Дома сразу отправил ее смывать чересчур броский макияж, а сам закрылся у себя в спальне. Завтра снова вставать ни свет ни заря – контракт, над котором мы бились с командой юристов, должен быть подписан в конце этой недели, а с каждым днём, как назло, в нём находилось всё больше и больше нестыковок. И именно Марго указывала на них. Как бы она ни раздражала меня своей безапелляционностью, надо отдать ей должное – Маргарита Бессонова слишком ценный кадр. Такими опытными специалистами не разбрасываются. Глава 6 Проснувшись, я еще какое-то время лежала с открытыми глазами, пытаясь сообразить, почему так темно. Я отчетливо помнила, как пришла Люська и мы собирались пить чай с тортом, который она принесла. А потом она открыла бутылку вина и всё подливала мне в бокал и подливала, и про чай мы уже не вспоминали. Затем она откуда-то достала ещё бутылку. Помнила, что она в очередной раз перемывала кости Стасу и чихвостила меня за то, что я ничего дальше кухонной плиты не вижу, а потом… потом всё, темнота. Постойте, а как же Натка? Я же должна была забрать ее с занятий. Как ужаленная села в кровати, и тотчас же затылок прошила резкая боль, заставившая меня застонать. Позор! Я напилась в будний день без всякого повода и совершенно забыла о своих обязанностях! С ужасом представила, как Стас пришёл домой, а на ужин ничего нет, и… Я не выдержала. Сунув ступни в тапочки, помчалась в кухню. В коридоре врезалась в корзину для белья, и она с грохотом отлетела в стену. Уже почти достигла цели, когда муж появился на пороге своей спальни. – Выспалась? – в его голосе сквозила ирония. – Пить захотелось, – пробормотала я. – Рассол наш лучший друг. – По себе знаешь? В два шага Стас настиг меня и схватил за плечи. – Ты что творишь?! Забыла, что Натка под дождём на улице непонятно с кем… – Как на улице? С кем? – вцепившись в ворот его халата, в ужасе подняла взгляд на Стаса. Мы оба стояли в тёмной кухне и при свете луны, заливавшем кухню, я видела злость в глазах мужа. – Ты, наверное, хочешь, чтобы с нашей дочерью приключилась такая же история, как с тобой?! – он еще крепче стиснул мои плечи и слегка встряхнул. – Чтобы она так же как, и ее мать, превратилась в поломойку-борщеварку? Он замолчал, видать, понял, что сказал, но было поздно. Не знаю, откуда буря поднялась внутри – я оттолкнула Стаса и со всего маху ударила его по щеке. И сжалась в ожидании ответного удара. Его не последовало. Стас глухо выругался и ушел в спальню. Слёзы покатились по щекам. Поломойка-борщеварка? Это я, которая из кожи вон лезет, чтоб ему и нашей дочери комфортно жилось?! Чтобы, приходя уставшим с работы, муж мог расслабиться и почувствовать себя, как у Христа за пазухой?! Не я ли не спала ночами и писала ему диссертацию, помогала окончить университет, засунув свои собственные амбиции куда подальше?! Всхлипывая, я нещадно тёрла жесткой мочалкой раковину, пытаясь отскрести засохшее пельменное тесто, выброшенное Люськой. А, к чёрту! Пусть сам скребёт, если хочет! Опустилась на табуретку и горько заплакала. Не сразу заметила, что не одна. – Мам, – раздался тихий шёпот дочери. Натка отняла мои ладони от лица. – Не плачь. – От ее неожиданных слов стало ещё горше. – Вы что, с папой поссорились? Я упрямо замотала головой, утирая слёзы рукавом. – Нет, ну что ты, все нормально, малыш. – Не ври, я слышала, как он на тебя кричал. Кричал? Только не это. Еще не хватало, чтобы дочь слышала наш спор и эти гадкие слова Стаса. – Мам, не плачь, ну пожалуйста… – она обняла меня, прижалась. – Ты у меня самая красивая, самая умная, правда… – Ага, конечно, – всхлипнула я. – Куда ж еще красивее? Полотерка. Табуретка я кухонная, вот кто. Ната хихикнула: – Никакая ты не табуретка. Ты моя самая красивая и милая мамочка, и я тебя очень люблю. И папа тебя любит, только он сам этого не знает. – Иди спать, Натусь, – глухо проговорила я, поднимаясь. Уж если и до ребёнка дошло, что между родителями отношения не айс, то куда же может быть хуже? – Мам, а давай завтра со мной на танцы? У нас родители тоже приходят. – Когда мне, Нат? Завтра и за продуктами надо заехать, и ужин приготовить… Иди спать, а то в школу не проснёшься. *** Я так и не уснула. Лежала, сдерживаясь, чтобы больше не плакать. Стены в доме не такие уж и толстые, а мне не хотелось, чтобы из-за меня не спала дочь, да и вызывать унизительную жалость мужа тоже