10 Она убегала. Волосы спутались, лицо было исцарапано и опухло, из разодранного колена сочилась кровь — поранилась, когда перелезала через стальное ограждение. В боку кололо от быстрого бега. В ярком свете полной луны мелькали тени, преследуя друг друга. Когда она переплыла реку? Вчера или позавчера? Где она сейчас? Она не знала. Справа по краю разбитой асфальтовой дороги тянулось ограждение из металлической сетки. Вдали виднелась площадка с качелями. Вероятно, промышленные ясли Стоунхем или Санрайз. Может, и ее ребенок там?! Она свернула налево, в сторону зданий, идти приходилось в темноте. Уткнувшись в высокий забор, она двинулась обратно. Нужно вернуться, попробовать снова переплыть реку. Вот только бы передохнуть. Стоп! Она замерла. Впереди мелькнула тень. Песочный человек! Глухой крик вырвался из груди, вспыхнула паника, дрожь пробежала по телу. Напрягшись, она ухватилась за забор, цепляясь ногтями за нетесаные доски, попыталась перелезть через него — ничего не получилось. На секунду, которая длилась вечность, она застыла, силясь заставить себя все-таки преодолеть преграду, однако тело стало ватным и не слушалось, внутри словно что-то оборвалось. Обессиленная, она опустилась на землю и, съежившись, уставилась на угольно-черный цветок на правой ладони. Ее «часы жизни», цвет которых менялся каждые семь лет. Еще несколько дней назад цветок был кроваво-красный, семь лет назад — цвета электрик, а четырнадцать — солнечно-желтый. Сейчас ей двадцать один, и цветок стал матово-черным — черная метка, знак Вечного сна и смерти. Фигура, озаряемая лунным светом, медленно двинулась в ее сторону. Но она, не отрываясь, смотрела на ладонь — здесь было все: ее прошлое и будущее, страхи и надежды. Вся прожитая жизнь — в этом маленьком цветке на ладони. Как она могла поверить в Убежище, поверить в то, чего не существует? Сумасшедшая! Почему она не приняла сон, как все остальные? Темная фигура в черной накидке уже стояла возле нее, но она так и не подняла взгляд. Она не пыталась просить пощады — бесполезно. Вместо этого она представила, что находится далеко отсюда — там, где она не была вне закона, не была осуждена на смерть, напугана и опозорена, где не велся счет времени. Мысленно она перенеслась в Убежище на безветренный луг с прозрачным ручейком. Опомнившись, она осознала, что пытается нащупать вибронож, спрятанный под изодранной одеждой. Но откуда такое безудержное желание воткнуть его себе в грудь, прямо в сердце? Через мгновение все стало ясно — на нее был направлен пистолет, темно-синий ствол ослепительно блестел в лунном свете. Она увидела бледное лицо песочного человека, его глаза и палец на спусковом крючке. Умная пуля! Последнее, что она услышала, — мягкий выстрел, последнее, что она почувствовала, — затяжная агония. Снаряд пронзил ее, обжигая все внутри, разрывая на мелкие кусочки. Логан устал, а юноша, сидящий рядом с ним, все не умолкал. — Понимаете, гражданин, никому из нас не удается получить максимум от жизни. Путешествия, девчонки, удовольствия — нереально успеть насладиться всем. Вот и я не успел. Да, мне хотелось бы дожить до двадцати пяти, тридцати, безусловно. Но этого не случится, и я готов смириться, я ни о чем не жалею. Я не жалею о том, что моя жизнь заканчивается. Отведенное мне время я прожил хорошо. Сойер не нытик, чтобы жаловаться. Он говорил без остановки, так было легче. Не раз Логан сталкивался с людьми, которые занимали свои последние часы болтовней, лишь бы не думать о том, что их ждет. — Знаете, что я сделаю? — спросил Сойер и, не дожидаясь ответа, затараторил о своих планах. Цветок на его ладони мигал красно-черным. Логан успел заехать в командный центр Вечного сна и переодеться, сейчас на нем был серый костюм. «Интересно, заговорил бы он со мной, если бы я был в своей черной униформе? Заговорил бы, однозначно. Он — один из тех, кто жил, не сомневаясь в правильности существования охотников Вечного сна и смертоносного оружия. Разумный подход. Он был сознательным гражданином, мир стабилен именно благодаря таким, как он», — размышлял Логан. — …а затем я поеду в стеклянный дом в Каслмонте и сниму трех юных девиц, среди них обязательно должна быть яркая блондинка с глубокими темно-голубыми глазами, еще можно коротко стриженную брюнетку, ну а у третьей пусть будет кожа золотисто-коричневого оттенка. Три красотки — как раз то, что нужно. Я слышал, они исполняют любые желания в твой Последний День. Сойер