— Разумеется, — радовался дедушка. Он хлопнул по плечу папая: — Если мы получим этот заказ, то сможем напечатать хоть тридцать тысяч солнечно-желтых листовок. — Главное, предоставь мне заниматься дизайном, — примирительно улыбнулся папай. Карлик с Горой хлопотали в кухне, в баре собирались клиенты, и в девять начался концерт. Мы с Энцо и Джеффом сидели за угловым столиком рядом со сценой. Пенелопа и Эдуардо Маседо пели дуэтом, и мама моей подруги сегодня выглядела просто сногсшибательно. Лысый господин с солидным пивным брюшком так уставился на нее, что даже про еду забыл, но Пенелопа смотрела только на Джеффа, и глаза у нее при этом блестели ярче блесток на платье. — Ты не будешь снимать концерт? — поинтересовалась я у Энцо, пережевывая «куруру». Это такое блюдо из вяленых крабов, орехов кешью и кокосового масла. — Камера не у меня, — облизал губы мальчик. — Вот это вкуснятина! Если не стану режиссером, пойду учиться на повара. — А у кого?.. — У Карлика. — Я не об учебе, — поправила я. — Я спрашиваю, у кого камера? — Там, — Энцо махнул вилкой в сторону бара. — Пока я ем, она сама работает. Оттуда сцена лучше видна. Я взглянула в сторону бара. Маленькая видеокамера была почти незаметна. — Ты лучше вот на что посмотри, — хихикнул мой сосед по столу. Он покрутил ручку вилки, и та вдруг стала удлиняться. Джефф ничего не заметил, но я чуть не подпрыгнула от удивления. — Откуда у тебя эта штука? — На барахолке купил, — шепотом ответил Энцо. — Внимание!.. Он повернулся и потянулся длинной-предлинной вилкой к соседнему столику. Мужчина, сидевший за ним, смотрел на сцену, и нам была видна только его лысина. Пока он пожирал глазами Пенелопу, Энцо слегка похозяйничал в его тарелке. Три фрикадельки и четыре шампиньона незаметно поменялись местами. Энцо быстро отдернул вилку — клиент решил продолжить ужин, но когда он посмотрел в свою тарелку, то так растерялся, что на лысине у него выступили капельки пота. Мне пришлось сунуть в рот кулак, чтобы не расхохотаться. — Это будет один из моих лучших роликов, — хихикнул Энцо. — Если хочешь, потом вместе посмотрим. Я снова повернулась в сторону камеры на барной стойке, и тут у меня зачесалась голова. — Энцо, — охнула я. — У меня блестящая идея. — Ага, — кивнул он. — И какая же? — Ну-ка, пошевели извилинами, господин оператор! — подмигнула я. 13. Ни единого доказательства и три телефонных разговора Когда мне исполнилось девять с половиной лет, я построила из старых картонных коробок и ящиков суперкосмический экспресс для путешествий по Вселенной. Когда мне было без трех месяцев десять, мы с Фло смастерили из бутылки от «кока-колы» и теннисного мячика микрофон. Теперь мне почти двенадцать, и мы с Энцо ломаем головы над скрытой камерой. В понедельник утром все собрались в моей комнате. Алекс с Солом объявили, что я гений. Даже Фло меня похвалила, а Энцо сокрушался, что не додумался до этого сам. Все, что нам требовалось, — это пустая коробка из-под обуви, фломастеры, ножницы, несколько книг и видеокамера. Коробка нам попалась красная, и мы нарисовали на ней фломастером черные кружки — вроде больших горошин. А один из них — в центре боковой стенки коробки — вырезали. Отверстие получилось такого же размера, как объектив камеры Энцо. Он тоже был черным, поэтому терялся среди нарисованных кружков. Заднюю стенку коробки мы отрезали. Потом поставили коробку на окно и, подкладывая под камеру книги, установили ее так, чтобы она смотрела прямо на окно внизу. Теперь если бы Крысолов взглянул на окно нашей квартиры, то увидел бы только красную коробку в черных горошинах. А мы на дисплее камеры могли прекрасно видеть его гостиную. Кроме того, я купила записную книжку, в которой собиралась фиксировать время работы камеры, чтобы потом было легче отследить события в записи. Под предлогом того, что мы снимаем в моей комнате фильм (чистая правда!), я упросила родителей устроить для Леандро игровой уголок в гостиной. — В такую хорошую погоду? — удивилась мама. — Почему бы вам не снимать его на улице? — Потому что это пьеса с небольшим количеством действующих лиц, — ответил Энцо. — Ну что ж, удачи вам, — покачала головой мама. Чтобы нам не мешали, на дверь моей комнаты мы повесили плакат: «Идет съемка. Вход запрещен». С этим все было в порядке. За исключением того, что в тот день в нашем фильме не произошло ровным счетом ничего. Большую часть дня Крысолов где-то разъезжал, а если и появлялся в гостиной, то торчал у компьютера. — Готов поспорить, что он висит на чатах профессиональных Крысоловов, — заметил Энцо. К сожалению, экран монитора мы не видели, а физиономия соседа скрывалась за открытым ноутбуком. Однажды он что-то записал на листке, но записку тоже закрывал