* * * Возвращался назад я вдоль берега Флавио. Не скажу, что мне нравился запах тухлой рыбы и помоев, которыми разило от воды, но не так часто случалось здесь прогуливаться. Признаться, я катастрофически редко гулял без цели. Либо работал, либо шел отсыпаться. Промежуточное состояние при насыщенном графике встречается редко. Ветер дул такой, что пришлось поднять капюшон и натянуть перчатки. Нельзя, чтобы обветренная кожа потеряла чувствительность. Да и простыть ни к чему. Кутаясь в короткое пальто, которое пришлось обрезать по бедра, чтобы не стесняло движений, я чеканил шаг плотными высокими ботинками, к тяжести которых привык. Впереди послышалась какая-то возня. Присмотревшись, я увидел двух нищих, перемазанных маслом и сажей, которые с трудом толкали вперед остов самоходной кареты. Где они раздобыли эту вещь? Даже богачи далеко не все могли позволить себе отказаться от лошадей и купить работающие на пару колесные автоматы, которыми кучера управляли с помощью рычагов, заставляя повозки ехать в нужном направлении. И как только эти бездельники, охотники за металлом, раскопали обломки? Видимо, повозка взорвалась, как с ними это порой случалось, где-то за городом. Пока я шел мимо, бродяги смотрели на меня угрюмо и с подозрением, будто ожидая, что захочу отнять их добычу. Нет, извольте. Я вор, а не грабитель, и беда тому, кто не чувствует разницы. До сих пор я полагал, что и мародерство не моё, но теперь заказчик требует похитить наследство. Так и теряются принципы. Я услышал неясный шум позади, и, не оборачиваясь, кинулся бежать. За годы в ремесле я научился очень быстро бегать, а то, что каждый уголок Асилума был изучен досконально, позволяло скрыться от преследователей в два счета. Но в этот раз мне не повезло. Что-то сильно ударило по ногам, боль обвила колени, и я грохнулся на землю, как стреноженная лошадь, которая решила пуститься галопом. Достав из-за пазухи наваху, я попытался перерезать кнут, который связал мне ноги, но подняв глаза, увидел приближающегося громилу и оставил свои попытки. Нож не поможет, когда тебе в грудь смотрит ствол тридцать шестого калибра. Я улыбнулся, хоть весело не было. Бундельревольвер — то еще чудовище. Он прошьет меня быстрее, чем успею выругаться. — Вечер добрый, Викки, — поздоровался я со служкой Маркиза. Снова этот мордоворот затянет былую песню. У меня уже мелькала мысль перерезать ему горло, но кровь — это кровь. Тогда закон Отстойника будет не на моей стороне. Хотя сейчас я готов был плюнуть на закон. — Здравствуй, Лоринг. Надеюсь, твое путешествие было прибыльным? Хозяин терпеливо ждал, когда же ты уплатишь долг. — Я устал объяснять, что ничего не должен. Каждый имеет право прервать игру в любое время, и не обязан давать кому-то возможность отыграться. Я замолчал, когда ствол пистолета уткнулся мне в зубы, заставляя почувствовать унижение и гудящую боль. — Заткнись, вор, — Викки осклабился, присел и стал водить револьвером вдоль моих зубов. Довольно неприятное ощущение с любой точки зрения. — Ты не понял по-хорошему, мы тебе объясним. Его сподручные схватились за мои руки и ноги. Перед глазами мелькнуло затянутое тучами небо. Один миг, и меня перегнули через бордюр. Я завис над рекой, ощущая плечами, шеей и головой приветливую сырость Флавио, готовой принять в свои объятия бренное тело. Когда смотришь в темно-коричневые воды ночной реки, испытываешь ни с чем несравнимое чувство. — Маркиз не любит ждать, Лоринг! — донесся сверху голос Викки. — Он ждал достаточно. — Это глупо! — крикнул я, стараясь, чтобы мой голос не уносило ветром вниз по течению. — Никто не одобрит этого. Все знают, что я не проиграл. — Хозяин думает иначе. «Твой хозяин — идиот!» — кричало моё нутро, но что я мог