ужасного не произошло, даже наоборот, просто при одном воспоминании об этом у неё почти останавливалось сердце. Что-то подсказывало ей, что при личной встрече она вообще может потерять сознание от смущения, поэтому Даниэла её настойчиво избегала. Долго прятаться, однако, не удалось, и ей пришлось отправиться на поиски Феликса. Уроки у большинства классов закончились, а это означало, что находиться он мог где угодно, и предстояло сделать несколько кругов по школе, прежде чем он выдаст своё присутствие. Кабинет математики был закрыт, как и шахматный клуб, в актовом зале толпился народ, так что самые частые места его обитания отпадали. Других вариантов не было, поэтому Даниэла просто пошла по всем коридорам в надежде случайно наткнуться на него. Спустя минут десять она решила заглянуть в левое крыло, где проходили уроки у младших классов. Дверь одного из кабинетов, в котором иногда вели музыку, была открыта, и из него доносились звуки пианино. Инструмент определённо давно не настраивали, однако мелодия, которую на нём играли, хуже от этого не становилась. Наоборот, проскакивавшие в ней фальшивые ноты добавляли атмосферы к светло-печальному мотиву, и Даниэла невольно заслушалась. Ей стало интересно, кто решил устроить здесь концерт, и она осторожно подошла к двери. К её удивлению, за пианино она увидела Феликса. До этого момента она и не подозревала, что он умеет играть на чём-то, кроме её нервов, но надо признать, получалось у него хорошо. Замерев на пороге, Даниэла наблюдала за тем, как его тонкие пальцы нажимают на клавиши и плавно перемещаются по ним, казалось, без каких-либо усилий. Феликс сидел к ней спиной и не заметил появления Даниэлы, поэтому продолжал играть, а она не хотела ему мешать, потому что эта на первый взгляд простая мелодия чем-то её зацепила. Слушать это можно было бесконечно, но постепенно звуки становились всё тише, а затем и вовсе исчезли. В кабинете установилась какая-то особая тишина, наполненная эмоциями от недавно игравшей музыки, и Даниэла не решалась её нарушить. Однако Феликс словно почувствовал чьё-то присутствие и обернулся. От одного его взгляда она моментально покраснела и почувствовала, как задрожали руки, но убегать было поздно. Даниэла сделала глубокий вдох и подошла к Феликсу, стараясь не смотреть ему в глаза. — Вот, — сказала она и протянула тонкую тетрадь, — мне сказали, что это нужно передать тебе… Голос её звучал слишком неестественно от смущения, и от этого оно только нарастало. Феликс молча протянул руку и взял журнал, а Даниэла решила, что на этом её миссия закончена и развернулась, чтобы уйти из кабинета. — Стоять, — приказал Феликс. Не повиноваться этому грозному требованию Даниэла не смогла, поэтому замерла и нерешительно повернулась обратно. Между тем Феликс раскрыл журнал и принялся быстро перелистывать страницы. — Здесь нет даты, здесь нет подписи, здесь пропущена фамилия … — перечислял он. Пока Феликс выискивал ошибки, Даниэла кивала головой и смотрела в пол, даже не запоминая, что нужно исправить. Наконец, он закрыл журнал и протянул его обратно. — Садись и доделывай. — Я позже занесу, — робко сказала Даниэла и сделала ещё одну попытку уйти. — Стоять, — повторил Феликс. — Ты сядешь и доделаешь это сейчас. Все классы ещё утром всё сдали, и мне приходится ждать только тебя. — Мне сказали об этом только сейчас… — Если у тебя есть время разговаривать, лучше потрать его с пользой, — жёстко оборвал её Феликс. Если бы не этот поцелуй, Даниэла высказала бы ему всё, но сейчас она даже стоять рядом с ним могла с трудом, потому что от волнения ноги подкашивались. Всё ещё избегая встречи с ним глазами, Даниэла подошла к первой парте, и обнаружила, что по размеру она была рассчитана