По сути, своим исчезновением Тимур дал понять, что дверь открыта. При желании уйти он спокойно отойдет в сторону, не станет выяснять отношений, пытаться удержать или узнать причину, и точно так же исчезнет сам, просто не взяв однажды трубку. Мне всего лишь нужно разочароваться в нем первой и хлопнуть дверью перед самым носом. Когда моя самооценка успела упасть так низко? Правду говорят, нашла коса на камень. Я гордилась тем, что никогда не теряла голову и достоинство, и была наказана за свою гордыню Тимуром. – Тебе придется подождать. – Ничего, я в машине посижу. Я сбросила вызов первой. Поднялась и на негнущихся ногах подошла к включателю, включая свет. В зеркале шкафа на меня смотрела сонная помятая женщина заметно за тридцать. Без макияжа, прочеркивающего достоинства и скрывающего первые возрастные изменения, я выглядела на свой истинный возраст. – Надеюсь, он не рассчитывал, что я в такое время буду при полном параде? – проворчала я и начала одеваться. Не удержалась и немного припудрила лицо и стрелки карандашом нарисовала за пару минут. Тимур не сидел в машине, а ожидал у самой подъездной двери. Услышав шум открываемого замка, он развернулся порывисто. Застывшая пауза, взгляд глаза в глаза – в несколько секунд, а затем – резко сократившееся расстояние, четыре стремительных шага. Тимур без слов сгреб меня на себя, рывком прижал к груди, заставляя встать на цыпочки. Я почувствовала россыпь поцелуев на своих волосах. – Я так соскучился. Сердце упало в пятки. – Ты мог позвонить, – обмирая от нахлынувших чувств, я обняла его в ответ, вдыхая прекрасный удовый аромат его парфюма. – Прошло много времени. Я боялся, что этого будет достаточно, чтобы забыть. Из моего тела будто все косточки вынули. Забыть… как можно забыть о той химии, что происходила между нами? О тех чувствах, что накрывали с головой? А межу тем поцелуи становились все настойчивее. Он как кот, дорвавшийся до сметаны, ластился, тянулся ниже, по виску и щеке к губам. Он накрыл мой рот своим и жадно пил поцелуй, как умирающий от жажды в пустыне. Руки крепко сжали плечи, погладили сквозь пальто по спине, опустились к ягодице и сжали ее через множество слоев одежды. – Подожди… прекрати, – взмолилась я в те короткие секунды, когда Тимур оторвался от моих губ. Но он вновь рвался вперед, углублял поцелуй, ласкал, будто не во дворе мы стояли, а в номере гостиницы. – Тимур, не продолжай. У меня завтра назначена встреча на утро, я вышла совсем ненадолго. – Я скучал. – Но это ты не брал трубку. – Кое-что произошло, и на работе, и в семье. Я был не в лучшем состоянии. Не хотел срываться на тебе. Обтекаемое объяснение было таким пустым и безликим, что не принесло никакого успокоения, не помогло в душе простить внезапное исчезновение этого человека. Но я сделала вид, что поняла и простила. Все же наши отношения не настолько близкие, чтобы вываливать всю подноготную. И не одна я так считала. – Буду благодарна, если в следующий раз ты напишешь мне смс. – Я больше не… Мой палец взлетел вверх, накрывая его губы. – Тшшш. Просто сделай это, если вдруг нечто подобное повторится. Хорошо? Тимур кивнул и поцеловал мой палец. – К себе не приглашаю. Не уверена, что смогу удержаться, а мне завтра рано вставать. Если ты не против, то можем встретиться завтра, на нашем обычном месте. Глава 25 У меня никогда не было медового месяца. Так уж получилось, что единственный официальный брак состоялся на период острого денежного кризиса, а остальные отношения развивались слишком медленно и не в том направлении, чтобы предаваться безудержному сексу и телячьим нежностям. Конфетно-букетный период тоже бывал скоропалительным и не предполагал всамделишный конфеты и цветы. Вернувшийся после полуторамесячного отсутствия Тимур показал, что это такое и насколько сильно отличается от имитации, что была у меня ранее. Он желал меня каждый день: видеть, касаться, целовать, баловать. Ни дня без букета или какого-нибудь подарка, ужины в ресторанах и ночи, проведенные в номере отеля. Будто пытался наверстать упущенное, или вымаливал таким образом прощение – не словами, а действиями, непрекращающимися знаками внимания. Я не могу похвастать выносливостью. После ненасытного телесного голода пришла сытая нега, когда секс превратился из острой необходимости в настоящее искусство. А шедевры, как известно, не рождаются в повседневной рутине. Я радовалась регулярному сексу, но заниматься им каждый день не смогла бы физически. Или очень быстро пресытилась бы. Об этом я сказала Тимуру, когда он зачастил со свиданиями. На что получила: – Мы можем просто поужинать, посмотреть фильм или сериал. А потом лечь спать. Просто спать. Вместе. Подобные перемены в поведении любовника и его настойчивость в сближении наталкивали на мысли: что если Тимур осознал, что не хочет меня потерять, и решил перевести