— Да, ваше величество. Я был наслышан про обаяние Стюартов и сейчас почувствовал его на себе — король будто окутал меня своими чарами. Однако расчета здесь не было, — во всяком случае, в тот день монарх, казалось, не стремился подчинить меня своей воле. Ему действительно было интересно, как себя чувствует мой батюшка и хорошо ли я о нем забочусь. Я почувствовал, как кровь приливает к щекам. На моих глазах отца короля казнили возле Банкетного дома, всего в нескольких ярдах от того места, где мы стояли. Я видел, как с головы капала кровь, когда палач поднял ее высоко, показывая толпе. Однако нынешний король об этом не знает. Или знает?.. «Наш долг — заботиться об отцах, когда они больше не в состоянии позаботиться о нас». — Даже когда наши отцы в могиле, — тихо прибавил король. Последнее слово он выговорил с чуть вопросительной интонацией, давая понять, что ждет моего ответа. Я поглядел на него: — Да, сэр. — Кому, как не вам, знать, что у меня есть очень весомые причины разыскивать Томаса Ловетта. «Разумеется, — подумал я. — Ловетт в списке цареубийц, который мне показывал господин Уильямсон. „Томас Ловетт — в бегах“». Король будто прочел мои мысли: — Дело не только в том, что Акт о забвении на него не распространяется, а значит, Ловетта необходимо арестовать, дабы он предстал перед судом. Он совершил еще одно преступление. Гораздо худшее. Хуже цареубийства? Чиффинч пошевельнулся, и король взглянул в его сторону. — Спокойно, — произнес он тихо, но с нотками раздражения. — Я знаю, что делаю, Чиффинч. — Король снова обратился ко мне: — Вы, Марвуд, обладаете очень ценным для меня качеством. Мне известно, кем был ваш отец. А еще я знаю, что вы не такой, как он, ведь уже несколько месяцев вы служите мне верой и правдой. В воскресенье непременно явитесь на встречу с госпожой Олдерли и делайте все, как она велит. Заметив в моем взгляде удивление, король улыбнулся. — Пожалуйста, ваше величество, скажите, какого рода поручение она мне даст? — спросил я. Издалека донесся колокольный перезвон — частый, но неравномерный. Звуки отвлекли короля. Чиффинч что-то тихо и настойчиво говорил ему. Король взглянул на него: — Велите подать мне камзол, шляпу и парик. Немедленно. Чиффинч открыл дверь. На пороге он столкнулся с юным офицером гвардейской пехоты. Лицо у него было таким же алым, как мундир. — Ваше величество… — едва переводя дух, выговорил молодой человек. — Дворец горит. Глава 36 Король шагал по галерее, а за ним следовали около десятка человек, и среди них я. Ноги у короля были длинные, и, чтобы за ним угнаться, нам приходилось почти бежать. Чиффинч не отставал от монарха — так же, как и юный офицер, два-три солдата, слуги с факелами и незнакомые мне джентльмены. Шествие замыкал я. Король не приказывал мне его сопровождать, но и позволения удалиться не давал. Тревожный набат все не умолкал. Снаружи звучали трубы. Кто-то выкрикивал приказы голосом, больше напоминающим рев быка, чем человеческую речь. Снизу доносилась барабанная дробь. Король остановился у окна. — Вовсе незачем терять голову, — громким, звучным голосом обратился он к одному из офицеров. — Спускайтесь вниз, успокойте людей. Даже если придется бежать, времени у нас более чем достаточно. Мой брат здесь? Пошлите за ним, чтобы он присоединился к нам. Несмотря на приказ короля, воздух был прямо-таки пропитан страхом. Мужчины и женщины бегали по дорожкам Собственного сада, многие выносили из покоев вещи. По правде говоря, все мы боялись огня. Да и как не бояться после того, что случилось в сентябре? Мне до сих пор снился треск пламени, рушащиеся дома, горы тлеющих угольев и визжащие крысы, чьи тела съеживались в серебристых лужах расплавленного свинца. Если жертвой огня станет не только Сити, но