- Мы не должны исключать ничего, отрабатываем любую версию. Это наша работа! - Здесь мало быть опытным сыщиком! Здесь нужна консультация психологов! Меган Уолш - психопатка! Она мстит Холту за то, что была отвергнута им! Я свидетель этому. Я видела и слышала как она вешалась ему на шею, предлагая себя, а он пытался вразумить ее, прогонял. Возьмите у меня эти показания, если надо будет, я прилечу. - Нет, мисс Уолш, вам не стоит лететь. - Я учту этот факт. Джеймс Холт именно так и описал свою последнюю встречу с Меган Уолш. Ваши слова совпадают. Но… - он замялся, - ваш отец тоже все видел и утверждает, что они вели себя как любовники и кажется слышал, как они сговаривались. Я вспомнила, что наткнулась на отца, когда выпрыгнула из окна домика. Папа выглядел тогда расстроенным и озадаченным. Значит он увидел их вместе. - Комиссар Полански, я поговорю с отцом, он все неправильно понял. Ревность всегда застилает глаза. Когда месье Уолш, так я его шутя называла, в очередной раз вернулся со Штатов, мы уже жили в окрестности Парижа, в местечке Ле-Мольер, в небольшом поместье, доставшееся тете Элизе в наследство от троюродной бабушки. Я продолжила учебу в Сорбонне, а папа открыл небольшое кафе и на пару с тетей начал лично сам заниматься им. Оказалось у папы есть скрытые таланты. Он прекрасно готовит и хотел дальше совершенствоваться в этом деле. Элиза ему помогала, но большее спорила с ним и учила его жизни. Отношения у них были странные. Вроде терпеть друг друга не могут, а не расстаются. Пока папа не открыл это заведение, он постоянно пугал тетю, что останется гол как сокол и сядет ей на шею. А она отшучивалась, что ей как раз нужна бесплатная рабочая сила в этом поместье. Я рассказала отцу о разговоре с комиссаром и как могла старалась убедить его, что он ошибся насчет Холта. Но отец был непреклонен. У меня уже не осталось ни аргументов, ни вообще слов. - Папа, прошу тебя! - взмолилась я. - Я больше ни о чем тебя не попрошу! - Я все правильно понял! Это он запудрил тебе мозги! - не поддавался он. - Я сделаю все, о чем попросишь! - я упала перед ним на колени. - Я только одного хочу, чтобы ты не искала с ним встреч. Забыла о нем! И это ради твоего блага. - Ты забыл? - тятя перешла в наступление. - Ты должен своей дочери! За все эти годы! За все чего она была лишена! Безмозглый, ты болван! Отец тяжело вздохнул. - Хорошо, я поговорю с Полански! - он погладил по волосам, - но больше про Холта ты меня просить не будешь! Плача от радости, я закивала головой. Хотя я и вычеркнула Холта из своей жизни. Я не желала ему зла. Он не причастен к аварии, это очевидно. Люди должны отвечать за содеянное, а не за то, чего не делали. **** Джеймс - Как ты себя чувствуешь, мама? - я склонился над матерью и поцеловал ее в лоб. - Уже намного лучше, сынок! Ты рядом, а это самое главное, - самые добрые глаза на свете улыбались и грели мне душу. В день оглашения приговора по делу о крушении чертова вертолета, ей стало плохо, у нее случился инфаркт. Хотя меня оправдали за недостаточностью улик, сердце мамы не выдержало такого напряжения. Оно сдало. Сначала сама авиакатастрофа, затем дело об изнасиловании, к нему добавилось обвинение в покушении на убийство. Любое материнское сердце будет разрываться от боли. - Джеймс, ты же помнишь, о чем обещал мне? - умоляющий взгляд ломал любые стены. - Конечно, мама! Я дал тебе слово! Только мать может читать мысли своего сына. Только она распознала в моих глазах жажду мести, когда мне зачитали приговор еще по делу об изнасиловании. И каждый раз, когда удавалось поговорить с ней, просила не мстить, после того, как меня оправдают. Она даже не сомневалась, что меня признают невиновным. Эндрю Уолш жив только благодаря доброму и больному сердцу миссис Холт. Самой чистой и непорочной души на этом свете. Еще недавно мне показалось, что я встретил вторую такую душу, но я ошибся. Алисия на процессе по делу о крушении так и не появилась. Наверно стыдно было показываться на глаза. Ее представителем выступал отец. На процессе была одна особа средних лет, с двумя детьми - семья погибшего пилота. Даже она, простая деревенская женщина, понимала всю абсурдность обвинения. Еще до вынесения приговора, она подошла и искренне пожелала мне удачи. «Меган Уолш - сумасшедшая, которая пытается повесить все на невинного», - сказала и пожала мои пальцы. Для