Я молчал. Сколько у него патронов? Вудроу дергается, но не может достать до Стоуна. Его лицо заливают слезы. Сожженная кожа, наверное, лопается от напряжения. Он не выдержит долго в этом аду. — Я не сделал ничего дурного, вор. Выполнил заказ, если говорить доступным тебе языком. На благо короны. — И теперь убиваешь своих нанимателей? Он неожиданно рассмеялся. — Кто тебе сказал, что именно они — мои наниматели? Этот червяк, корчащийся у меня под ногами? А твой дружок рассказал о себе? Я осторожно выглянул, но реакция не подвела его, и я едва смог укрыться от выстрела. — Ты убил их? — спросил Вудроу. Его голос звучал твердо, хоть говорить пришлось сквозь стиснутые зубы. — Местных подопытных. Или позволил Шерману забрать себе твою славу? — Ни то, ни другое, глупец. Если бы ты выбрался отсюда, то помчался бы на восточную станцию цеппелинов, чтобы узнать. Но ты не выберешься. Никто не уйдет. Слышишь, Лоринг? Я выстрелил. Из моего укрытия мне не попасть в Ртутную Крысу так, чтобы убить или хотя бы причинить существенный вред. Но я мог сделать кое-что другое. И я разбил первое зеркало. — Думаешь, что поможешь ему? Что едва погаснет свет, твой дружок воспрянет духом и прикончит меня? Нет. Он не тронет и волоска на моей голове. Надеюсь, он предупредил тебя, Лоринг? Предупредил, чтобы ты не пытался навредить мне? — Что-то такое припоминаю, — ответил я, и за миг до его выстрела успел разбить еще одно зеркало. — Но к черту! Ты же понимаешь, ситуация вынуждает. — Не нужно! Этот возглас принадлежал Вудроу. Что не нужно? Он не хочет, чтобы я сражался с тем, кто вот-вот прикончит нас обоих? Какое странное представление о спасении. Боль повредила его рассудок, или случилось что-то еще более ужасное… Как бы там ни было, избавив его от пытки светом, я облегчу страдания ловца. А, возможно, спасу наши шкуры. — Конечно, не нужно, Лоринг, — потешался Стоун. — Видишь ли, воришка, это я могу пристрелить тебя. Могу резать тебя на части, рвать, срезать с тебя кожу. Он ничего не сделает мне, понимаешь? — Да придите же в себя, Вудроу! — крикнул я, разрушая еще одно зеркало. Света в комнате немного убавилось, он не бил теперь со всех сторон. — «Вудроу»? — переспросил Стоун, и в его голосе появилось удивление. — Вот как ты себя назвал, ничтожество! Лоринг, он ничего не рассказал тебе? Не сказал, что случилось там, в замке? — В некотором роде, мне известно. Я выглянул из-за трубы, и в этот момент в том месте, где секунду назад была моя голова, появилось несколько дыр в металлическом корпусе. — Ты думаешь, что все знаешь? — хохотнул великан, заряжая оружие. — Думаешь, что из-за тебя случился пожар, и ты удачно сбежал, верно? Кретин! Ты запустил процесс, о котором не имел ни малейшего понятия. Твой жалкий умишко не способен понять всей сложности задействованных природных законов. Ты стал причиной эксперимента, который никто не планировал. Оглушающий грохот сотряс недра штольни. Стены и потолок задрожали, сверху посыпалась пыль. Прозвучал второй и третий взрыв. Теперь уже с потолка сваливались огромные куски. Один из таких накрыл последнее зеркало, второй оборвал провода. Стало темно. Светил теперь только оброненный мною фонарь. В поднявшемся тумане из пыли я едва мог различить громадную фигуру Стоуна. Нужно было выбираться отсюда. Выбежав из укрытия, я кинулся к выходу. Но уже на границе с туннелем вернулся обратно. Вудроу где-то среди обломков. Присев, я попытался различить его в груде камней, и в тот же миг получил удар прикладом по правому плечу. Моя ключица едва не сломалась. Благо, револьвер был