отношения в новую плоскость? Двинуть их вперед с мертвой точки, в которой они застряли с момента нашего знакомства. Исстрадавшееся, соскучившееся сердце молило поверить в эту выдуманную правду. Горький опыт подсказывал, что с Тимуром нужно держать нос по ветру и ухо в остро. Я позволяла ему эти маленькие шаги для сближения: позволила приезжать и забирать меня из дома, везти кормить, потом в отель, принимала подарки, отвечала на ласки с той страстью, на которую была способна влюбленная душа. И одновременно давила на больную мозоль, пытаясь натереть на бьющемся невпопад сердце натоптыш. Будет не так больно терять в будущем, если мысленно прощаться каждый день в настоящем – так я решила. И сама не заметила, когда впустила этого человека в свою повседневную жизнь. Стоял стылый конец февраля, у Тимура сломалась машина рядом с моим домом. Он вызвал эвакуатор и отогнал внедорожник в мастерскую поблизости. После диагностики стало ясно, что нужен ремонт и в ближайшую неделю мужчина своего коня не увидит. Тимур пришел к моему подъезду и чуть ли не стуча зубами напросился на чашку горячего чая. И я вместо того, чтобы отправить его в кофейню через дорогу неожиданно даже для самой себя пригласила его войти. А потом ошарашенно смотрела на мужчину на пороге моего жилища и не могла поверить в происходящее. Видеть Тимура на моей территории было одновременно дико и захватывающе. Он так заправски вошел, по-хозяйски огляделся, будто был здесь не в первый раз, разулся, поставив обувь аккуратно к стенке и снял верхнюю одежду. Он безошибочно прошел на кухню и сел перед кружкой с дымящимся чаем. – У тебя здесь очень уютно, светло, – поделился он впечатлением. – А это, стало быть, Борис? Кот на гостя смотрел с порога волком. Второго мужчину на своей территории он увидеть явно не ожидал и доволен не был. – Он самый, – подтвердила я, присаживаясь на другой стул. За битвой взглядов – кошачьих желтых и черных – я наблюдала с любопытством. – Ну здравствуй, дружок, – поздоровался Тимур с котом, будто тот понимал человеческую речь. – Много слышал о тебе хорошего. Тимур отпил из кружки и я в очередной раз подивились, как он может пить кипяток. После того, как выпил весь чай и согрелся, Тимур предложил посмотреть фильм. А потом стал неожиданно настойчиво напрашиваться остаться на ночь. А я, следуя какому-то непонятному импульсу, согласилась. Я думала, что такое не повторится, поэтому старалась подавить нервозность и сделала вид, что все в порядке. Получилось иначе. Тимур понравился Борису, и стал частым гостем в моем доме. Теперь он не в гостинице дарил мне подарки, а в коридоре, а ужины в ресторане сменились доставкой. Была ли я против? Нет. Готова к тому, что назавтра он вновь передумает и перестанет появляться? Тоже нет. Тимур для меня стал личным солнцем. Тем, кто вытянул из раковины и показал мир в розовых очках. Новый мир показался настолько волшебным и захватывающим, что снимать очки не хотелось. Мы с Тимуром, вопреки сексуальной совместимости, сильно отличались друг от друга. Он был закоренелым жаворонком, я по большей части совой. Он любил комедии и боевики, я – детективы и программы с расследованиями преступлений. Ему нравилось острое, соленое и сладкое, я старалась исключить чрезмерное употребление всего этого во избежание отеков и лишних кило. И так почти во всем. Но, клянусь, несмотря на то, что мы были будто два полюса, нам было комфортно друг с другом. Как-то одним вечером я готовила попкорн на кухне, а Тимур в гостиной выбирал фильм. Я насыпала попкорн в глубокую стеклянную миску, поставила на поднос. Сюда же встали два запотевших стакана газировки – Тимуру с сахаром, а мне зеро. Я поплыла в гостиную, мурлыкнув себе под нос незамысловатый мотивчик. Да так на пороге и застыла. Тимур сидел на диване и щелкал пультом, выбирая программы на висящем на стене телевизоре. На его коленях лежал Борис, млея от поглаживаний пальцами свободной руки Тимура. Со своего места Я слышала кошачье тарахтение. Сейчас я пройду вперед, поставлю поднос на низкий столик, сяду на диван, положу миску на колени и прижмусь к крепкому плечу. Мы посмотрим фильм втроем – я, Тиму и Борис. А затем отправимся в постель, тоже вместе. Это была настолько идеальная картина, что дух захватывало. Я моргнув пару раз, пытаясь прогнать наваждение. Но оно никуда не уходило. Тимур больше трех недель окучивал меня со всех сторон и в итоге сумел залечить нанесенные им же раны. Он подарил мне рай. И в этот миг мне неожиданно остро захотелось, чтобы ничего не кончалось. Никогда. Глава 26 Я увидела Тамару еще раз. Забыла ноутбук в машине, вернулась на уличную парковку и застала ее, разговаривающую с женщиной. Видимо, та самая подруга. Со спины незнакомку я не узнала. Мы с ней точно не работали вместе. Если она и являлась сотрудником компании, то работала в другом отделе.