сказать, глядя в поток под собой? Сейчас у меня свободны руки, но если свяжут… — Он просил не калечить твои руки, — продолжил здоровяк. — Это орудие вора, и иначе ты не сможешь вернуть долг. Ноги тоже нужны. Но он ничего не говорил о твоих ушах. Викки перегнулся через борт, хотел познакомить мою голову с острым треугольным клинком. Я стиснул зубы и потянулся вниз, в воду, будто это могло меня спасти. Холод от его лезвия был уже ощутим, когда прозвучал выстрел. Я смотрел в удивленное лицо Викки. Спустя миг его исказило от боли, и он полетел вниз, в воду, брызжа кровью. Запрокинув голову, я увидел — или мне так только показалось — фигуру на противоположном берегу реки. Еще один выстрел, и хватка на моих ногах ослабла. Я сорвался вниз, врезался головой в холодный поток сточных вод Асилума. Хлебнув гнилья через нос, тут же выбрался наружу, гребя руками. Ноги все еще стягивало кольцо, но оно ослабло. Я кое-как добрался до берега чуть ниже по течению и, зацепившись за платформу, куда обычно причаливали прогулочные лодки, подтянулся, выталкивая себя на берег. Промокшая одежда сперва увлекала меня на дно, теперь морозила до костей. Я избавился от кнута, который обвил мои ноги, и поднялся по лестнице на набережную. Людей Маркиза словно гиены сожрали — даже костей не оставили. На противоположном берегу тоже было тихо. Таинственный стрелок исчез. Не желая и дальше прозябать на улице, я поспешил в свой район. То, что случилось, очень плохо. Убийство Викки повесят на меня, никаких сомнений. А значит, теперь речь будет идти не об эфемерном долге, а о вполне реальной мести. И это совсем другой уровень. Черт! Трижды черт! Кто бы ни стрелял, он не только не спас меня от унижения, но, скорее всего, подписал мой смертный приговор. * * * Собрать всё необходимое для романтической прогулки в особняк покойника оказалось не так уж трудно. Многое у меня уже было готово: веревки, механическая рука с набором отмычек, ботинки с плотным жестким носком для удобного перемещения по вертикальной поверхности, беспалые перчатки, защищающие ладони, мой подлатанный жилет с железными вставками. Пополнив запасы машинного масла, которое часто облегчает работу с замками, захватив патроны и арбалетные болты — на случай, если придется прорываться с боем, я оказался полностью собран. Наверное, моя спутница придет в бальном наряде с кружевной маской на лице. Вот уж умора будет, если нам все-таки удастся вдвоем пройти через это приключение. Но леди Илайн вновь удивила меня. Мы должны были встретиться под Большим Биллом — так прозвали горожане высокую башню с часами, возвышающуюся над площадью между Торговыми Рядами и Имперским Двориком. Это монументальное строение фаллической формы стало символом Асилума, неоднократно появлялось на юбилейных монетах, выпускаемых обычно после удачного захвата новых колоний. Гигантские стрелки и цифры на фоне белого круга напоминали о скоротечности времени. Дома в этом районе редко превышали два этажа, зато раздавались вширь, показывая достаток своих владельцев. Насколько мне известно, здесь часто были подземные этажи, один или два. Мода на строительство вниз появилась в прошлом столетии, когда императрица Виктория, чтобы увеличить снабжение армии, ввела налог на высоту дома. Поначалу богачи пришли в ужас от того, что им придется запереть себя в стесненных условиях, но позже вчитались в закон, и какие-то умники обнаружили в тексте оговорку. Этажами считается только то, что находится над землей. И вот пожалуйста, скромные двухэтажные дома на самом деле являются просторными особняками, не слишком уступающими королевскому дворцу. Ночью в таких районах пусто, добропорядочные граждане спят дома. Разве что если кто-то соберет у себя гостей, которые