у меня в левой руке. Я направил его ствол назад и вниз и выстрелил. Пуля попала в ступню обезумевшего доктора. Его вопль совпал с еще одним взрывом. На этот раз я еле успел спрятаться от падающих сверху кусков земли. Они посыпались на стоявшего за моей спиной Стоуна. Любого другого этот вес свалил бы с ног, но чудовище стряхнуло с себя ошметки, точно грязь. — Лоринг! — взревел он, — ты винишь меня за убийства в Асилуме? Но ты должен винить самого себя. Ищешь причину? Посмотри в зеркало, если хоть одно уцелело! Еще один взрыв. Пусть Вудроу покоится с миром, но я не стану держать слово, рискуя собственной жизнью. Выпустив несколько пуль в Стоуна, я заставил его развернуться, и в это время, скрывшись в пыльном тумане, проскочил у него за спиной. Снаружи дела обстояли еще хуже, чем в зале. Почти весь туннель был завален, осталась только жалкая щель, и я кинулся к ней, понимая, что, скорее всего, окажусь раздавлен камнями. Рука, ухватившая меня за ногу, чуть не свернула мою лодыжку. Я вырвался, сам не осознавая, какое чудо меня спасло. Ободрал кожу о торчащие острые края камней, порезал щеку каким-то металлическим прутом. Но все же я вывалился по другую сторону завала и кинулся бежать. Новый взрыв прогремел где-то рядом, и меня отбросило к стене. Заскрипели кости, вспомнилось былое. Я зашел слишком далеко, чтобы сдохнуть сейчас так нелепо. Забыв о боли, я бежал, бежал по рельсам, не чувствуя ног. За несколько шагов до выхода из штольни меня настигла взрывная волна. Она вынесла мое тело на поверхность, швырнула о землю, присыпала клочьями почвы. Гул остался там, позади. Здесь было так тихо. Или я вдруг перестал слышать. Только стучит пульс в ушах. Медленно, щекоча кожу, ползет капля крови по щеке. Я с трудом поднялся, придерживая голову рукой. Кажется, так боль была слабее. Под ладонью была влага, я посмотрел на свою руку и с удивлением обнаружил кровь. Когда только успел разбить голову? Под ногами земля раскачивалась, как дно лодки во время шторма. С трудом находя равновесие, я шел под вечерним небом по тропинке к станции канатной дороги. * * * Перед глазами все плыло. Я не мог вспомнить, как оказался в Торговых Рядах. Карьер преодолел пешком, иногда заваливаясь на какую-нибудь опору и на время теряя связь с действительностью. На меня бросали взгляды прохожие, но никто не интересовался, что за бродяга с проломленной головой бредет по их улицам. Сторонились, как лишайной собаки. Если бы представлял угрозу, меня бы вмиг утихомирили, а так никому и дела особого не было. Другое дело — Торговые Ряды. Увидев меня, завизжала какая-то нежная барышня. От ее вопля взбеленилась лошадь, и кучеру пришлось усмирять животное. В это время меня и заметил патрульный. — Стой! Стой тебе говорят! Я как раз ухватился за кованую оконную решетку, чтобы не упасть. В то же время другой ладонью я сдавил лоб. Мне казалось, что стоит разжать пальцы, и голова рассыплется на множество осколков. — Ты из Карьера или Отстойника? — тихо спросил патрульный. — Даю шанс: топай-ка в свои подвалы да поживее. А нет, так пойдешь ночевать за решетку. Судя по тому, с каким презрением он на меня смотрел, венатор решил, что перед ним забулдыга, подравшийся с кем-то по пьяни. — Мне нужен инспектор Вилсон, — сказал я, сосредотачиваясь на его лице, чтобы изображение не двоилось. — Кто? — Вилсон. Вилсон! Дьявол… Или Пилс. Кто угодно. — И зачем же он тебе понадобился, а? — насмешливо спросил тот. — Большие шишки, как для нищеброда вроде тебя. — Ноги в руки, парень, и дуй во Двор Венаторов, — прорычал я. — Скажи, что нашел