меня была важна ее вера. Кто и потерпевший во всей этой истории, так это она и ее дети. Странно, то что в последний момент Эндрю Уолш изменил показания, заявив, что от ревности не разобрался в ситуации. Вполне в его духе! Кто бы сомневался! В последних показаниях он уже не считал меня любовником своей бывшей. И точно видел, как я отверг Меган. Совесть что ли его заела? Совесть и Уолш понятия не совместимые, причем относится ко всем Уолш. Я уже горько пожалел, что встретил Меган, что жестко трахнул ее в том кабинете в доме мужа. А ведь я сразу почувствовал к ней отвращение, как только узнал, что она замужем, да еще за этим идиотом Уолшем. Не было у меня никакой обиды и жажды мести за собаку, как он утверждал. Он просто не нравился мне. Я считал его болваном. Даже его женитьба на самой корыстной потаскухе Нью- Йорка, говорила о его глупости и поспешности. Зачем я вообще пошел на этот прием? Я начал вспоминать каждую деталь, каждую секунду того вечера. Особенно мне важен был момент, когда из-за спинки дивана я увидел удивительные глаза, сверкнувшие как два темно-синих бриллианта, обрамленные густыми темными ресницами. Я же мог просто уйти. Выйти следом за Меган. Нет! Мне обязательно надо было увидеть, кому же принадлежат эти бриллианты. Девчушка с темными вьющимися волосами, пухлыми коралловыми губками, хрупкими, но острыми коленками сидела и глазела на меня, как на сошедшего с Олимпа, бога. А ведь она зацепила меня тогда. Я вспомнил, что в голове промелькнуло сожаление об ее столь юном возрасте. Тогда я и не подумал, что девочки не остаются юными навсегда. Они оказываются вырастают и становятся настоящим орудием таких вот глупых папочек. Красивым орудием. Красота Алисии не только внешняя. Есть в ней что-что, что идет изнутри. Притягивает, завораживает, обезоруживает. Еще тогда, семь лет назад она притянула меня. Выглянула из-за дивана и пустила свои чары. Ведьма! Глава 19 Два года спустя. Алисия - Габи, детка, ну что ты плачешь? - я подхватила на руки свою малышку. - Джеффри опять отобрал игрушку? Пойдем поищем его, - мы пошли по саду в поисках старшего моего сорванца. У них всего 5 минут разница, а Джефф всегда пользовался своим старшинством. С рождения требовал к себе больше внимания, всегда был на первом плане. Он не только внешне копия своего отца, но и характером. Малышка Габи наоборот спокойная и покладистая. Если она заплакала, то значит Джефф совсем потерял меру. Но брата она любит, постоянно тянется к нему. А он эгоист, хотя в определенных ситуациях все-таки проявляет свою любовь к сестренке. Я назвала ее в честь мамы. Но на нее она совсем не похожа. Мама была голубоглазой шатенкой, а Габи - зеленоглазая с рыжей копной волос. И в кого это она такая? Мои малыши наполнили мою жизнь смыслом и материнским счастьем, их рождение воскресило меня. Ослабленный организм после тяжелой болезни не в состоянии был выносить, да еще и двойню. Беременность угрожала моей жизни. Врачи, папа, тетя, друзья - все умоляли, просили, требовали прервать беременность. Но я оставалась непреклонной. Отец возненавидел Холта еще больше. И грозился, что если со мной что-то случится, пристрелит его. Роды были преждевременными, затем опять кома, но я слышала плач своих деток. Я выкарабкалась. Малыши на удивление родились крепкими и здоровыми. «Хорошие гены!» сказала одна из акушерок. Конечно кто бы сомневался. Отец просто блещет здоровьем. Хотя о нем ничего не слышно уже почти год. Закончив Сорбонну, филологический факультет, я вернулась на прежнюю работу, но уже в отдел переводов. Работа спокойная, а главное - не предусматривающая командировок. Как раз, что нужно молодой мамочке. Тетя помогала с малышами, а папа сам готовил нам всем еду. Да, они поженились. Оказалось, не могут жить без подтрунивания друг друга. Оба безмерно обожали малышей. И порой это было причиной их споров и ругани. Каждый учил другого, как надо воспитывать детей. Месье Уолш все пытался устроить мою личную жизнь. Два раза пригласил в гости Метью Полански. Во второй приезд комиссар сделал мне предложение, от которого я вежливо отказалась, вызвав бурю негодования у отца. Но мистер Полански понял, насильно мил не будешь. Он галантно удалился из моей жизни. Потерпев неудачу с Метью, папа перебросился на Доминика. Но мой старый друг оказался прозорливым. Он не стал поддаваться уловкам месье