— Нет, ты лжёшь, — сказал Тай, глядя на мешок Кита. — Ты убегаешь. Кит вздохнул и позволил своей голове с глухим звуком упасть обратно. — Почему тебя волнует то, что я делаю? — Я Сумеречный охотник. Мы помогаем людям. — Теперь ты лжёшь, — сказал Кит, с осуждением. Тай улыбнулся. И это была та улыбка, которая непременно способна заставить тебя почувствовать себя лучше. Она заставила Кита вспомнить об их первой встрече. Тогда Тай не сидел на нём, а держал кинжал у его горла. Кит посмотрел на него и забыл о ноже. Он подумал: прекрасный. Красивый, как и все Сумеречные охотники, — как лунный свет, проходящий через края разбитого стекла: прекрасный и смертоносный. Красивые и жестокие создания. Такие жестокие, как только люди, абсолютно верящие в правоту своего дела, могли быть. — Ты мне нужен, — произнёс Тай. — Ты, возможно, удивлён услышать это. — Да, — Кит согласился. Интересно, ещё кто-то прибежит сюда? Он не слышал топот ног или звуки голосов. — Что произошло с ночным дозором? — он потребовал ответа. — Они, наверное, в полумиле отсюда, — сказал Тай. — Дозорные пытаются удержать демонов подальше от Института, а не остановить тебя. Теперь ты хочешь знать, зачем ты мне нужен, или нет? Почти против его воли, Киту стало любопытно. Он приподнялся на локтях и кивнул. Тай сидел на нем, так небрежно, как если бы Кит был диваном, но его пальцы — длинные, быстрые пальцы, ловко держащие нож — Кит напомнил себе — зависли рядом с поясом для оружия. — Ты преступник, — говорит Тай. — Твой отец был мошенником, и ты хотел быть похожим на него. В твоём мешке, вероятно, полно вещей, которые ты украл из Института. — Мо…, - Кит начал говорить, и затих, когда Тай потянулся, дернул молнию на сумке, и увидел кучу украденных кинжалов, шкатулок, футляров, подсвечников, и много чего другого, что показалось в лунном свете. — …Может быть, — Кит закончил. — Что это у тебя? Здесь нет ничего твоего. — Я хочу раскрывать преступления, — сказал Тай. — Хочу быть детективом. Но здесь никто не заботится о такого рода вещах. — Разве вы все просто не поймали убийцу? — Малкольм отправил записку, — Тай сказал испепеляющим тоном, как будто был разочарован тем, что Малкольм разрушил процесс раскрытия преступления с его признанием. — И тогда он подтвердил, что сделал это. — Что заставляет скорее сузить список подозреваемых, — произнёс Кит. — Слушай, если я тебе так нужен, то ты можешь понарошку меня арестовать. Я чувствую, что должен отметить: это то, что можно сделать лишь один раз. — Я не хочу тебя арестовывать. Мне нужен партнер. Тот, кто знает о преступлениях и людях, совершающих их, чтобы они могли помочь мне. Вдруг Кита осенило. — Ты хочешь… Подожди, ты спал за пределами моей комнаты, потому что хотел своего Ватсона для Шерлока Холмса? Глаза Тая загорелись. Его взгляд всё ещё беспокойно осматривал Кита, как бы читая его, но никак не встречался с глазами Кита, но это не приглушило блеск в глазах Тая. — Ты знаешь о них? Весь мир знает о них, чуть не сказал Кит, но вместо этого только произнёс: — Я не собираюсь быть чьим-то Ватсоном. Я не хочу разгадывать преступления. Мне плевать на преступления. Меня не волнует, совершаются они, или не соверша… — Не думай об этом как о преступлениях. Представь, что это загадки. Кроме того, чем ещё ты собираешься заняться? Убежать? И куда же ты пойдёшь? — Меня не волнует… — Волнует, — сказал Тай. — Ты хочешь жить. Так, как и все остальные. Ты не хочешь быть пойманным в ловушку, вот и всё. — Он склонил голову на бок, его глаза казались бездонными, практически белыми в лучах ведьминого огня, который был единственным источником света, так как луна скрылась за облаками. — Как ты узнал, что я собираюсь бежать сегодня вечером? — Потому что ты начинал осваиваться здесь, — сказал Тай. — Ты начинал привыкать к нам. Но Центурионов ты невзлюбил сначала. Ливви заметила это первой. И после того, что сегодня сказала Зара про Академию, ты почувствовал, что после этого у тебя не будет выбора. Удивительно, но это была правда. Кит не мог найти слов, чтобы объяснить, как он чувствовал себя за обеденным столом. Как будто превращение в Сумеречного охотника означало засунуть кого-то в машину, пережевать его и выплюнуть готовенького Центуриона. — Я смотрю на них, — сказал он, — и я думаю: — Я не могу быть похожим на них, ведь они терпеть не могут никого, кроме их самих. — Тебе не обязательно идти в Академию, — сказал Тай. — Ты можешь оставаться с нами так долго, как только хочешь. Кит сомневался, что Тай имел полное право давать такое обещание, но он оценил его в любом случае. — Пока я помогаю тебе разгадывать тайны, — произнёс он. — Как часто у вас появляются новые и неразгаданные преступления? Или мне придётся ждать, пока появится другой обезумевший маг? Тай прислонился к одной из колонн. Его руки перепорхнули на его бока, как ночные бабочки. — На самом деле, нечто таинственное происходит прямо