– Вот всегда ты был продуманным, Игорёк, – заметил Сергей. – Не зря тебя на такой объект забрали. – Не зря, – согласился с таким утверждением Игорь. Сели за уютный и удобный столик на двоих в небольшой нише у окна, сразу же сделали заказ проводившей их к столику официантке. – За встречу махнём? – изучая меню, спросил Коломийцев со слышным сомнением в голосе. – Не, Серёг, – отказался Игорь и пояснил: – Вторые сутки почти не сплю, если сейчас хоть стопарик махну, могу тут же и вырубиться, а ещё дела есть. Выбрали блюда, сделали заказ и отдали меню официантке. Только когда девушка отошла от их столика, Коломийцев поддержал Игоря в трезвости: – Мне тоже ещё обмозговать кое-что надо, да и за рулём. – И предупредил строгим, начальственным тоном: – Но в другой раз оба не отвертимся. – Знаешь, – признался Игорь, – пока в промышленность не сунулся, и на встречи время находилось, и на девушек, даже на кино с театром, а последние года полтора даже спать некогда. – Зато какой комбинат вы подняли, – с огромным уважением произнёс Коломийцев, усиливая свои слова мимикой и жестом. – Это что-то грандиозное. Моща! – Это точно, – согласился Шагин, – моща. Вторую очередь запустили под камеры и президентскую отмашку, за пару месяцев в штатный режим войдём, а там хоть немного дыхание перевести можно будет и нормальная работа начнётся, без авралов и гонки. – Он усмехнулся. – Надеюсь. – Не жалеешь, что из СК ушёл? – Вот ни разу, – честно ответил Шагин и добавил: – И что из адвокатуры ушёл, ни минуты не пожалел. Во-первых, интересно: другая юриспруденция, совсем иная область знаний, производственные процессы и циклы пришлось изучать. А во‑вторых, масштабы грандиозные, уровня мировых рынков. – Вздохнув, он сам себя остановил: – Ладно, в пару слов не расскажешь. Что мы на бегу перекидываться будем. Мне вон тебя расспросить интересно про повышение, про Светку и мальчишек, тоже не на пять минут разговор. Давай уж на самом деле встретимся без суеты, Гарика с Сёмой выдернем и посидим, нормально пообщаемся вчетвером, за жизнь-дела поговорим. – А давай организуемся, – с энтузиазмом подхватил идею Коломийцев. – С мужиками я завтра сам созвонюсь, и постараемся все друг под друга подстроиться. – Всё, забились-договорились, – постановил Шагин, – и заднюю не даём. Дела делами, а жизнь – она ту-ту, как говорит Муза Павловна. – Ага, помню эту её присказку, – улыбнулся тёплым воспоминаниям Сергей. – Ты ей от меня привет передай. – Вот сегодня и передам, – пообещал Шагин. – Как раз после кафе к ней и собираюсь ехать. Официантка принесла их заказ, и, пока расставляла его на столе, мужчины помолчали. – Ну что, приятного аппетита, – пожелал другу Игорь и признался: – Я голодный до озверения, в обед толком поесть некогда было. – Та же история, – солидаризировался с ним Сергей. И замолчали оба на какое-то время, пока утоляли первый, самый неприятный, подсасывающий голод. И, только справившись с салатами и горячим блюдом, приступили к беседе, ради которой, собственно, и встретились. – Ну что, – поинтересовался с довольным, благодушным от тёплой сытости видом Шагин, откидываясь на спинку стула. – Удивишь чем-нибудь по нашему делу или ничего там интересного нет? – А вот ты знаешь, есть, – покивал интригующе Сергей. – Порадуй, – предложил иронично Шагин. – А вот этого как раз и не обещаю, – стал в момент серьёзным Коломийцев. – После твоего звонка поспрашивал наших про это дело и как-то озадачился всерьёз, а поговорив с Викторовым, так и вовсе сильно подивился. Оказывается, главный взял это дело под свой личный, особый контроль. Казалось бы, с чего? Ну, грохнули бывшего братка, честного бизнесмена Витю Чащина бывшие же дружки, так с ними такое часто случается, издержки прошлой профессиональной занятости, так сказать. Подумал я, прикинул и пошёл прямиком к главному с вопросами, раз уж дело у него на контроле. И выяснились ещё более интересные нюансы. – Викторов, – предположил Игорь. – Умный ты, скучно с тобой, – усмехнулся Коломийцев. – Да, Викторов. Я тебе уже говорил, он мужик-то неплохой, дельный и следователь толковый. Только он к нам из Курска перевёлся, да и учился не в столице и наших московских раскладов не знает. Ему фамилия Шагиных и имя Муза Павловна ничего не говорят: ну старушка свидетельница, ну соседка убиенного, подшил её показания к делу и забыл. Сам с ней не