Уолша. Проницательный Доминик пожелал мне встретить свое счастье или вернуть его. Вариант второй казался несбыточным. **** Джеймс - Фу, Логан! Логан ко мне! - мой годовалый пес уже совсем подрос. Я купил этого ирландского волкодава год назад на одной из ярмарок, что проходили в этой местности. Хотел его сначала назвать Алисией, но потом решил не обижать так пса. Все-таки он мужик, да и много чести этой ведьме, называть ее именем, такого славного песика. Так как мне запретили выезжать из страны в течении условного срока, пришлось год торчать в Канаде. Сначала прожигал свою жизнь в Торонто. Все дела вёл через онлайн конференции. А потом поехал в Перст-Хилл, чтоб познакомиться с лесником, чья сторожка помогла нам выжить. Нормальный оказался мужик. Мы с ним здорово поладили. Он научил меня премудростям своей профессии, показал как распознавать тропы, выслеживать по оставленным следам зверя. Я даже успел поучаствовать в поисковой работе. Пропали три студента, лыжные серферы. Мальчишек нашли, но эмоции у всех были на пределе. Я даже не понял как прошёл месяц, потом другой. А когда вернулся в Нью-Йорк, передал все дела Генри Канингу, своему заму. Совет директоров поддержал мое решение и насчет отставки, и насчет Канинга. Всем было понятно, непростой выдался год. Собрал свои небрендовые вещи и перебрался в Канаду. Недалеко от Перст-Хилла, была деревушка Вилсон. Там купил домик и обосновался с Логаном. Мы с дружком зажили такой жизнью, о которой я и мечтать не мог. Не мог, потому что никогда не думал, что меня гламурного плейбоя, любителя роскошного и суетливого мегаполиса, со всеми благами жизни, потянет в такую глушь, в которой начинаешь забывать значение слова «интернет». Ружье, внедорожник, скутер байк и Логан - все, чем я довольствовался. Рой, лесник, который заразил меня этой жизнью, часто наведывался и забирал на охоту. Охота так себе, убивать нельзя. Но выслеживать оказалось куда интереснее. Зачастую останавливались в той самой сторожке. Воспоминания охватывали меня каждый раз, вызывая болезненное жжение в груди. Посоветовал Рою, снабдить сторожку презервативами. Так на всякий случай. Вдруг, еще один дурак решит спасти жизнь красивой стервы. А еще я хотел встретить его. Того, кто тоже перевернул всю мою жизнь, загнав в это озеро. Я выслеживал его, но он ускользал, словно чувствовал, что я пришел за ним. Может быть, встретив его, я померюсь с ним силой. Убивать не буду, но потрепать хочу. Я чувствую, что только так смогу унять свою боль, успокоить душу, отомстить за себя, за те долгие дни что провел в закрытых стенах, за мать, за ее страдания. Эндрю Уолшу далеко до огромного гризли. Этот аферист слишком мелк и труслив. Но именно этого медведя я хочу потаскать за уши, представляя на его месте Эндрю, мать его, Уолша. И пока этот косолапый не ушел в спячку, я должен его найти. - Джеймс, ждём тебя на ужин, не задерживаясь, - Глен улыбнулась и послала воздушный поцелуй. - Я скоро, сделаю один круг и вернусь, - пообещал своей женщине. Глен - та самая вдова пилота. Когда приехал год назад, навестил ее и поблагодарил за поддержку в суде. На компенсацию за потерю кормильца она закрыла долги мужа, а на помощь компаний Уолша и моей, смогла устроить детей в хорошую частную школу. Не так давно, поздним вечером Глен пришла ко мне, чтобы скрасить мое одиночество. Или свое. Мы оказались похожими - две одинокие раненные души. Она старше меня лет на 5, но и привлекала своей мудростью и пониманием. Ей не нужны мои миллионы, как некоторым, лишь маленькая частичка тепла и внимания. Любовью не пахло, по крайней мере с моей стороны. Мне не знакомо это чувство и когда мне казалось, что вот-вот я с ним познакомлюсь, оно превратилось в пыль, в прах. Вдоль ручья собрал немного морошки для Мелиссы, дочери Глен. Ей всего 6, а Ситу - 8. Славные малые. Привязались сразу. Глен не стала скрывать от детей наши отношения. А мне было все равно. Если все-таки решусь покинуть эти места, предложу Глен поехать со мной. За спиной раздался треск и послышалось рычание. На противоположной стороне ручья бурая мохнатая спина зверя вырисовывалась из-за кустов. Пыхтит. Меня он учуял. И идет ко мне. Ружье у меня есть, но убивать я не хочу. Оно может и оказаться бесполезным. Он высунул морду, вылез полностью из кустов и пристально посмотрел прямо в глаза своей жертве. Это он, я его узнал. Я