сейчас. Кит был заинтригован. — И что же это? — Я думаю, что они здесь не по той причине, по которой они утверждают. Наверняка они что-то замышляют, — произнёс Тай. — И они, скорее всего, врут нам. — Кто врёт? Глаза Тая блестели. — Центурионы, конечно. * * * На следующий день была такая жара, что воздух, казалось, стоял на месте, и близость океана не оказывала никакой помощи. Когда Эмма пришла, немного опоздавши, на завтрак в столовую, редко используемые потолочные вентиляторы кружились на полной скорости. — Это был песчаный демон? — Дейн Ларкспэр спросил Кристину. — Таких демонов как Акван и Иблис очень много в пустыне. — Мы знаем это, — произнёс Джулиан. — Марк уже рассказал, что это был морской демон. — Он уполз в тот момент, когда мы посветили на него ведьминым огнём, — сказал Марк. — Но он оставил после себя вонь морской воды и песка. — Я не могу поверить, что здесь не стоят патрульные по периметру, — произнесла Зара. — Почему никто не видел его? Я должна спросить мистера Блэкторна… — Патрульным по периметру не удалось удержать Себастьяна Моргенштерна, — сказала Диана. — Они не были назначены снова после этого. Патрули по территории проходят очень редко. Её голос прозвучал так, будто она еле сдерживается. Эмма не могла её винить. Зара посмотрела на неё с какой-то наигранной жалостью. — Ну, все эти морские демоны, поднимающиеся с глубин океана, кстати, которых бы здесь не было, если бы тело Малкольма не исчезло, где-то там… Я думаю, что они были призваны. А вы? Раздался гул голосов: большинство из Центурионов, за исключением Диего, Джона и Райана, казалось, согласились с Зарой. Пока они строили планы, чтобы назначить посты стражам на утро, Эмма пыталась поймать взгляд Джулиана, чтобы разделить с ним досаду и раздражение, но он отвернулся от неё к Марку и Кристине. — В любом случае, что вы делали прошлой ночью? — Мы не могли уснуть, — сказал Марк. — И столкнулись друг с другом. Зара улыбнулась. — Ну конечно. Она повернулась, чтобы что-то прошептать на ухо Саманты. Обе девушки захихикали. Кристина злобно покраснела. Эмма видела, как рука Джулиана сжала вилку. Он медленно положил её вниз рядом с его тарелкой. Эмма закусила губу. Если Марк и Кристина хотела встречаться, она даст им свое благословение. Она бы изобразила своего рода разрыв с Марком; благодаря их «отношениям» она добилась практически всего, что желала. Джулиан, казалось, больше не мог смотреть на неё, и это было тем, чего она хотела. Ведь так?.. Хотя, его, казалось, не порадовала мысль о том, что она и Марк могли расстаться. Ни на малую толику. Конечно, если он вообще думал об этом. Было время, когда Эмма всегда могла сказать, что было у Джулиана в голове. Теперь она могла читать только поверхностные его мысли — глубокие чувства были скрыты. Диего перевёл взгляд с Марка на Кристину и встал, толкая свой стул назад. Он вышел из комнаты. Через мгновение Эмма уронила салфетку на свою тарелку и последовала за ним. Он протопал весь путь к задней двери и вышел на стоянку, прежде чем он заметил, что она идёт за ним — верный знак того, что он был расстроен, учитывая уровень обучения Диего. Он повернулся к ней, его тёмные глаза блестели. — Эмма, — произнёс он. — Я понимаю, что ты хочешь отчитать меня. Долго хотела. Но это не самое лучшее время. — И какое время будет лучшим? Хочешь, внесу его в свой ежедневник под именем «То, что никогда не случится?». — Она подняла бровь. — Вот что я думаю. Да ладно тебе. Эмма шествовала вдоль Института, Диего нехотя следовал за ней. Они добрались до места, где холмик из грязи возвышался между кактусов, знакомые Эмме многолетним опытом. — Стой здесь, — сказала она, указывая. Он бросил на неё недоверчивый взгляд. — Чтобы нас не было видно из окна, — объяснила она, и он, ворча, сделал так, как она просила, скрещивая руки на его мускулистой груди. — Эмма, — произнёс он. — Ты не обязана и не можешь понять, а я не смогу объяснить тебе… — Бьюсь об заклад, что не сможешь, — сказала она. — Слушай, ты знаешь, что я не всегда была твоей самой большой поклонницей, но я думала, что ты намного лучше этого. Мускул дернулся на его лице. Его челюсть была неподвижна. — Как я уже говорил. Ты не можешь понять, а я не могу объяснить. — Это было бы одно дело, — Эмма произнесла, — если бы ты просто изменил, что и так очень подло, но Зара? Ты — причина, по которой она прибыла сюда. Ты знаешь, что мы не… Ты знаешь, Джулиан должен быть осторожен. — Он не должен так сильно беспокоиться, — безэмоционально сказал Диего. — Зара заинтересована только в том, что может принести ей пользу. Я не думаю, что она имеет хоть какой-то интерес в тайнах Артура, а только в получении внимания со стороны Консула за успешное завершение этой миссии. — Легко предположить. — У меня есть причины на все действия, которые я совершаю, Эмма, — он сказал. — Может быть, Кристина их сейчас и не знает, но в один прекрасный день — будет.