беседовал, удовлетворился протоколом дежурного следователя с места преступления. А второе: не поспешил он начать серьёзно копать и прокачивать инфу в том направлении, из-за которого главный-то, собственно, и взял убийство на контроль. А именно с этого и следовало начинать в первую очередь. – Дела давние, когда убиенный был молод и горяч? – усмехнулся Игорь и поделился своим предположением: – «Кубышка» бригадная всплыла или что-то более кручёное? – Я ж говорю, неинтересно с тобой, – ответно хмыкнул Коломийцев. – Да, дела давние, тех самых минувших дней. Вводить в курс не буду, сам понимаешь, секретность, но скажу так: Витя Чащин по кличке Батый два месяца назад после встречи с бывшими коллегами, с которой он еле ноги унёс и чуть не отдал богу душу, резко деятельно раскаялся в своих прошлых криминальных проступках и принял решение о добровольном сотрудничестве с органами финансовой безопасности, и не только с ними. И понимаешь, там ребята из РУБОПа в паре с финансистами закрутили такую комбинацию, что смерть Чащина именно сейчас по разным причинам не выгодна никому, ни им, ни бывшим «коллегам» Батыя. Очень невыгодна, – повторил с нажимом Сергей. – Понятно, что мы отработаем все версии его убийства и бывших «друзей» в том числе. Но по раскладу пока никак не вырисовывается их причастность. Ну а поскольку дело на контроле главного, то Викторов и начал слишком уж старательно отрабатывать те версии, что на поверхности. – Эксцесс исполнителя, – кивнул понимающе Шагин. – Он самый, – покивал и Коломийцев. – Андрей у нас сотрудник новый, и хоть с крепким послужным, но понятно, что ему необходимо проявить и показать себя на новом месте, вот и старается. Ясно, что девочка эта, Аглая, никаким боком к убийству отношения не имеет, так что можешь Музу Павловну успокоить, никто её протеже не обидит. – Ты, как я понимаю, доложил о моей первой просьбе навести справки по Чащину и о второй, о наезде на девушку? – Правильно понимаешь, – кивнул Сергей. – И что, дело Викторову оставили? – посмотрел изучающе на Коломийцева Игорь. – Вообще не понимаю, на фиг ты ко мне обращаешься, если сам всё прокачал и заранее знаешь, – покрутил, посмеиваясь, головой Коломийцев. – Главный передал дело мне. Честно говоря, я вообще не понимаю, почему его изначально отдали Викторову. Тут же явный московский расклад тянется с девяностых, связи-завязки, выходы бывшей братвы, а он по местным ОПГ не информирован, реалий тех давних и нынешних и завязок, из них выросших, не знает. – Подсуетился кто-то за человека, явно же двигают карьеру, раз в столицу протолкнули, а тут дело, которое имеет потенциал стать резонансным, – предположил Шагин. – Наверняка, но не суть. Мало ли кого и кто толкает и кто за кем стоит, к делу это отношения не имеет. Тем более что теперь его передали мне. – А знаешь, Серёг, не поздравлю, – очень серьёзно произнёс Игорь. – Что-то мне подсказывает: фиговое это дельце, мутное слишком. – Да сам чувствую, что явно фигня тут какая-то, – чуть скривился Коломийцев. – Но так вышло, что с твоей подачи я вот вписался, – развёл он руками, смиряясь с неизбежным. – Упс, – хмыкнул иронично Шагин, изображая извинение. – А раз уж ты меня под эту фигню подвёл, то давай выкладывай свои мысли-размышления. Не поверю, что ты не прикидывал, что там за расклад с трупом этим, – по-дружески, но всё-таки потребовал Коломийцев. – Ты дело уже принял? – уточнил Игорь, остро глянув на товарища. – Да, из-за его передачи и задержался, – подтвердил Сергей. – Сам понимаешь, я не обладаю информацией: ни экспертиз, ни показаний не видел, документов по делу не изучал, поэтому не могу дать объективной оценки, – напомнил реалии Шагин, но всё же поделился своими умозаключениями: – Оснований полагать, что убили Витю Батыя не профессионалы, и даже не бывшие друганы, и не профи по заказухе, более чем достаточно: не тупо же прибили и не прикопали где-то по тихой грусти, и привет. Нет, его явно показательно пытали и оставили на месте казни. И что-то подсказывает мне, что действовали дилетанты. Причём весьма продуманные, непростые и дерзкие дилетанты, допустившие пока только одну ошибку, даже скорее глупость, за которую можно зацепиться и потянуть и, может, кое-что интересное и вытянуть. – Какую ошибку? – мгновенно подобрался Коломийцев, сделав «стойку», почувствовав нутром своим следовательским важную информацию. – Скажу