чувствую, что это он. И кто теперь из нас двоих жертва? Я не отрываю своего взгляда, бросаю вызов. Он принимает его. Полтонны мяса, жира и мышц с острыми как лезвие когтями начало свое движение. Агрессия чувствуется во всем, в дыхании, во взгляде, в набирающейся скорости. За считанные секунды он нагнал и повалил меня на каменные пороги. Когтистая лапа полоснула мне по лицу. Кровь хлынула, разжигая в звере больше инстинктов. Я практически ничего не вижу. Ощущение, что остался без глаза. Все это время я вонзал в него охотничий кинжал. Для нег это так, укус комара. Бурый зверь рассек мне мой камуфляж, разбрасывая его клочья в разные стороны. Он отшвырнул и меня к каменной глыбе. Хорошо, что я не взял с собой Логана. Псу точно не поздоровилось бы. Медведь встал на дыбы чтобы с новой силой придавить меня огромными лапами. В этот момент я достал из-за спины свое оружие. То, что готовил для этой встречи. Арабская сабля, подаренная одним шейхом во время рабочего визита в Катар. Дорогой подарок был сделан из очень высокопрочной стали. Сплав металла настолько уникален, что способен рассечь кость льва. Так сказал мне шейх. А еще он показал красивую арабскую вязь на рукояти и ножнах. Это была молитва из Священной Книги о милости и помощи в борьбе с врагами. «С божьим словом можно и шариковой ручкой убить врага!» - сказал тогда араб. 7 лет она висела на стене, а затем год затачивалась до бесподобного острия. Только нужна сила. Сила врага, против него самого. Так индейцы использовали силу и вес медведя. Я выставил клинок и вставил его рукоятку в отверстие между двумя намертво приросшими камнями. Медведь набрасывается на меня и попадает прямо на мой заточенный клинок, который как по маслу вонзается в толстую шкуру, пронзая хищное сердце зверя. Его лапа все еще рассекает мне плечи, вторая тупым ударом бьет в лицо, отбивая мне второй глаз. Зверь теряет силы, его рычание ослабевает и, издавая предсмертный звуки, огромной тушей придавливает меня к комням. «Божье слово» направило клинок в самое подходящее и слабое в теле зверя место. Я понимаю, что убил зверя, но и мне живым не уйти. Я абсолютно ничего не вижу. Кромешная тьма окружила меня. В этот момент мне захотелось только одного - еще раз в жизни, последний раз перед смертью увидеть ее. Вдохнуть ее запах, прикоснуться к гладкой коже, услышать звонкий, почти детский голосочек. И я ее увидел. Алисия появилась. Такая красивая, нежная, светлая. Мой ангел. Она протянула мне руку. «Не уходи!», произнесла она, а в догонку почти неразборчиво послышалось: «Не оставляй нас!» Глава 20 Джеймс Я очнулся. Полный мрак. Пытаюсь открыть глаза и понимаю, что это невозможно. Или их нет, или их прижали так, что даже веки не могут дрогнуть. Попытался сделать хоть какое-то движение, чтобы убедиться, что я жив. Боль пронзает меня. Я жив. Она везде, эта боль. Я пытаюсь понять, есть ли у меня руки, ноги? Не чувствую ничего, кроме боли. - Джеймс, сынок, - родной голос отца. Слышатся всхлипы мамы. Она не в состоянии произносить слова. - Полно, Джина! Он жив - а это самое главное! - успокаивает мать. - Отец, - я выдавил слова. - Я вас не вижу, - мой голос совсем охрип. Мать плачет внадрыв. - Все хорошо, Джина! Ты пугаешь нашего мальчика! Сынок, твои глаза перевязаны. Они должны зажить. Потом сделаем операцию по восстановлению зрения. Все поправимо, - успокоил отец. - А руки, ноги есть у меня? - собрав силы, прохрипел. - Есть, есть! - мама наконец-то заговорила, - И обе ноги, и обе руки. Слава Создателю! - она и плакала, и пытались проявит радость судя по голосу. - Все причиндалы на месте! Ничего не оторвало! Можешь не беспокоиться дружище! - донесся голос Роя. - Ты меня вытащил? - спросил его. - Как же? Без помощи вертушки с тебя эту тушу не оттащить было! - затих, - Да ладно, шучу! Не такой он и большой был, - соврал, пожалев психику моей матери. - Ну что, герой очнулся? - незнакомый мужской голос, скорее доктора - Лесного гризли вы победили, теперь предстоит победить внутреннего! Впереди долгое и серьёзное лечение, заживление костной и мышечной ткани займёт немало времени. Только терпение поможет вам одолеть медведя внутри вас. Меня зовут доктор Жан Ренье. Я ваш лечащий врач, мистер Холт. Доктор умеет настраивать пациентов. Меня больше волновали глаза. Не мог я больше находиться в темноте. Этот мрак убивал меня. Морально.