и Уайтхолл, что же останется от Лондона? — Уже отдали приказ привезти насосы? — спросил король у офицера. — Нет? Богом клянусь, если их не будет во дворе Конной гвардии, когда туда доберемся мы, кто-то об этом очень пожалеет. — Сэр, если загорятся Дворцовые ворота, под угрозой окажется весь дворец, — заметил пожилой джентльмен. — Или если Банкетный дом… — Сейчас другая погода, — резко возразил король. — Ветра почти нет, да и дождь очень кстати. Я последовал за остальными вниз по широкой винтовой лестнице. В лицо мне ударил холодный воздух. К этому времени я опять потерял ориентацию — понимал только, что мы в одной из старых частей Уайтхолла. И действительно — выйдя под открытое небо, я заметил возвышавшиеся слева ворота Холборн. На клетчатом узоре кирпичной кладки играли оранжевые отсветы пламени. Справа Банкетный дом, а за ним скрываются Дворцовые ворота. На другой стороне дороги языки пламени поднимались над крышами казарм Конной гвардии. Насколько я мог судить, легкий ветерок дул с реки. Огонь не добрался даже до штаб-квартиры гренадерского полка, не говоря уж о ристалище на юге или располагавшихся за ним апартаментах герцога Ормонда. Волны огня удалялись от дворца на запад, приближаясь к верхушкам деревьев в парке. Колокол все звонил, а трубачи надрывались под ритмичный бой барабанов. На дороге толпились солдаты и слуги. Два насоса уже привезли, и мужчины направляли тонкие струи воды на пламя. Король подошел к огню как можно ближе. Мы старались не отставать. — Несите порох, — громко, чтобы заглушить треск пламени, приказал монарх одному из офицеров. — Нужно взорвать южную часть штаб-квартиры кавалерийского полка и молиться, чтобы ветер не переменился. Если удача будет на нашей стороне, спасем и ристалище, и штаб-квартиру гренадеров. Суета продолжалась, но теперь она стала упорядоченной. Подвезли еще насосов. Я присоединился к людям, по цепочке передававшим ведра воды, чтобы заполнить резервуары. Солдаты расчистили участок возле стены штаб-квартиры и оттеснили толпу к Чаринг-Кросс. Порох доставили на небольшой повозке, бочонки были накрыты мокрыми холщовыми парусами, чтобы шальная искра не спровоцировала взрыв. Вскоре я весь взмок и измазался в грязи, мышцы ныли от непривычной работы. Я ведь еще до этого устал и проголодался. Однако я трудился без остановки, двигаясь, будто лунатик, отчего все происходящее казалось сном. Время от времени я замечал среди солдат или возле насосов высокую фигуру короля. Он лично следил, как закладывали заряды, и приказывал, чтобы поджигали запалы. В южной части здания прогремели четыре взрыва, разрушив часть штаб-квартиры кавалеристов. Звуки напоминали громовые раскаты чудовищной силы и не шли ни в какое сравнение со взрывом, который я слышал в королевской лаборатории. Я потерял счет времени. Единственное, что интересовало меня в этот момент, — пламя удалось сдержать, и оно постепенно затухало. Языки огня гасли, и нам было велено отдыхать, однако нас никто не отпускал. Наши места заняли другие. Мы встали в очередь возле бочек со слабым пивом, которые подвезли на телеге. В воздухе по-прежнему кружили искры, плавно опускаясь на землю и превращаясь в пепел. Взяв свою кружку, я отошел с ней в сторону, чтобы попить спокойно. Опершись о стену, я наконец промочил пересохшее горло. Колени у меня подогнулись. Я сполз на землю и сел, прислонившись к стене. Рядом горели фонари, и при их свете я разглядел у себя на руке ссадину. Кровь сочилась из ранки у основания большого пальца на правой руке. В тусклом красноватом сиянии кровь казалась черной. Я сидел, уставившись на ранку. Я находился в таком изнеможении, что даже отвести взгляд было для меня слишком большим трудом. Пепел приземлился мне на руку рядом с