– Долгая история, сейчас мне точно не до нее. – Наверное, мешает карьера профессионального спортсмена? Он заколебался, и по его лицу пробежала тень. – Что-то в этом роде. Я не желала себя выдавать, выставлять напоказ свои чувства и все же удержаться от расспросов не могла. – Предвкушаешь возвращение в спорт? Ну, когда оправишься от того, что с тобой произошло… – Лукас прищурился, и я поспешила продолжить: – Лина рассказывала, как ты выигрываешь кубок за кубком. Спонсоры, мероприятия… А потом ты взял и все оборвал. Ничего мне на самом деле Лина не рассказывала – я многое почерпнула из социальных сетей. Лукас ежедневно выкладывал что-нибудь интересное, а за несколько недель до свадьбы сестры – как отрезало. – Просто интересно почему. Он тяжело сглотнул и молчал так долго, что я уж решила – ничего не добьюсь. Отвернулась, скрывая разочарование. Не доверяет… И вдруг ощутила его руку у себя на локте. – Я больше не в состоянии вести прежнюю жизнь, Рози, – вздохнул он, и я почувствовала, как тяжело ему даются слова. – Серфингом заниматься уже не смогу – во всяком случае, на том уровне, которого достиг. Даже не приближусь к нему. – Лукас опустил глаза на ногу, которая явно беспокоила его куда больше, чем казалось окружающим. – Карьера профессионала? Да нет, ничему она не мешала. Уж встречаться с девушками – точно. А сейчас… Что и кому я могу предложить? Господи! Так у него вовсе не отпуск, не реабилитация… Мне страшно захотелось его обнять, а заодно шлепнуть себя по губам. Черт меня дернул приставать с вопросами – видно ведь, что отвечать на них Лукасу невероятно тяжело. И все же я желала, чтобы он рассказал мне свою историю. Как это вышло, какие чувства его обуревают. Страстно мечтала знать все о Лукасе Мартине. Не из любопытства. Просто мне было небезразлично. Он смотрел на меня так, словно его только что выпотрошили и выставили напоказ, а у него внутри – пустота. Не до задушевных разговоров. И я ничего больше не спросила. Достаточно. Лукас и так вполне дал понять, что с ним сейчас происходит. Прямо сказал, что прежнего блестящего парня из социальных сетей, за которым я шпионила, больше нет. – Карьера – это еще не вся жизнь, Лукас. – Я положила ладонь на его кисть и тут же ее убрала, а так хотелось сплести пальцы… – Ты – не только спортсмен, и предложить как человек можешь многое. Он моргнул, пожевал губами, и его взгляд затуманился. Интерес, страх, удивление? Впрочем, он тут же прервал зрительный контакт, отошел за большой деревянной лопаткой и наклонился над столешницей, оценивая мое творчество – словно и не было откровенного разговора. – Хорошая работа, Рози. Похоже, у тебя талант. Подцепив мою пиццу на лопатку, он сунул ее в духовку, а я тем временем глянула, какая начинка у него. – Ого! Ты добавил меда? – Да, – сказал он и повторил процедуру со своей пиццей. – Горох, орехи, сыр с плесенью и немного прошутто. Нормального хамона найти не удалось. Лукас подошел к духовке, пригнулся, орудуя лопаткой, и я засмотрелась на перекатывающиеся по спине мышцы. Представила его в воде – на доске для серфинга. Неужели для него со спортом покончено? – Короче говоря, – донеслось до меня, – не пицца, а настоящий кошмар с точки зрения любого итальянца. Он вернулся к столу, и я быстро кивнула, сознавая, что, задумавшись, пропустила часть фразы. – Да-да, полный кошмар. – Ты ведь ни слова не слышала из того, что я говорил? – Как это? Конечно, слышала. Лукас многозначительно усмехнулся: – Розалин Грэм, все-таки я неотразим – не смей отрицать. Я готова была вновь опустить его с небес на землю, однако он стоял совсем рядом, с запачканным мукой