не хотелось. Пусть он не думает, что сделал мне больно, назвав… вещи своими именами. Впервые за многие годы я не встала утром готовить завтрак, варить кофе, провожать мужа на работу. Не могла представить, как буду смотреть им в глаза. И Стасу, и Натке. Затаившись в своей комнате, прислушивалась к звяканью посуды, звукам льющейся воды, голосам. Меня никто не тревожил, словно для них было обыденным делом обходиться без моей помощи, и от этого в душе еще больше разрасталась обида. Глава 7 Вышла из супермаркета с многочисленными пакетами, которые еле поместила в багажник моей букашки. Вечерело. Надо было торопиться готовить ужин, но впервые в жизни мне не хотелось возвращаться домой. Забравшись в машину, я некоторое время неподвижно сидела, глядя перед собой, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Что со мной не так? Почему именно сегодня мне хочется сопротивляться привычной обыденности? Неужели из-за тех слов о себе, что я услышала от своего мужа? А может, увиденное пару дней назад – Стас и прилипшая к нему девица? То, что у Стаса были другие женщины, не стало для меня новостью. Я это воспринимала как само собой разумеющееся, как что-то неопределённое. Да и как могло быть иначе? Отношения с мужем у нас практически платонические, не считая нескольких раз, как правило, когда Стас приходил домой под утро в нетрезвом состоянии. Пятнадцать лет мы спали в разных спальнях и старались избегать интимных прикосновений. Он меня не хотел, а я просто боялась. Боялась быть отвергнутой, использованной. Как в тот первый раз, когда явно видела на лице Стаса ужас и отвращение. И никто никогда не должен знать, что я любила его тогда и люблю до сих пор. Своим маленьким секретом я не поделюсь ни с кем, даже с лучшей подругой. Вырулив с парковки, выехала на бульварное кольцо. Сама не поняла зачем припарковалась напротив бутика, за стеклянными витринами которого красовались манекены, одетые в яркие летние нарядах. Вздохнув, повернула ключ в замке зажигания и, пока не передумала, направилась к входу. Цены были заоблачные, но девушка-продавец, следовавшая мной и щебетавшая о последнем крике моды и новой коллекции, прекрасно выполнила свою работу – выбрав пару платьев и блузок, я нырнула в примерочную. Минут через двадцать, старательно отводя взгляд от круглой суммы на кассовом аппарате, я расплатилась за покупки и выскочила из бутика. Всю дорогу ехала и ругала себя на чём свет стоит. На эти деньги можно было купить что-то для Натки, да даже для свекрови – у нее через две недели день рождения. Ната была дома и, как только я открыла дверь, выскочила в коридор. Увидев в моих руках набитые пакеты, тут же подхватила и понесла в кухню. – Ой, мамусик, могла бы позвонить снизу, я бы тебя встретила. У тебя еще что-то осталось в машине? Я кивнула. Мои обновки, которые я постеснялась притащить. Дочь уже обувалась, собираясь на улицу. Я попыталась возразить, но было поздно. Через несколько минут Натка уже вносила бумажные пакеты с крутыми дизайнерскими логотипами. – Ну ни фига себе ты пошопилась! – она уже вытряхивала содержимое на диван. – Ух ты! Это ты себе? – Ну если тебе нужно… – несмело промямлила я. – Не, просто дашь как-нибудь погонять, – дочь с восторгом разглядывала шифоновое платье с кружевной отделкой. – Ната, ну что у тебя за жаргон? Где тебя этому учили? – Ой, мам, ну-ка прикинь на себя! – в руках у дочери было гипюровое чёрное платье, которое я слишком поторопилась купить. – Это просто абзац! Шик! – Да ну тебя, – попробовала я отмахнуться, – завтра же отнесу обратно. – Да ты чего?! Даже не выдумывай! Это просто офигительное платье! В таком только на свиданку! – Угу, вот именно… Извини, но мне не с кем ходить на свидания, – и про себя добавила: «Если только с кухонным веником». – А вот и не правда! Мы тебе быстренько жениха найдём! Давай-давай примерь… Дочь было уже не остановить. Сдавшись ее напору, я надела платье. – Погоди, я сейчас туфли принесу. На каблуке! – Нат, в обувнице чёрные лодочки мои… Дочь хмыкнула и исчезла в своей комнате. Спустя несколько минут вбежала, держа в руках обувную коробку. – По-хорошему, мамусик, тебе надо купить несколько пар туфлей. Твои старомодные, в которых ты убивала порог института, никуда не годятся. Держи!.. – А это еще у тебя откуда? – ахнула я, беря в руки лабутен едва ли не на пятнадцатисантиметровом каблуке.