компьютер. Крысолов покачивал под столом правой ногой. Иногда медленно, иногда быстрее, как если бы двигался в такт какой-то мелодии. Во вторник после обеда он налепил из мякиша белого хлеба шариков и стал бросать их в корзину для бумаг. В среду вечером долго ковырял в обеих ноздрях, а ночью в четверг грыз ноготь безымянного пальца левой руки. При этом он несколько минут не отрываясь смотрел на мое окно. Меня он видеть не мог, но было жутковато, так как все в доме уже спали. Моим друзьям это дело быстро наскучило. Мы решили работать посменно, чтобы не сидеть все время в комнате впятером. Фло с Алексом ночевали у меня по очереди, и Энцо показал, как менять карты памяти, когда на них не остается свободного места. Записи за то время, пока мы спали, мы просматривали в ускоренном режиме на второй видеокамере, которую Алекс позаимствовал у отца. Но на дисплее была сплошная темнота. Вскоре у нас накопилось десять полных карт отснятого материала, но ни одного стоящего доказательства мы так и не получили. В газетах, которые мы ежедневно просматривали, упоминалось огромное количество преступлений, но ни о наркоторговцах, ни о поножовщине там не было ни слова. Отчаявшись, мы даже решили организовать что-то вроде «жучка». Микрофон камеры Энцо был очень чувствительным, а окно Крысолова почти оставалось открытым. Несколько раз мы слышали, как звонит телефон. Крысолов брал трубку, но, судя по всему, звонки эти были по поводу проблем с крысами. Наш подозреваемый спрашивал адрес, этаж, номер квартиры и согласовывал время и стоимость услуг. — Это начинает действовать мне на нервы! — не выдержал Алекс в пятницу. Они с Энцо как раз сменили Фло и Сола. Те умчались купаться. Бабушка в это время звонила фрау Балибар — хотела съездить за город с тетей Лизбет и Паскалем. — Не поехать ли и нам? — Алекс тоскливо посмотрел на небо. — Мы могли бы ночевать в палатке и следить за метеорами. За городом они видны гораздо лучше, а следующий период метеорных дождей — только в начале октября. Соблазнительно! Свежий воздух точно пошел бы мне на пользу, ведь большую часть дня я проводила у себя в комнате, и единственной моей физической нагрузкой оставались упражнения с костылями. Однако я покачала головой: — Здесь тоже видны метеоры. И я не отступлюсь, пока у нас на руках не будет настоящих улик! Правда, пока на руках у нас был только заказ на обслуживание вечеринки в «Марко Поло Тауэр». Когда я позвонила папаю в ресторан, тот был на седьмом небе от счастья. — Только что здесь были люди из агентства, чтобы выбрать меню, — тараторил он. — Карлик готовил, как бог, Пенелопа включила все свое обаяние, а дедушка рассчитал цену. — Папай рассмеялся: — Ну, немножко поворчал, конечно, — дело-то непростое. Но главное, у нас есть солидный заказ! — Супер! — порадовалась я и перешла к тому, из-за чего собственно и звонила. — А нельзя ли организовать доставку и для нас? Очень хотелось фирменной фейжоады Карлика и тех самых кокосовых десертиков, в честь которых папай прозвал меня «Кокада». Наше желание осуществилось, а когда мы с Энцо и Алексом подбирали последние крошки, зазвонил мобильник Алекса. — Карандаш и бумагу, — шепнул он Энцо, записал номер и закончил разговор: — Мерси, Франсуаза!.. — Это та самая подруга моей мамы, — объяснил он. — Пыталась разузнать, где живет Август фон Шанц, но нашла только номер телефона его офиса. Энцо побледнел. Когда он брал у Алекса листок, руки у него дрожали. — Пожалуй, я пойду, — пробормотал он и улетучился. — Интересно, что он сейчас чувствует? — сказала я. — Ты можешь представить, что звонишь отцу впервые в жизни? Алекс покачал головой. — Я не могу даже представить, чтобы мама улетела в Индию, бросив меня у чужих людей. — Какие же мы чужие? — фыркнула я. — Она так ни разу и не позвонила? — нахмурился Алекс. Я прикусила язык и покачала головой. Теперь странный звонок Гудрун казался мне дурным сном. Прошло уже три недели после него. Надо полагать, она передумала, если больше не пыталась связаться с Пенелопой. — Энцо наш, — категорически заявила я. — Мы его семья. Надо спросить у Пенелопы, не хочет ли она его усыновить. А нет, так мы это сделаем. — Думаю, все не так просто, — Алекс положил руку мне на плечо. — Но мне нравится, как ты к нему относишься. Настоящая сестричка-львица. Он улыбнулся, и веснушки у него на носу затанцевали. А потом притянул меня к себе и поцеловал так, что по спине пробежала приятная дрожь. — Пригнитесь! Крысолов! Мы распластались на полу и только тогда заметили, что, вообще-то говоря, стоим довольно далеко от окна. Энцо беззвучно вошел в комнату и теперь ухмылялся, глядя на нас. — Пардон, вот уж не думал, что влюбленные — такие тупицы! — Шут гороховый! — вскочил Алекс.