и сдам все чужие секреты, – пообещал Шагин, усмехнувшись метаморфозе в состоянии и поведении друга, вмиг преобразившегося из расслабленного, довольного и сытого, лениво развалившегося мужичка в опасного, собранного, резкого хищника, вставшего на след. – Только придётся договариваться, товарищ следователь. – О чём? – прищурившись, посмотрел на Шагина острым, изучающим взглядом Коломийцев. – О девочке Аглае, – вздохнул тягостно Шагин. – А чего о ней договариваться? – подивился Сергей. – Что она непричастна, понятно, а подписку о невыезде я уже официально отменил, может свободно перемещаться, куда хочет. Но ты же понимаешь, что она проходит основным свидетелем и показания в суде ей всё равно придётся давать. – Вот о том, чтобы девушка и дальше продолжала оставаться только в этом статусе, мы с тобой, друг Серёга, и будем договариваться, – объяснил свой запрос Шагин. – То есть она что?.. – склонив вопросительно голову набок, протянул удивлённо Коломийцев. – Нет, – уверенно произнёс Шагин и покрутил отрицательно головой, – она «ничего», но девочка забрала улику с места преступления. – Да тьфу ты! – в сердцах ругнулся Коломийцев и раздражённо спросил: – Дура, что ли? – Как раз таки нет, умная, – вздохнул тягостно Шагин. И приступил к пересказу того, что поведала ему «не дура» Аглая Зорина. Аглая засиделась с ноутбуком над разработкой эскизов – эта часть её работы была первым и очень захватывающим этапом создания будущего изделия. Даже не первым, а, скорее, вторым – первым этапом шёл момент, когда Глаша изучала человека, которому предназначалось изделие. Разговаривала, наблюдала за его поведением, отмечая особенности характера, речи, движений, мимики, мыслей-убеждений, даже запахи, присущие только ему. А потом… потом Аглая приступала к первой ступени настоящей магии: она создавала в своём воображении некую заготовку, стараясь мысленно как бы «срастить» её, соединить с личностью человека. Своим внутренним взором она творила произведение, словно в 3D-проекции, меняя, добавляя или убирая какие-то элементы. И только после того, как находила некую базовую основу, устраивающую её, приступала к эскизам. Впрочем, все последующие этапы её творчества и колдовства над изделием были не менее захватывающими, всякий раз поглощавшими Аглаю целиком и полностью. По-хорошему давно бы следовало лечь спать, да куда там – ещё ни разу благие намерения отойти ко сну хотя бы до половины одиннадцатого вечера не были реализованы Аглаей в жизнь, так и оставаясь лишь намерениями. Нет, она честно пробовала, пару раз завалившись в кровать в десять часов вечера, – ага, только ничего не вышло. Поэтому, зная, что обязательно увлечётся, напрочь позабыв о всяком времени, Аглая поставила будильник на смартфоне на одиннадцать часов, наивно надеясь, что сможет оторваться от эскизов по его сигналу. Ну да, ну да. Отложить и спатеньки? Три раза «Ха!». Оторваться, понятное дело, не смогла, только совсем не дребезжание вибрирующего смартфона и не рингтон, привязанный к зуммеру будильника, вырвал Аглаю из творческого процесса, а звонок в дверь. – Ну, здравствуйте-приветики! – подивилась и ругнулась одновременно Глаша, разозлившись, что её оторвали от дела, и глянула время на экране. – Без десяти одиннадцать! Кого там принесло? Отложив в сторону ноутбук, она поднялась с дивана, недовольно пообещав гостю неведомому: – Если Антоша, то ну его, понимаешь, на фиг: пошлю вместе с сестрицей и Большим театром. Или в Большой театр. Решительно прошагала в прихожую и посмотрела в глазок. И откровенно обалдела – да ладно! Что, Игорь Борисович Шагин собственной персоной! Ну ни фига себе! И снова прильнула к дверному глазку. Фига там или ни фига, да только господин Шагин, таки реально находившийся по ту сторону двери, протянул руку и снова позвонил в звонок, а Глаша, чуть не подскочив от громко задребезжавшего прямо над головой звука, кинулась торопливо-суетливо отпирать замок. – Доброй ночи, Аглая, – поздоровался и улыбнулся устало Шагин. – Здрасте, – протянула Глаша, не выходя из ступора, и спросила не в лад, невпопад: – Вы ко мне? – А что, взрослые дома есть? – усмехнулся с натугой Игорь Борисович. – Да! – спохватилась Аглая, сообразив, что тупит не по-детски, и тут же исправилась: – То есть нет! То есть… – Она ужасно разозлилась на себя и пригласила гостя нежданного: – Короче, проходите!