напьются как свиньи дорогим бренди, спутают между собой жен и на утро будут из кожи вон лезть, чтобы казаться бодрыми и невинными. Я стоял, подняв ворот, прятался под капюшоном от осенней сырости. Услышав шаги, обернулся и сперва не поверил своим глазам. Но присмотревшись, вдруг ощутил, как першит в горле. Леди Люсси шла пешком, ее плечи и спину прикрывал короткий шерстяной плащ, застегнутый на крупную булавку. Волосы, как и прежде, были убраны в прическу, вместо ожерелья на шее был завязан платок. Из-под плаща виднелся кожаный корсет со шнуровкой спереди, и на сей раз меня поразило то, что леди явилась не в юбке, а в мужских штанах узкого кроя. Ее бедра были туго обтянуты, и это выглядело еще более завораживающе, чем если бы женщина пришла обнаженной. Изящные сапожки она сменила на грубые высокие ботинки. — Надеюсь, вы достаточно изучили мой костюм, чтобы решить, подходящим ли образом я оделась? — ее насмешливый тон свидетельствовал о том, что мой взгляд не остался незамеченным, а о ходе мыслей было легко догадаться. — Как вам будет угодно, — я слегка поклонился. — Лишь бы было комфортно. — О, мне невероятно удобно, — она остановилась, глядя на часы. Стрелки слегка сдвинулись с полуночной отметки. — Пора. Нужно скорее с этим покончить. Она прошла немного вперед, и я успел заметить спрятанную под плащом кобуру. Хотелось бы иметь хоть какие-то гарантии, что мишенью не придется стать мне. Мы молча шли, стараясь держаться теневой стороны улицы. Случайных прохожих встретить не страшно, а вот патрули могут заинтересоваться странной парой. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: такие, как леди Илайн, не могут находиться в обществе такого, как я. — Восхищаюсь вашей отвагой, миледи, — заговорил я, когда мы подходили к дому ее отца. — Обычно девушки вашего круга выбирают более простой способ отомстить родителю. Убежать с каким-нибудь подлецом, явиться на званый ужин без прически, ездить в седле по-мужски. Она тихо рассмеялась. — Пройденный этап, и как видите, плодов это не принесло. — Может поэтому вас исключили из завещания? Я знал, что это грубо с моей стороны, но не смог удержаться. Трудно представить мою спутницу выросшей здесь, в Торговых Рядах, среди хихикающих подруг, примеряющих десяток шляпок перед завтраком. — Может и так, — ее не обидели мои слова. — Но когда я спрашивала Патрика о проводнике, он не предупреждал, что придется иметь дело с таким болтливым вором. Дальше мы пошли молча. Возле самого дома находился патруль. Человек шесть, что удивительно встретить на одном пятачке. Еще троих я заметил проходящими мимо забора. Мы стояли на противоположной стороне улицы, прижавшись к стене дома, под защитой глубокой тени от балкона. — Егерям здесь что, медом намазано? — моя привычка говорить вслух теперь была оправдана наличием слушателя. — Наверное, им заплатили, чтобы охраняли дом, — нахмурилась Илайн. — На случай кражи, пока наследство еще там. — У них есть основания для опасения. Идемте, миледи. Мы прошли кварталом южнее, и тогда свернули на нужную улицу. Пока охрана была занята домом покойного Люсси, стоящий рядом особняк спал в полной тишине. Перелезть через забор оказалось плевым делом. Илайн не задавала вопросов, и карабкалась с такой ловкостью, что я оставил попытки играть в джентльмена, подавая ей руку. Я обдумывал запасной вариант, на случай, если доступ ко входной двери и окнам будет перекрыт. Фасад дома, во двор которого мы забрались, как раз белили. Лестницу маляр оставил во дворе. Нам не составило труда взобраться по ней на террасу, откуда открывался вид на дом Люсси. Теперь мне пригодится арбалет. Это старые модели стреляли легкими болтами и недалеко. Моя крошка была способна отправить в полет