И услышала: – Такой нет. Пришлось показать эсэмэску, которая два дня назад прилетела на мой телефон. – Странно, – пробормотала сотрудница. Потом она взяла трубку и позвонила своей коллеге. – Люба, пятого числа ведь ты работала? Посетительнице пришло сообщение, а в записи ее нет. Виола Тараканова. А-а-а! Бывает. Сейчас гляну. Трубка вернулась на место. Я посмотрела на бейджик, который украшал халат женщины, и поинтересовалась: – Лариса, вам удалось меня найти? – Берут на работу не пойми кого, – вздохнула сотрудница клиники. – Раз получили сообщение, то все в порядке. Но без записи в компьютере не могу никого к доктору отправить. Как он карточку заведет? Ему надо в базу войти! А вас нет! Просто безобразие! Лариса опять схватила телефон. – Люба! Немедленно сюда! Минут через пять из служебной двери вышла девушка с виду лет пятнадцати и сразу начала возмущаться: – Я, вообще-то, аккуратная! Просто кое-кому надо научиться пользоваться Интернетом! – Прекрасно владею новейшими технологиями! – рассердилась Лариса. – А ни фига найти не можешь, – засмеялась девица-красавица, нагнулась над клавиатурой и пробежала пальцами по клавишам. – Вот она! Любуйся. Лариса уставилась в свой экран, на ее лице появилось хорошо читаемое удивление. Девушка ушла. – Нашли? – обрадовалась я. Из принтера вылез листок. Женщина положила его на стойку. – Ваш талон. Третий этаж, кабинет триста шестьдесят пять. Прием ведет профессор Григоренко. Я взяла квиток, поблагодарила Ларису. Хотела пойти к лифту, сделала шаг, но обернулась. – Извините, тут ошибка. «Веолета Торокан». Мне вручили чужое направление. – Нет, так записала Люба. Вы звонили по телефону, в следующий раз регистрируйтесь на сайте. Там сами сведения вобьете, – посоветовала Лариса. Я облокотилась о стойку. – Имя у меня редкое, «Виола». «Виолетта» чаще встречается, но оно тоже не самое распространенное, Любовь может не знать, как оно пишется. Но фамилия вообще не моя. Администратор подняла трубку. – Люба! Ты неправильно зарегистрировала данные посетительницы. Дверь в стене распахнулась, в комнату выбежала та же девушка. – Хватит придираться. Вот пожалуюсь папе на буллинг – и шагайте на биржу. Где не так? Что не так? – Моя фамилия Тараканова, – решила я защитить сотрудницу ресепшена. – От слова «таракан»! – И чего? – еще сильнее рассердилось милое создание. – Наверное, что-то ели, пили во время звонка, рот забили, нечетко говорили. Записала, как услышала: «Торокан». Как тот, который на кухне живет. Подумаешь, окончания нет! – Тараканова, везде «а», как у насекомого, – объяснила я. – Да? – вскинула брови красавица. – Ну ошиблась. Думала, пишется «торокан». Из-за пустяка столько шума подняли! Любит наш народ поскандалить! Вот в Америке и Европе все тихие, с уважением друг ко другу. А наши – прямо хамье! Колхоз! Я вспомнила, как один раз в Париже мне пришлось обратиться к стоматологу – очень заболел зуб. Мы со Степаном вошли в холл клиники и увидели драку. Два мужика выясняли на кулаках, кому раньше войти в кабинет. Хамы и дураки встречаются в каждой стране. Дверь хлопнула, и малограмотная красавица исчезла. – Исправьте, пожалуйста, мои имя и фамилию, – попросила я Ларису. – Не могу, – прошептала та. – Почему? – Система не позволит, – еле слышно объяснила администратор, – не даст стереть то, что уже внесено. – Почему? – снова изумилась я. – В целях безопасности, – пролепетала Лариса. – Один раз наш сотрудник, которого уволили, перед тем как уйти изменил в базе все данные. Был человек, например, Волков, а стал Зайкин. Прямо ад у нас случился потом, всю работу парализовало. После того случая вбитые имена нельзя переделать. Если захотите бюллетень, то не волнуйтесь, там напишут как в паспорте. – Поняла, – кивнула я и отправилась к отоларингологу. Перед кабинетом никто не сидел, я постучала в дверь, услышала «входите» и оказалась во владениях доктора. – На что жалуетесь? – бодро осведомился мужчина в голубом халате. – Кажется, левое ухо плохо слышит, – объяснила я. – Кажется, или на самом деле проблема? – уточнил врач. Я развела руками. – Вас понял, – кивнул профессор. – Давайте проведем аудиотест. Зайдите в кабину. – Куда? Эскулап ткнул пальцем на дверь в стене. – Туда. Я покорно проследовала в указанном направлении и села на стул, который стоял в помещении размером с телефонную будку. – Возьмите наушники, – заорало с потолка. – Сейчас будут раздаваться разные звуки. Буду спрашивать, что слышите. Отвечайте кратко. Понятно? – Да, – ответила я. – Начинаем! – скомандовал врач. – Сначала проверяем ухо, в котором проблема. И до меня долетело: «Кап, кап, кап». – Что? – поинтересовался врач. – Капель, – объявила я. Стало тихо. – Что? – снова поинтересовался голос в голове. – Ничего. «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам», – запело спустя мгновение. – Песенка из мультика про крокодила Гену! – обрадовалась я, хотя доктор не задал вопрос. «К вам можно? – завопил бас. – Ау, отзовитесь!» – Голос мужской, – сообщила я. – Простите, долго еще тут сидеть? Почти задыхаюсь. Дверь открылась. Врач сел за стол и начал сосредоточенно стучать одним пальцем по клавиатуре. Я терпеливо ждала, пока он перестанет печатать и объяснит, что с моим ухом. Наконец из принтера выполз лист. Отоларинголог протянул его мне и объявил: – Пожалуйста, выйдите в коридор. Сядьте спокойно, расслабьтесь. Помните, сейчас многое лечится. Потом вернитесь в кабинет и задайте мне возникшие вопросы в количестве трех штук. Я удивилась: – Зачем выходить? И вдруг вопросов у меня окажется больше? Профессор постучал пальцем по столу. – Госпожа Торокан! В стоимость визита к доктору наук входят три вопроса! Понимаете? Три! Возникнет желание задать четвертый – оплатите его отдельно. Время моей консультации составляет двадцать шесть минут, сюда входит обследование. Если четвертый вопрос укладывается в тайминг, рассчитаетесь на кассе только за одно посещение. Если же ваши минуты истекут, то надо будет внести сумму за второе. Понятно? Спокойно обдумайте все в коридоре и возвращайтесь. Я кивнула, шмыгнула за дверь и прочитала заключение врача: «Плохо слышит левое ухо. Показана консультация психиатра. Имеются слуховые галлюцинации. Пациентка сообщила о песне из мультфильма и мужском голосе. В кабинете в тот момент стояла тишина».