— Они могут изменить цвет глаз, но не могут изменить характер человека. Ты — не мой брат, — твердо заявила она. — Он умер. — Ты убил его. — Губы Джессики плотно сжались. — Нет, но я видел, как он погиб. Он отдал мне ключ, он хотел этого. На мгновение ее лицо застыло, затем она тихо заплакала. Как утешить ее? Сказать: «Мне жаль»? Но песочные люди не должны сочувствовать. Он сделал то, что должен был сделать. — Послушай, твой брат погиб, но мы с тобой живы. И если мы не хотим умереть, нам нельзя останавливаться. Другого выхода нет. — Вы прибыли к месту назначения, — словно в подтверждение его слов произнес автопилот. Логан и Джессика вышли, и лабиринтолет тут же умчался. Платформа выглядела заброшенной. Пыльный луч света пронзал тоннель сквозь дыру в потолке. Металлические панели отвалились от стен и были свалены в кучи, напольное покрытие потрескалось, обнажая каменную кладку. На одной из поржавевших стен висел выцветший и обтрепанный плакат с силуэтом бегущего человека, поверх него большими буквами было выведено: «ПОЗОР», под плакатом кто-то дописал мелом «БЕГЛЕЦЫ СМЕРДЯТ!» Погнутый указатель на краю платформы гласил: «Собор». «Что дальше? Это и есть Убежище — изолированный район города, в котором обитают эти отщепенцы — беспризорники?» — задавался вопросами Логан. — Ты слышишь? — спросила Джессика. Послышалось отдаленное пение, оно эхом разносилось с верхнего уровня. Охотник отошел в тень и потянул Джессику за собой, они замерли в ожидании. Голос был детским, он то затихал, то становился громче: Песочный человек, песочный человек, уходи от моего дома. Не возвращайся сюда больше. — Беспризорники, — сказал Логан, напряженно вглядываясь в темноту. Пение слышалось уже совсем близко: Теперь я ложусь помолиться. Песочный человек, песочный человек, держись подальше… Маленькая фигурка в синей изодранной одежде возникла в луче света на платформе. Девочка лет пяти. Она волокла за собой какой-то предмет. Босая, лицо испачкано, волосы растрепанные, ноги худые. Девочка перестала петь. — Не бойся. Меня зовут Мэри-Мэри 2. Логан вышел из тени. — Что ты здесь делаешь? — Он сказал мне встретить тебя. — Кто сказал? Глаза девочки округлились. — Старик, кто же еще. Джессика схватила ребенка за плечо. — Что за старик? — Старик с черными и белыми волосами, глубокими морщинами на лице, он выглядит таким мудрым. Он самый старый человек в мире. — Баллард! Девочка достала серебряный ключ из кармана. — Он сказал мне передать тебе это. Логан взял ключ и спросил: — Нам нужно использовать его сейчас? — В десять часов, — ответила девочка, подняв тощие руки и растопырив все десять пальцев. В центре ее правой ладони мягко светился желтый цветок. — Десять часов, — повторила Джессика. Логан посмотрел на настенные часы: оставалось двенадцать минут. Джессика внимательно вглядывалась в глаза ребенка. — Где ты живешь, Мэри-Мэри? — Здесь, — с улыбкой ответила та. — Почему ты не в яслях? — Я очень умная. — Ты голодаешь? — Здесь можно добыть пищу. Девочка открыла потертую тряпичную сумку, которую приволокла с собой, и с гордостью показала старую ловушку для крыс. Джессика побледнела. — Я никогда не поднимаюсь наверх, — продолжила Мэри-Мэри. — Там живут плохие люди, они преследуют вас. До свидания! Ты очень милая старушка. Девочка презрительно посмотрела на Логана и ушла в глубь тоннеля. — Мне кажется, я ей не понравился, — произнес Логан. — Ей здесь не место, — отозвалась Джессика. — Одна в таком месте. Она должна быть в яслях с другими детьми. — Кажется вполне самодостаточной. — В яслях ее бы защитили. — Так же, как и тебя? — Конечно. Ни один ребенок младше семи не должен оставаться один. Я была счастлива в яслях. Они сели на краю платформы. — Нет, не была я счастлива. — Голос Джессики задрожал. — Тогда я принимала все как должное, без лишних вопросов, но я никогда не была там счастлива. Логан внимательно слушал, ему хотелось узнать о Джессике больше, понять ее. — Почему детей забирают у родителей сразу после рождения? Почему разлучают брата и сестру на целых семь лет? — Девушка всматривалась в лицо Логана. — Когда ты начал сомневаться в правильности того, что мы должны умирать в двадцать один год? — Не могу вспомнить, когда именно. Конечно, я слышал эти истории. — Про Балларда? — Да, про него и про все остальное. — Про Убежище? В детстве я мечтала, чтобы все это было правдой. Взгляд Джессики снова стал твердым.