крюк, груженый толстой веревкой, на расстояние восьмидесяти шагов. До нужного балкона было меньше шестидесяти. — Высоты не боитесь, миледи? — спросил я, прицеливаясь и спуская курок. С протяжным «взззвввс» крюк улетел в стену. Дернув веревку, я проверил прочность крепления, а затем привязал свободный конец к гипсовой балясине. — Вы еще не делали того, чего я боюсь, — ответила она. Если бы я не был профессионалом и не сосредоточился на задании с головой, меня бы бросило в жар от таких слов. Порочная избалованная девица — что может быть интересней? Зацепившись руками и ногами за веревку, провиснув спиной над дорогой, я пополз вперед. Далеко подо мной прошел один из патрульных. Благо, ему не было дела до того, что над его головой, точно жук, болтается легендарный городской вор. Он спешил в укромное место, где, ослабив ремень, принялся мочиться. Добравшись до противоположной стороны, я спустился на твердую поверхность и махнул рукой леди Илайн. Та кивнула и, перегнувшись через перила, захватила канат так же, как недавно это сделал я. В это время патрульный закончил свое дело, застегнул штаны и двинулся назад к своим людям. У него были все шансы совершенно случайно заметить девушку, зависшую на фоне свинцового неба. Прикинув, что рисковать нельзя, я схватил обломок стены, который откололся при вхождении крюка в отделку, и бросил его к забору, откуда отходил законник. Услышав шорох, тот обернулся, и тогда я бросил второй камень несколько дальше. — Эй! — окликнул он. — Есть кто? Именем закона ее императорского величества, немедленно покажитесь! Сильнее замахнувшись, я перебросил камень через забор, и патрульный, на ходу вытаскивая пистолет, осторожно двинулся на звук. — Вот идиот, — вынесла вердикт Илайн, соскакивая на землю возле меня. — Это его служба, — зачем-то заступился я за патрульного. — Я не о нем, а о вас, сквайр вор, — ее глаза блеснули. — Он мог позвать подмогу, и тогда меня бы обнаружили. «Вот поэтому я работаю один», — подумалось мне. Вскрыть дверь и попасть внутрь теперь не составило труда. Но едва мы приготовились сделать шаг в темноту, как я вытянул руку в сторону, останавливая Илайн. Проследив за моим взглядом, она присела, и в тусклом отблеске спрятавшейся за шалью луны стала видна натянутая на уровне колен шелковая нить. — Вы говорили, что знаете, где будут расставлены ловушки, — напомнил я не без иронии. — Я не ладила с отцом, — она озадаченно смотрела на нитку, будто появление той всерьез ее удивило. — Кто знает, как старый мерзавец свихнулся под конец своих дней? Резонное замечание, но не слишком своевременное. По всему выходит, что она мне не особо поможет. Перешагнув через нить, мы вошли в дом. Теперь было видно, что ловушка высыпала бы нам на головы нечто из ведра, подвешенного над входом. Детская шалость? Нисколько, если там взрывчатка. Озираясь по сторонам, мы дошли до двери. — Где может быть тот самый сейф? — спросил я невзначай. — На минус первом. Он всегда проводил там много времени и никого не впускал. Дом и впрямь походил на склеп. Картины и вазы были прикрыты бесцветными тряпками и чем-то напоминали застывших в полете призраков, широкие лампы в виде колеса раскачивались от сквозняка, тихо поскрипывая цепями. Столько вокруг добра пропадает. — Вы не возражаете, если я немного осмотрюсь? — спросил я, с горечью подсчитывая, сколько дверей осталось без моего внимания. — После того, как откроете сейф, — ответила она жестко. На середине лестницы я остановился: впереди находилась приподнятая половица. Дом ухоженный, хозяин умер недавно. Запустением и плохой погодой этого никак не объяснить. Присмотревшись, я заметил, что точно так же подняты доски на других ступеньках. Черт меня подери, если это случайность.