носом. – Самооценка у тебя выше некуда. Наверное, ей не повредит, если ты весь вечер будешь разгуливать в таком виде, и все же… Лукас, ты перемазался. Вот здесь, – добавила я, поднеся палец к кончику собственного носа. Он провел тыльной стороной руки по лицу, но сделал только хуже. – Все? – Ага, – солгала я, сдерживая улыбку. – Так гораздо лучше. Лукас прищурился, поглядывая на меня. – Похоже, ничего не вышло, да? Я покачала головой и наконец расхохоталась. Он снова потер нос ладонью, однако руки тоже были не слишком чистые, так что теперь и подбородок стал белым. – А сейчас? Я вновь захихикала. – Подойди и займись мной, женщина, – пробурчал Лукас, разглядывая свои руки. – Если не поможешь, я превращусь в Санта-Клауса. – Знаешь, как мило ты выглядишь? Он бросил на меня мрачный взгляд, и я тут же сорвалась с места. Встала перед ним, подняла руки, однако касаться его лица не спешила. Сама не понимаю, что заставило меня ляпнуть: – Может, ты мне нравишься именно в таком виде – перепачканным в муке? Лукас удивленно моргнул, и в его глазах промелькнул теплый огонек. Нет, не огонек – огонь… Улыбка медленно сползла с моего лица, и я провела ладонью по покрытой мукой столешнице. – Рози, не надо, – хрипло пробормотал мой экспериментальный партнер, тем самым меня лишь раззадорив. Глядя ему в глаза, я медленно провела измазанной ладошкой по его левой щеке. Лукас вдруг переменился; в нем появилось напряжение, которое я заметила еще на первом свидании. Его пальцы сомкнулись на моем запястье. – Каким я тебе больше нравлюсь, Рози: милым или грязным? В голосе Лукаса словно перекатывались ледышки, и у меня внутри все перевернулось от его тона, его взгляда, от его слов. – И милым, и грязным, – с трудом выдавила я. Не отводя от меня глаз, он наклонился вперед и навис сверху с покрытым мукой лицом – пришлось даже слегка откинуть голову. – Так не бывает. Выбирай что-нибудь одно. Чем ты вдохновишься сегодня, Рози? – Тогда – грязным, – выдохнула я. Прикрыв глаза, наблюдала, как он окунает палец в томатный соус. Продолжая держать меня за руку, притиснул спиной к столу. Я не успела сообразить, что мне грозит, а он уже провел пальцем по моему носу, оставив длинный липкий след. – Раз так – ты тоже чистой не останешься. – Лукас встал почти вплотную, и я чувствовала на лице его горячее дыхание. – Давно хотел тебя раскрасить – еще когда помогал завязать фартук, только тогда сдержался. У меня внутри все сжалось, и я уже готова была признаться: делай, что хочешь, сорви с меня фартук, если так надо… Не успела. Палец Лукаса коснулся уголка моего рта, прошелся вправо, затем влево. – Когда-нибудь приходилось на свидании заниматься такими вещами, Рози? Он говорил тихо и низко, и каждое слово проникало мне прямо в душу. Я помотала головой. В висках застучала кровь, и легкий трепет охватил даже те участки тела, о которых я и думать забыла. – Разгорается твоя искра? – шептал Лукас, разглядывая мои покрытые томатным соусом губы. Его горло конвульсивно дернулось. – Я могу быть еще усерднее. Для тебя – точно могу. Его рука переместилась, легла мне на затылок, и вдоль позвоночника побежали мурашки. Лукас склонился надо мной еще ниже, и я легла спиной на стол, ощущая тепло мужского тела. Раскрыла губы, от которых он не отводил взгляда. Его шоколадные глаза вспыхнули огнем. Брови сдвинулись. Он… хмурится? Почему? Я вдруг почуяла странный запах. Лукас отпустил меня и резко повернулся. Пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Что за чертовщина тут творится? Я прислушалась к ощущениям: сердце колотится, томатный соус стекает по лицу, запах дыма заполняет пиццерию Алессандро.