Арон потянулся за кошельком и вытащил оттуда золотой. Конечно, ни кошелька, ни золотого тут на самом деле тоже не существовало. Вытащил, подкинул в воздух, поймал. Представил, что сейчас монета поведет его именно к той двери, где хранятся нужные Арону воспоминания Прежнего. Поставил на пол на ребро и катнул. Монета завертелась, потом покатилась на лестницу, где весело поскакала по ступеням вверх, доскакала до пятого этажа и там легла у очередной ничем не примечательной двери. Арон глубоко вдохнул и толкнул эту дверь. Лето. Все в этом воспоминании было летом – ярким, красочным, счастливым. Где-то далеко жужжали довольные пчелы, пели птицы, раздавался детский смех. Неправильно! – мелькнула мысль. – Это снова моя память! Потом воспоминание поглотило его. Арон выглянул в окно. Рикард с Инкой, дочерью приходящей служанки, пытались достать из кустов сердитого котенка. Котенок не давался. Борьба с хвостатым упрямцем должна была затянуться. Тери подошла к нему со спины, обхватила руками. – Теперь ты долго не уедешь? – До осени. Арон обернулся к ней, отвечая на объятие. Не удержавшись, поцеловал ее мягкие сладкие губы. – Дети заняты. Можем и мы… Возмущенный вскрик за окном, последовавший за ним взрыв смеха и удаляющийся топот маленьких ног подтвердили, что дети были очень заняты. Не оборачиваясь, Арон мог сказать: причиной всех звуков был котенок, выбравшийся из кустов с другой стороны и сбежавший от надоедливых детишек. Тери ответила на его поцелуй, потом чуть отстранилась. Кончиками пальцев невесомо провела по его щеке, очертила скулы. – Люблю, – прошептала, – люблю тебя… Что-то сдвинулось, поменялось. Будто реальность стала призрачной, расслоилась на две. И в первой реальности Арон видел Рикарда, вбегающего в дверь, тянущего за собой ревущую Инку с глубокой кровоточащей раной на коленке – последствием неудачного падения. Ощущал собственное разочарование от сорвавшегося момента. Видел, как Тери торопливо ищет, чем промыть и перевязать рану. А во второй реальности он лишь крепче прижал Тери к себе, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Во второй реальности… Но ведь этой второй реальности никогда не существовало. Воспоминания – и настоящее, и ложное – исчезли, как только Арон осознал причину двойственности. Следом в ледяное крошево гнева рассыпался замок, рухнул океан неба. Через мгновение не было уже ничего, кроме клубящейся темноты и огненной стены по кругу. И Прежнего, стоявшего напротив. – Это моя память! – прошипел Арон. Никого он не ненавидел так сильно, как своего двойника сейчас. – Это моя Тери! На лице Прежнего промелькнуло нечто, напоминающее смущение. На мгновение – и тут же исчезло. – Хороший был день. Славный. Сладкий. Я лишь чуть его улучшил. – Он с обезоруживающей улыбкой развел руками. – Ну право, братец, не сердись. Ты украл у меня тело, а я всего лишь поиграл с твоими воспоминаниями. Кстати, я уже многое успел посмотреть. У тебя была такая яркая жизнь, столько событий. Даже завидую. Не то что у меня – только магия да интриги. – Заткнись! Гнев… Поддаться гневу было бы так легко. Поддаться и положить все силы, чтобы уничтожить Прежнего. Но его Рикард… Альмар… Живые были важнее, чем память о мертвых. Даже о самых дорогих ему мертвых. Прежний с насмешливой полуулыбкой следил за Ароном, но ничего больше не говорил. Ждал. – Ты знаешь, почему я искал тебя? – говорить ровным тоном оказалось неимоверно трудно. – Соскучился? – Прежний приподнял брови. – Ри… Альмар в беде. Мне нужно узнать, как найти ребенка по родственной крови и как открыть Врата. – Вот как… – Прежний больше не улыбался. – Скажи мне, братец, ты хотя бы понимаешь, что Альмар вовсе не твой сын? Что твой настоящий сын мертв. Абсолютно, безвозвратно мертв. Что Альмар – мой? – Понимаю. Прежний нахмурился. – Надо же. Ты и врешь и не врешь одновременно. Понимаешь, но не можешь принять? – Не важно. Считай, что Альмара я усыновил. Так как, отдашь нужные знания добровольно? Или… – Гнев на Прежнего продолжал резать реальность осколками льда. Гнев вовсе не хотел, чтобы Прежний согласился. – Или нет? – Добровольно, говоришь? – Прежний задумчиво потер подбородок. – А что в обмен? – Альмар – твой сын. Не хочешь, чтобы он выжил? – Не то чтобы не хочу… Родная кровь, все такое. Но собственное будущее волнует меня больше. – У тебя нет будущего! – это вырвалось само. – Да, конечно, продолжай так думать. – Прежний снисходительно махнул рукой. – Ладно, я дам тебе эти воспоминания в обмен на беспрепятственный доступ к твоей памяти. Чтобы не было всяких возмущений, обвинений, попыток помешать. – Зачем тебе моя память? – Мне понравилось жить твоей жизнью. – Прежний пожал плечами. – Что ты задумал? – Я говорю правду. Ты это знаешь. – Но не всю правду. Как именно ты собрался использовать мои воспоминания? Прежний молчал. – Ты хочешь понять, что позволило мне победить в храме Триады? А поняв, переиграть? Я прав? В храме Триады знания и магические навыки имели мало значения. Важнее было то, что составляло внутреннюю суть человека. Воля к победе. Вся жизнь Арона для Прежнего была лишь средством для достижения цели – и развлечением. Мог ли Прежний изменить свою суть, просто подсмотрев чужие воспоминания? – Ты прав, братец. – Прежний вновь усмехался, криво и зло. – Так что? Попытаешься закрыть от меня свою память? Ну попробуй. И попробуй найти то, что я не хочу отдавать. Это будет забавно. Мог ли Арон скрыть свои воспоминания от того, кто бестелесной тенью жил в его теле? Было ли это возможно хотя бы теоретически? Вернуться во внешнюю реальность, рассказать Есиро о духе Прежнего и просить шамана изгнать этого духа? Только где гарантия, что шаман поможет именно ему? Это ведь не он, а Прежний был многолетним союзником Вольных. – Я хочу все твои знания о магии в обмен на доступ к моей памяти. И всю информацию о том, кто есть кто в твоем окружении, в Ковене и… В общем, везде. – Все знания? Знаешь, братец, я бы с радостью помог тебе свихнуться, вот только безумие мага вызывает необратимые повреждения мозга. Неизлечимые. Сойди ты с ума, и это тело будет для меня непригодно. – Безумие? – Ты хочешь разом получить знания, собранные мною за два десятка лет. Твой рассудок не выдержит. Мы все же люди, братец, а для такого надо быть хотя бы полубогом. Лжи в словах Прежнего не было. – Тогда не сразу. Частями, безопасными для разума. И в первую очередь, чтобы найти Альмара. – Я помню, – оборвал его Прежний. – Что ж, пусть будет так. Да, пусть будет так. Согласился. Так быстро. Так легко. Неужели в свои знания Прежний сумел спрятать ловушку? И Арон добровольно вступал в нее? Но что это могло быть? – Колеблешься, братец? – Прежний смотрел на него с многозначительной усмешкой. – Так как, заключаем сделку? Или ты передумал? – Заключаем, – выдохнул Арон. А чутье молчало. Часть вторая