посмотрел на свою ладонь — цветок мигал, меняя цвет с красного на черный. — Думаете, «Мыслитель» может ошибаться, как люди? Мне вот кажется, что мне еще нет двадцати одного. Правда. По ощущениям четырнадцать лет мне исполнилось лет пять назад, то есть сейчас мне должно быть девятнадцать. — В словах Сойера не чувствовалось уверенности. — Свой четырнадцатый день рождения я отпраздновал в Японии, я тогда впервые приехал посмотреть Фудзияму. Великолепная гора! Очень вдохновляет! Вы там бывали? Логан утвердительно кивнул. — Кажется, со времени той поездки прошло лет пять, может быть, шесть, не больше. Как, по-вашему, машина могла сделать ошибку? Логан не хотел вспоминать, сколько лет назад исполнилось четырнадцать ему. С недавних пор он пытался не думать об этом. Его цветок все еще красный, но ненадолго. — Нет, — ответил Сойер сам себе. — Машина не могла так ошибиться. Он надолго замолчал, а затем тихо произнес: — Наверное, мне страшно. Цветок продолжал мигать: красный-черный-красный-черный… — Как и всем, — ответил Логан. — Но это другой страх. — Сойер сглотнул и потряс рукой. — Не поймите меня неправильно, гражданин. Я не трус и не сбегу, у меня есть гордость. Система права, я знаю. Планета не выдержит перенаселения. Я всегда был лоялен к системе и не собираюсь менять свое отношение к ней сейчас. Оба замолчали, травалатор с шумом проезжал через огромный жилой комплекс. Сойер снова заговорил: — Как вы думаете, умные пули так ужасны, как рассказывают? — Да, — подтвердил Логан. — У меня мороз по коже пробегает, когда я представляю, как они отслеживают беглецов и находят их по теплу тела. Говорят, выстрел причиняет ужасную боль, поражает каждый нерв. Логан не ответил. Лицо молодого человека посерело, на скулах заходили желваки, он сглотнул. — Боже! — произнес он и глубоко вздохнул, к лицу вновь прилила кровь. — Но это ведь необходимо, без охотников Вечного сна и умных пуль беглецов было бы намного больше. Мы не можем допустить этого. Я считаю, что беглецы заслуживают такую судьбу. Их никто не заставляет убегать. Фабрика сна не такое уж и плохое место. В двенадцать лет я с другом был на одной, на экскурсии в Париже. Там чисто и уютно, довольно неплохо. Логан знал, как выглядят фабрики сна: ярко выкрашенные стены, работники в униформе пастельных тонов, фоновое пение хора ангелов, спрей для тела с галлюциногенным веществом, благодаря которому выражение страдания на лице сменяется вечной радостной улыбкой. Он вспомнил тихий, слабо освещенный зал захоронения, ряды алюминиевых стеллажей с контейнерами, на которых написаны имена и номера. — Да, вы правы, — ответил он. Сойер снова заговорил: — Иногда, когда я думаю об охотниках Вечного сна и об их миссии, я понимаю, что не смог бы выполнять такую работу. Нет, я не защищаю беглецов. Они мерзавцы, я не хочу быть на их стороне. Но я не понимаю, как можно выстрелить в человека умной пулей. — Я схожу здесь, — прервал его Логан. Раздраженный на Сойера, он сошел с травалатора раньше, не в своей части комплекса, до которой оставалось примерно полтора километра. Но и этот район Логан знал хорошо, год назад он охотился здесь за беглецом по имени Натан. Однако вспоминать ему об этом совсем не хотелось. Логан решил прогуляться по главной улице. Впереди виднелся Бриллиантовый дом, получивший свое название из-за огромной мозаики на весь фасад из тысяч мелких бриллиантов. Логан остановился и стал рассматривать историческую сцену пылающего Вашингтона: оранжевые, фиолетовые и красные языки пламени, горящие тела, здания в дыму, — целостность сюжета нарушалась незаконченными участками. Только известный муралист Роеблер 7 мог работать с коррозионным стекловолокном, но, уснув Вечным сном, он унес свой секрет с собой, и мозаика так и осталась незаконченной. Прямо под фреской Логан увидел юношу, на шее которого висела табличка с шокирующей надписью: «БЕГИ!» Парню исполнилось лет пятнадцать, черты его лица были округлыми, скорее девичьими, волосы опускались до плеч, подбородок обрамляла седая борода. Он смотрел на окружающих проникновенным взглядом больших глаз, затем сел посреди тротуара и не двигался. Вокруг собралось несколько рассерженных горожан, один из которых плюнул в него. Люди кричали: «Мразь! Сволочь! Трус!» Юноша лишь терпеливо им улыбался и протягивал каждому листовку из стопки, лежавшей у него на коленях. — Отвратительно, — заявила толстая женщина, скомкав листовку. — Это незаконно! Когда