на младшеклашек. Садиться на кукольный стул в относительно коротком платье она не решилась, поэтому забралась на стол и достала ручку, после чего начала листать журнал. Ничего из того, что сказал ей Феликс, она, конечно, не запомнила, поэтому просто перелистывала все страницы в поисках пропусков. Краем глаза Даниэла видела, что он неотрывно смотрит на неё, причём смотрит так, что она не выдержала и попыталась оттянуть подол платья ниже. Ткань отказалась слушаться и, как только пальцы её отпустили, задралась обратно. Феликс усмехнулся, а Даниэла поняла, что нужно как-то отвлечь его. — Никогда не думала, что ты умеешь играть на пианино, — сказала она. — Любой, у кого есть хоть немного мозгов, умеет играть на пианино, — уверенно ответил Феликс. — Я не умею. — Я сказал, у кого есть хоть немного мозгов. От такого заявления Даниэла вспыхнула, и даже забыла про то, что боялась взглянуть на Феликса. Она резко подняла голову и уставилась на него, но заметила на его лице только довольную ухмылку. — Почему ты всегда ведёшь себя так, как будто ты лучше других? — с раздражением спросила она. — Потому что это так и есть, — спокойно сказал Феликс. — Не хотелось бы тебя разочаровывать… — Не волнуйся, ты делаешь это постоянно, так что я привык. Придумать остроумный ответ в таком состоянии у неё не вышло, поэтому Даниэла решила сосредоточить все силы на заполнении журнала. За несколько минут под внимательным взглядом Феликса она справилась с этой задачей и, спрыгнув на пол, передала ему тетрадку. Впрочем, наивно было полагать, что на этом всё закончится. — Я тебя ещё не отпускал, — сказал он и снова перелистнул все страницы. — Здесь ты пропустила дату. Если бы Даниэла могла убить его силой мысли, она бы это сделала, но пока это была лишь мечта. Злобно фыркнув, она вырвала журнал из его рук, тут же достала из сумки ручку и принялась на весу дописывать дату. — Ты над всеми так издеваешься? — Нет, только над тобой, — честно признался Феликс. — Даниэла, ты так настойчиво пыталась привлечь моё внимание, неужели ты не понимала, к чему это приведёт? В глубине души она действительно надеялась, что в нём проснётся хоть что-то похожее на романтичность, но, судя по всему, такое понятие было ему неизвестно. Даниэла криво начертила цифры, закрыла журнал и раздражённо бросила его на пианино. — Вот, забирай. И прекрати на меня так смотреть, то, что мы с тобой целовались, ещё ничего не значит. — Как это ничего? — спросил с напускным удивлением Феликс, притянул её к себе, усадил на колени и обхватил руками. — Это очень многое значит. Я полностью расстался со своими иллюзиями о том, что я нормальный человек. Это уже переходило все границы, и Даниэла не выдержала. Она принялась бить его кулаками в грудь, но Феликса её реакция только рассмешила. — Знаешь что! — выкрикнула она. — Если ты думаешь… Договорить у неё не вышло, потому что он её поцеловал, чем полностью подавил назревавший бунт. Даниэла сразу забыла, что собиралась его только что убить или, что тоже может быть, решила осуществить эту задумку чуть позже, поэтому позволила Феликсу ещё немного пожить. Складывалось ощущение, что Феликс в курсе этих планов, потому что он никак не останавливался, и она совсем потеряла счёт времени. Наконец, Даниэла оторвалась от его губ и приоткрыла глаза. Лицо Феликса было очень близко, и впервые за всё время знакомства с ним она увидела на нём что-то похожее на искреннюю счастливую улыбку, хотя и едва заметную. Было в этом что-то трогательное, и Даниэла невольно залюбовалась ею. Она осторожно прикоснулась к его щекам, провела пальцем по губам, а потом вспомнила, как Феликс пару минут назад её выбесил и почувствовала раздражение от того, что он опять так ловко её провёл.