ранкой. Поставив кружку на землю, я смахнул его и заодно стер кровь. На кисти остались следы — кровь, смешанная с пеплом. Кровь и пепел. Только в этот момент я заметил, что расположился у внешней стены Банкетного дома всего в нескольких ярдах от места, где стоял эшафот. Здесь я много лет назад сидел на отцовских плечах, и мы ждали, когда отрубят голову предыдущему королю. Уж не знаю, от голода или от чего другого, но мне вдруг сделалось дурно: голова кружилась все сильнее и сильнее, будто шар, набирающий скорость и катящийся вниз по склону, не имеющему конца. Пепел и кровь. Вот ночной колпак короля падает на эшафот и лежит там, похожий на белое пятно. Мужчина в толпе с завываниями посыпает голову пеплом. А вот высокая фигура второго палача — он наматывает на пальцы длинные волосы и поднимает отсеченную голову повыше, чтобы всем было видно. И мне тоже. — Господин Марвуд? Вздрогнув и словно очнувшись, я поднял глаза. Передо мной стоял солдат. — Вас желает видеть его величество. Проглотив остатки пива, я поднялся на ноги и сквозь толпу последовал за солдатом к Дворцовым воротам за Банкетным домом. Король стоял перед ними в центре небольшой группы джентльменов и что-то тихо говорил капитану гренадеров. Через несколько минут он поднял голову и заметил меня. — Следуйте за мной, Марвуд, — распорядился монарх. — И вы тоже, Чиффинч. — Он повернулся к офицеру. — А вы исполняйте отданные вам распоряжения. Как только добудете нужные сведения — сразу ко мне. А до тех пор держите язык за зубами. Втроем мы вернулись тем же путем, каким пришли, и поднялись по лестнице на галерею, откуда открывался вид на Собственный сад. Мы проследовали за королем в располагавшиеся за лабораторией покои. Скромных размеров, они были обставлены как гостиная. Король рухнул в кресло и приказал подать вина и умывальную чашу, а также наполнить ванну, чтобы он смог в ней отдохнуть, когда мы уйдем. Чиффинч стоял в тени у двери — то ли наблюдатель, то ли страж, то ли доверенное лицо. Король и до пожара был весь в грязи, а теперь измазался еще сильнее — от сажи его лицо стало совсем черным. Когда принесли чашу, король умылся и ополоснул руки, затем, отшвырнув в сторону полотенце, откинулся на спинку кресла. Он выпил немного вина, съел печенье. И только после этого король подозвал к себе меня. — Ваш отец изменник, — тихо произнес он, глядя на меня темными печальными глазами. — Даже после моего возвращения он оказывал содействие моим недругам. Однако я был к нему милостив. Я поклонился. «До известной степени», — подумал я. Король или те, кто действовал от его имени, заточили отца в тюрьму на пять лет, отняли у него все имущество и здравый рассудок. — А теперь вы окажете услугу мне, — продолжил король. — Даю слово, что ни вы, ни ваш отец не останетесь внакладе. Монарх сделал паузу, чтобы отпить еще вина. Говорят, что слово короля — вещь ненадежная и изменчивая и слишком на него полагаться не стоит. Раздался стук в дверь. Чиффинч сразу оживился. Король взглянул на него и кивнул. Я начал понимать, что они знают друг друга настолько хорошо, что во многих случаях могут обходиться без слов. Чиффинч впустил в покои капитана гренадеров. Тот отдал королю честь, и монарх позволил ему приблизиться к себе. Капитан доложил: — Ваше величество, пожар, вероятно, начался из-за конюха — он опрокинул свечу на сеновале над конюшней. Мы уже арестовали виновника. Король нахмурился: — Что значит — «вероятно»? — Мы уверены, что первой загорелась именно конюшня, и произошло это около трех-четырех часов дня. Но огонь распространялся постепенно. Конюх был пьян и уснул. Он думает, что причина в свече. «Горящая свеча? Днем?» — подумал я. — Свеча? — переспросил король. — Посреди дня? Капитан поспешил заверить монарха: