В своей комнате он чувствовал одиночество. В комнате близнецов, Дрю или Тавви — ответственность старшего брата. В комнате Эммы он чувствовал себя в безопасности. Комната Кристины была для него запретным местом. В комнате Джулиана он чувствовал себя виноватым. А в тренировочной комнате он ощущал себя Сумеречным охотником. Он бессознательно пошёл в тренировочную комнату, когда вышел из библиотеки. Это было слишком для Марка, то, как Сумеречные Охотники скрывали свои эмоции. Как они могли терпеть мир, в котором Хелен была изгнана? Он с трудом переносит это, скучает по своей сестре каждый день. И всё же они с удивлением смотрели на него, если бы он кричал от горя и падал на колени. Он знал, что Джулс не хотел, чтобы Центурионы пришли сюда, но его выражение почти не изменилось. Фейри могли говорить загадками, обманывать и плести интриги, но они никогда не скрывали свою истинную боль. Этого было достаточно, чтобы он подошёл к стеллажу с оружием. Его руки требовали чего-то, что позволило бы ему забыться в тренировке. Когда-то Диана владела оружейным магазином в Идрисе, поэтому здесь всегда было множество прекрасного оружия, с которым они могли тренироваться: греческая сабля с острыми краями, спата, двуручные палаши, цвайхендер и боккэн, который использовали только для тренировок. Он подумал об оружии фейри. Меч, который был у него в Дикой Охоте. Фейри не использовали железо, потому-что им нездоровилось из-за железных изделий. Меч, который он носил в Охоте был сделан из рога, он был лёгким в его руках. Лёгкий, как эльфийские стрелы, которыми он стрелял из лука. Лёгкий, как ветер под ногами его лошади, как воздух вокруг него, пока он скакал. Он поднял палаш со стеллажа и повертел его в руках. Он чувствовал, что палаш был сделан из стали (не чистого железа, а железного сплава), но он не реагировал на железо так, как это делали чистокровные фейри. Он почувствовал тяжесть в руке. Но столько всего ощущалось таким тяжёлым с тех пор, как он вернулся домой. Вес ожиданий был тяжёлым. Вес того, как сильно он любил свою семью, был тяжёлым. Даже вес того, во что он ввязался с Эммой, был тяжёлым. Он доверял Эмме. Он не сомневался, что она поступает правильно. Если она в это верила, то он верил в нее. Но ложь тяжело давалась ему, и больше всего он ненавидел лгать своей семье. — Марк? — это была Клэри за которой шёл Джейс. Должно быть, встреча в библиотеке уже закончилась. Они оба переоделись в форму. Рыжие волосы Клэри были очень яркими, как капли крови на ее тёмной одежде. — Я здесь, — сказал Марк, положив меч обратно на стеллаж. Полная луна стояла высоко, и белый свет проникал сквозь окна. Луна освещала путь через море, путь подобный дороге, и соприкасалась с горизонтом до самого берега. Джейс пока ничего не сказал. Он смотрел на Марка прикрытыми золотыми глазами, как у ястреба. Марк вспомнил тех Клэри и Джейса, которых он встретил после того, как Охота забрала его. Он прятался в туннелях рядом с Благим Двором, когда они подошли к нему, и его сердце болело и разбивалось, видя их. Сумеречные Охотники, шагающие сквозь опасности земель Фейри с высоко поднятой головой. Они не были потеряны. Они не убегали. Они не боялись. Его мучал вопрос, а сможет ли он когда-нибудь вернуть себе былую гордость и бесстрашие? Даже когда Джейс вложил в его руку ведьмин огонь, даже после его слов «Покажи им из чего сделаны Сумеречные охотники, покажи им, что ты не боишься» Марку было плохо от страха. Не за себя. За семью. Как они будут выживать в этом мире, в состоянии войны, без его защиты? Удивительно, но был ответ. Он не был им нужен. У них был Джулс. Джейс присел на подоконник. Сейчас он больше, чем был в тот раз, когда Марк его встретил. Выше, шире в плечах, но всё такой же грациозный. Ходили слухи, что даже Королева Благого двора была впечатлена его видом и манерами, а благородные фейри редко бывали впечатлены людьми. Даже Сумеречными Охотниками. Но все же бывали. Марк был живым доказательством этого. Его мать, Леди Нерисса из Благого двора, любила его отца — Сумеречного охотника. — Джулиан не хочет, чтобы сюда пришли Центурионы, — сказал Джейс. — Не так ли? Марк с подозрением посмотрел на них. — Я не знаю. — Марк не выдаст нам секреты своего брата, Джейс, — сказала Клэри. — Ты бы рассказал тайны Алека? Окно позади Джейса было высоким и светлым, таким светлым, что Марк представлял, что однажды вылетит из него. — Возможно, если бы это было для его же блага, — сказал Джейс. Клэри издала сомнительный звук. — Марк, — сказала она, — нам нужна твоя помощь. У нас есть некоторые вопросы о фейри и о дворах — их географическом расположении, — и нам никто не может дать ответы: ни Спиральный лабиринт, ни Некроситет. — Если честно, — сказал Джейс, — мы не хотим выглядеть так, будто расследуем что-то, потому что это секретная миссия. — Ваша миссия в стране фейри? — спросил Марк. Они кивнули. Марк был поражён. Сумеречным охотникам всегда было некомфортно в истинных Землях фейри, а после Холодного мира они избегали их, словно яда. — Почему? — он быстро отвернулся от палаша. — Это какая-то миссия возмездия? Потому что Иарлат и другие сотрудничали с Малкольмом? Или… Из-за того, что случилось с Эммой? Эмме всё ещё нужна была помощь с последними повязками. Каждый раз, когда Марк смотрел на красные линии на её коже, он чувствовал вину и тошноту. Они были похожи на паутину, сплетённую из кровавых нитей, которая связывала его стой ложью, которую они совершали. Глаза Клэри были добрыми. — Мы не планируем причинить кому-нибудь боль, — сказала она. — Никакой мести не будет. Нам нужна лишь информация. — Ты думаешь, я волнуюсь за Кирана, — понял Марк. Его имя застряло у него в горле, как кусок обломанной кости. Он любил Кирана, а Киран предал его и ушёл обратно в Охоту, и каждый раз, когда Марк думал о нём, внутри него будто что-то истекало кровью. — Я не волнуюсь, — сказал он, — за Кирана. — Тогда ты не будешь против, если мы поговорим с ним, — сказал Джейс. — Я не волнуюсь за него, — сказал Марк. — Я волнуюсь за вас. Клэри тихонько рассмеялась. — Спасибо, Марк. — Он — сын Короля Неблагого Двора, — сказал Марк. — У Короля есть пятьдесят сыновей, каждый из которых соперничает за трон. Король устал от них. Он должен был Гвину и отдал ему Кирана. Подарил как меч или собаку. — Как я понял, — сказал Джейс. — Киран пришёл к тебе и предложил помощь, наперекор желаниям фейри. Он поставил себя в смертельную опасность, лишь бы помочь тебе. Марк полагал, что он не должен удивляться тому, что Джейс знает это. Эмма всё доверяет Клэри. — Он был мне должен. Благодаря ему те, кого я люблю, были ужасно покалечены. — Тем не менее, — сказал Джейс, — есть шанс, что он ответит на наши вопросы. Особенно если узнает, что они были одобрены тобой. Марк молчал. Клэри поцеловала Джейса в щёку и что-то прошептала на ухо прежде, чем покинуть комнату. Джейс смотрел ей вслед и взгляд на мгновение смягчился. Марк почувствовал укол зависти. Сможет ли он когда-нибудь вести себя так же с кем-нибудь. Они подходили друг другу: доброта и игривость Клэри сочеталась с сарказмом и силой Джейса. Ему было интересно, подходили ли они с Кираном друг к другу. Если бы он подходил Кристине, все бы изменилось. — Что ты хочешь спросить у Кирана? — сказал он. — Несколько вопросов о Королеве и Короле, — сказал Джейс. — Я расскажу тебе немного, но помни, что я ничего не говорил. Конклав оторвёт мне голову за это, — он вздохнул. — Себастьян Моргенштерн оставил оружие в одном из Дворов Фейри, — сказал он. — Оружие, способное уничтожить нас всех, всех Нефилимов. — Что оно делает? — спросил Марк. — Я не знаю. Это часть того, что нам нужно выяснить. Мы знаем, что оно смертоносное. Марк кивнул. — Думаю, Киран поможет тебе, — сказал он. — И я могу дать тебе список имён тех, кто дружелюбно отнесётся к вашему делу у Фейри, потому что таких будет немного. Не думаю, что ты знаешь, как сильно они ненавидят вас. Если есть такое оружие, то я надеюсь, что вы найдёте его, потому что они используют его без колебаний. И они не пощадят вас. Джейс посмотрел на него из-под своих золотых ресниц, очень похожих на ресницы Кита. Его взгляд был спокойным и внимательным. — Не пощадят нас? — сказал он. — Ты один из нас. — Это зависит от того, кого ты спрашиваешь, — сказал Марк. — У тебя есть ручка и бумага? Я начну с имён… * * * Прошло много времени с тех пор, как Артур в последний раз спускался с чердака, где он спал, ел и занимался своей работой. Джулиан сморщил свой нос, когда он и Диана поднялись наверх по узкой лестнице. Воздух был более затхлый, чем обычно, со всей протухшей едой и запахом пота. Стоял полный мрак. Артур был частью этого мрака, сгорбленный над своим столом, в то время, как ведьмин огонь пылал на подоконнике. Он не реагировал на присутствие Дианы и Джулиана. — Артур, — сказала Диана, — нам нужно поговорить с вами. Артур медленно повернулся в кресле. Джулиан почувствовал, как его взгляд скользнул по Диане, а потом и по нему самому. — Мисс Рэйберн, — произнес он, наконец, — что я могу для вас сделать? Диана сопровождала Джулиана в походах на чердак и раньше, но редко. Теперь, когда вся правда этой ситуации была известна Марку и Эмме, Джулиан был в состоянии признаться Диане о том, что они всегда знали об этом, но не говорили вслух. Долгие годы, с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, Джулиан в одиночку нёс знание того, что дядя Артур был безумен, что его разум был сломлен во время заключения в Благом Дворе. У него были периоды просветления, чему способствовало лекарство, созданное Малкольмом Фэйдом, но они никогда не длились долго. Если бы Конклав знал правду, они бы сместили Артура с должности главы Института в мгновение ока. Было вполне вероятным то, что Артур, в конце концов, попал бы в Базилию, где было запрещено принимать гостей. В его отсутствие, без старшего Блэкторна, который мог бы руководить Институтом, дети окажутся по разные стороны друг от друга, посланные в Академию в Идрисе, разбросанные по всему миру. Решимость Джулиана никогда не допускать этого привела к тому, что пять лет он прятал Артура от мира, а также мир от Артура. Иногда он спрашивал себя, правильно ли он поступает по отношению к своему дяде. Но разве это имело значение? В любом случае он будет защищать своих братьев и сестер. Он бы пожертвовал Артуром ради них, если бы мог, даже несмотря на муки совести, которые будили бы его по ночам, просыпаясь в панике и задыхаясь. Он вспомнил резкий взгляд Кирана на нем: «У тебя безжалостное сердце». Возможно, так и есть. Сейчас сердце Джулиана было мертвым в груди, набухшим и лишенным ударов. Казалось все происходящее было, на небольшом расстоянии, он даже чувствовал, что движется по этому миру медленнее, словно проталкивался сквозь воду. Тем не менее, было приятно, что Диана с ним. Артур часто принимал Джулиана за его покойного отца или же дедушку, но Диана не была частью его прошлого, и ему, ничего не оставалось, кроме как признать ее. — Лекарство, которое Малкольм делал для вас, — сказала Диана, — он когда-нибудь говорил вам о нем? Что было в его составе? Артур покачал головой. — Мальчик не знает?