Лоринга. — Да ты в своем уме, полудурок? Не знаю, что было на моем лице, когда я схватил его за грудки и встряхнул. Сбоку послышалась трель свистка. Напарник патрульного бежал на помощь. — Я — Лоринг! Зови сюда Вилсона! Дубинка второго венатора прошлась по спине, считая поврежденные ребра, и я все-таки упал на мостовую. * * * Мне на лоб вылили воды. Открыв глаза, я обнаружил себя сидящим на стуле в привычном кабинете старшего инспектора. Захотелось вытереть лицо, но руки оказались скованными за спиной. Потрясающе. Чтобы попасть к венаторам, пришлось постараться, но нацепить кандалы — это они сообразили. Вокруг столпилось много народу. Пилс стоял прямо передо мной, держа в руках графин с водой. Вот уж не ожидал увидеть такое озабоченное выражение на его физиономии. Вилсон был напротив меня, опирался на пустующий стол Илайн. Помимо них в кабинете находились уже знакомые мне по встрече на улице патрульные и Финлисон. Последнего я совсем не хотел видеть, помня о том, что это благодаря ему пострадала леди Коллинс, да и моё положение, если на то пошло. — Глазам своим не верю, — произнес Вилсон. По тону было невозможно угадать, какие эмоции он вкладывает в эти слова. — Почти неделю мы искали его по всему Асилуму, и вот он заявился к нам собственной персоной. — Последнее спорно! — вмешался Финлисон. — Помилуйте, вы слышали патрульных! — возмутился инспектор. — Это может быть какой-то трюк! — не унимался тот. — Сначала побег, потом нападение на женщину! — Спорно как раз ваше утверждение, — угрюмо перебил его Вилсон. — Леди Коллинс не просто женщина, она сотрудник Двора Венаторов, и напасть на нее может любой другой преступник. — Поэтому служанка дала точное описание Лоринга, и его фамилия — единственное, что произнесла леди Коллинс после того, как пришла в себя?! — О, тогда вы должны помнить, что именно записано в протоколе. Леди Коллинс четко указала, что Лоринг на нее не нападал. — Но и не отрицала его присутствия! — Финлисон улыбнулся одной из тех улыбок, от которых у нормальных людей непроизвольно сжимаются кулаки. — Подумайте сами, инспектор. Совершено столь дерзкое и бесчестное нападение, и вместо того чтобы назвать виновного, жертва первым делом указывает на того, чьей вины якобы нет. Это подозрительно. Возможно, она была не в себе или… — Или? Договаривайте, ну же! — Или покрывает Лоринга, что также вероятно, — елейным голосом завершил сыщик. — А почему вы удивлены? Молодая женщина найдена без сознания при столь… пикантных обстоятельствах. — Выбирайте выражения, инспектор, — возмутился Пилс, на которого было жалко смотреть. Финлисон мстительно продолжал, вкладывая в каждое слово столько яда, что даже мне стало тошно. — Всем известно о некоторых… странностях леди Коллинс. — Вы говорите о моей подчиненной! — напомнил Вилсон. — Тогда вы, несомненно, в состоянии объяснить, почему ваша подчиненная коротает вечера в публичном доме, — с садистским удовольствием продолжал Финлисон. — Только когда этого требует задание. — Не только, и вам это известно. В ее возрасте не иметь мужа, жить одной, работать в сыске — это всё довольно странно и не вписывается в общее представление о занятии для порядочных женщин. Небольшая интрижка с пойманным вором вполне может быть в духе леди Коллинс. — Замолчите! — прорычал Вилсон, жестом останавливая двинувшегося к сыщику Пилса. — Или мне придется вас заставить. — Я уже всё сказал. И вы знаете, что я прав, потому так злитесь. И поэтому кипятится наш друг Пилс. — Можно воды? Обсуждая мою персону все это время, они напрочь забыли о моем присутствии.