Логан подошел, парень протянул листовку и ему: «ОТКАЖИСЬ ОТ СНА! БЕГИ! Умных пуль и охотников Вечного сна на всех беглецов не хватит! Человеку предначертано прожить семьдесят лет! Не соглашайся только на двадцать один год жизни, беги! Откажись от сна!» Рядом беззвучно приземлился полицейский автолет. Логан увидел, как из него вышли два офицера в мундирах лимонного цвета и направились к парню, который даже не пытался сбежать. Его усадили в машину, и она тут же поднялась в вечернее небо. Женщина, стоящая рядом с Логаном, цокнула языком: — Уже третий маньяк, арестованный в этом месяце. Можно подумать, у них организованная группировка. Это пугает. Из дверного проема вытолкнули девушку в зеленых шелках, и она упала в шаге от Логана. Он не обратил на нее внимания. Тьма сгущалась, небо усыпали восходящие звезды. Зашипел освежитель воздуха. Логан остановился посмотреть трехмерный репортаж. Авансцена новостного здания озарилась светом, и появилась знакомая стометровая объемная фигура журналиста в черном облегающем комбинезоне. Он тепло улыбнулся толпе и осмотрелся ясным и честным взглядом. — Добрый вечер, граждане, — начал журналист. — С вами «Мэдисон 24» и последние новости. Сегодня в лабиринте случилось происшествие. Потасовка цыганской банды на экспресс-платформе возле Стаффорд-Хайтс привела к гибели двух человек. Четырнадцать человек получили ранения, в том числе трое цыган. Полиция проводит расследование, виновные будут арестованы. — Огромная фигура сделала драматическую паузу и продолжила: — Гарри 7, убивший трех человек, задержан сегодня в жилом комплексе Транкас. Его друзей пригласили увидеться с ним. Но ни один из них не явился. Ни один! — Журналист строгим взглядом окинул толпу. — Вы понимаете, что это значит, граждане? Это говорит о том, что мы, гордые, законопослушные люди, стыдимся беглецов и убийц и что мы… Логан перестал слушать, он увидел рядом с собой ту самую девушку в зеленом платье. — Вы несчастны, — сказала она, — я это чувствую, у меня дар чувствовать несчастье. Ее глаза сверкали. — Я сочувствую несчастным людям. — Она нежно положила руку Логану на пояс и слегка прижалась. Он стряхнул руку и ушел, ускоряя шаг. — Я могла бы сделать вас счастливым, — крикнула вслед девушка. Ее голос слабо доносился до него: «Сделать счастливым». «Счастливым, — Логан мысленно повторил слово, чувствуя нарастающее беспокойство. — Счастье нельзя купить, несмотря на то, что предложений вокруг предостаточно». Фабрика галлюциногенов на улице Руберт была одной из самых больших в городе. Препараты вводились под присмотром специалистов и не вызывали привыкания. Логан перепробовал несколько из них и пришел к выводу, что самый восхитительный эффект — от лизергиновой пены, или, как ее еще называли, ЛП, — улучшенного варианта формулы ЛСД, разработанной более полутора века назад. Требовалось всего шестьдесят секунд, чтобы наркотик попал в кровоток, после сознание расширялось и наступало синтетическое блаженство. — ЛП, — сказал Логан мужчине в белом. — Доза? — Стандартная. — Прошу за мной. Они прошли в синюю комнату — небольшую мягкую подсобку с синим полом, в которой стояли только стол и стул. В этот момент оттуда выходила женщина, ее взгляд все еще был стеклянным, а лицо — бледным, как лист бумаги. Логан получил фляжку с наркотиком и глотнул. — Наслаждайтесь, — пожелал мужчина в белом, закрывая дверь. Логан сел на стул и прикрыл глаза, позволяя ЛП проникнуть в кровь. Через минуту он увидел, что комнату озарил яркий отвратительный свет, «удовольствие» обещало быть не из приятных. «Нужно добраться до окна», — подумал Логан. Окно оказалось открытым, и он выпал из него, приземлившись в самом сердце жилого комплекса. Низкий, коренастый мужчина тут же поймал его. — Ты пытался сбежать, — сказал мужчина. — Это нормально. — Нет, выпасть из окна и пытаться сбежать — разные вещи. — Логану важно было все объяснить. — Я выпал из окна, просто выпал. — Внезапно он отпрянул от мужчины и побежал мимо галерей, где проводились ритуалы очищения огнем, оттуда слышалось потрескивание углей, чувствовался запах галлюциногенного порошка, раздавалось пение миллиона голосов, они исполняли оду «Черному цветку». Низкий коренастый мужчина сбил его с ног. — Опять ты, — произнес мужчина, склоняясь над ним. Пистолет! Хватит терпеть это проклятое наказание! Логан надавил на курок, и мир взорвался — галлюцинация испарилась. На выходе мужчина в белом улыбнулся ему: