Инспектор Грэйндж поднялся с довольным видом человека, который точно знает, что ему следует делать, и готов немедленно приступить к действию. – Гаджен? – повторил он. – Я сейчас же допрошу его. Глава 20 В кабинете сэра Генри инспектор Грэйндж пристально вглядывался в невозмутимое лицо дворецкого. Пока перевес был на стороне Гаджена. – Я очень сожалею, сэр, – повторил он. – Очевидно, я должен был упомянуть об этом случае, я просто его запамятовал. Гаджен говорил извиняющимся тоном, переводя взгляд с инспектора на сэра Генри. – Было около половины шестого, сэр, насколько я помню. Я проходил через холл – шел проверить, нет ли писем для отправки на почту, – и заметил револьвер, который лежал на столе. Я подумал: верно, из коллекции хозяина, поэтому взял его и принес сюда. Я не увидел его на полке у камина – там, где он всегда находился, вот и вернул револьвер на место. – Покажите мне его, – сказал Грэйндж. Гаджен поднялся со стула и пошел к полке, инспектор следовал за ним. – Вот этот, сэр. Палец Гаджена указал на маленький «маузер» на полке в конце ряда: «маузер‐25»[61]. Конечно, Джон Кристоу был убит не этим оружием. – Это автоматический пистолет, а не револьвер, – сказал Грэйндж, не спуская глаз с лица дворецкого. Гаджен кашлянул. – В самом деле, сэр? Боюсь, я не очень-то хорошо разбираюсь в огнестрельном оружии. Наверно, я неточно употребил термин, сэр. – Но вы вполне уверены, что это именно то, что вы нашли в холле и принесли сюда. – О да, сэр. Никаких сомнений, сэр, – сказал Гаджен, протягивая руку к полке, но Грэйндж остановил его: – Пожалуйста, не трогайте. Я должен осмотреть, нет ли на нем отпечатков пальцев и не заряжен ли он. – Я не думаю, что он заряжен, сэр. Оружие в коллекции сэра Генри не хранится заряженным. Что касается отпечатков пальцев, то я все равно протер его носовым платком, прежде чем положить на место. Так что, сэр, там будут только мои отпечатки пальцев. – Почему вы это сделали? – резко спросил Грэйндж. Но Гаджен и бровью не повел и все с той же извиняющейся улыбкой объяснил: – Мне показалось, что он запылился, сэр. Внезапно открылась дверь и вошла леди Энкейтлл. Она улыбнулась инспектору. – Рада вас видеть, инспектор Грэйндж. В чем тут дело с револьвером и Гадженом? И это дитя на кухне – вся в слезах. Ее запугала миссис Медуэй… Но, разумеется, девушка была вправе рассказать, что она видела, если считала нужным так поступить. Я сама всегда оказываюсь в затруднительном положении, выбирая между тем, что «правильно» и что «неправильно»… Очень легко, вы понимаете, если «правильно» – приятно, а «неправильно» – неприемлемо. Тогда позиция ясна… Но крайне затруднительно, если все наоборот, и я думаю, инспектор, каждый должен поступать так, как сам считает правильным. Что вы сказали об этом пистолете, Гаджен? – Пистолет был в холле, миледи, – ответил почтительно Гаджен, – на столе. Понятия не имею, откуда он появился. Я отнес его в кабинет, на прежнее место. Я только что сказал об этом инспектору, и он вполне удовлетворен. Леди Энкейтлл покачала головой. – Вы не должны были так говорить, Гаджен, – сказала она мягко. – Я сама поговорю с инспектором. Гаджен сделал легкое движение, и леди Энкейтлл сказала с милой улыбкой: – Я ценю ваши побуждения, Гаджен. Я знаю, что вы всегда стараетесь избавить нас от хлопот и неприятностей. – И, отпуская дворецкого, мягко добавила: – Это пока все! Гаджен медлил, потом бросил беглый взгляд на сэра Генри, на инспектора и наконец, поклонившись, направился к двери. Инспектор хотел было остановить его, но по необъяснимой причине рука его опустилась. Гаджен удалился. Леди Энкейтлл уселась в кресло и улыбнулась обоим мужчинам. – Знаете, по-моему, это просто замечательно, я про Гаджена. Вполне феодальный поступок, если хотите. Именно феодальный, пожалуй, точнее это не назовешь. – Леди Энкейтлл, – натянуто произнес Грэйндж, – как я понял, у вас самой есть что сказать по этому поводу? – Разумеется. Гаджен нашел пистолет совсем не в холле. Он обнаружил его, когда вынул яйца. – Яйца? – Инспектор Грэйндж был крайне озадачен. – Из корзинки, – пояснила леди Энкейтлл. Она полагала, что теперь дала исчерпывающее объяснение. – Ты должна рассказать об этом немного подробнее, дорогая, – тепло сказал сэр Генри. – Инспектор Грэйндж все еще в недоумении. – О! – Леди Энкейтлл решила быть предельно ясной. – Пистолет был в корзинке, под яйцами. – Какая корзинка и какие яйца, леди Энкейтлл? – Корзинка, которую я взяла с собой на ферму. Пистолет был в корзинке, а потом я сверху положила яйца и забыла об этом. А когда мы нашли бедного Джона Кристоу мертвым возле бассейна, это было таким шоком, что я выпустила корзинку из рук, и Гаджен еле успел ее подхватить… Я хочу сказать, из-за яиц. Если бы я уронила корзинку, все бы разбилось. Он принес корзинку в дом. А позднее я попросила его проставить дату на яйцах. Я всегда так делаю, иначе свежие яйца можно съесть раньше старых… И он сказал, что все сделал. Теперь я припоминаю, у него был очень значительный тон при этом сообщении. Вот это я и называю «феодальным поступком». Он нашел пистолет и убрал его на место… думаю, потому, что в доме была полиция. Я убеждена, что прислуга всегда обеспокоена появлением полиции. Очень трогательно и мило, но… довольно глупо, ведь вы, инспектор, конечно, хотите услышать правду? Свой рассказ леди Энкейтлл завершила сияющей улыбкой. – Я намерен узнать правду, – довольно хмуро сказал Грэйндж. Леди Энкейтлл вздохнула. – Какая это все же суета, не правда ли? – сказала она. – Я имею в виду поиски преступника. Кто бы ни застрелил Джона Кристоу, я не думаю, что он всерьез намеревался это сделать. Если это Герда, я уверена, она не собиралась его убивать. По правде говоря, я удивлена, что она не промахнулась… Именно этого можно было ожидать от Герды. Да и в самом деле она очень славное, доброе создание. И если вы ее посадите в тюрьму и повесите, что, скажите на милость, будет с детьми? Если она действительно убила Джона, то теперь страшно сожалеет об этом. Для детей и так ужасно, что убит их отец, но еще хуже, если за это повесят их мать. Иногда мне кажется, что полиция совершенно не думает об этом. – В настоящее время, леди Энкейтлл, мы не собираемся никого арестовывать. – Ну что же, это, по крайней мере, разумно. Я всегда считала, инспектор Грэйндж, что вы очень разумный человек. И снова эта очаровательная, почти ослепительная улыбка. Инспектор, не удержавшись, невольно заморгал глазами, но тут же решительно вернулся к делу. – Как вы только что сказали, леди Энкейтлл, я хочу добиться правды. Вы взяли пистолет… Между прочим, какой это был пистолет? Леди Энкейтлл кивнула головой в сторону полки у камина. – Второй от конца. «Маузер-25». Что-то в этом предельно четком ответе неприятно поразило Грэйнджа. Он как-то не ожидал, что леди Энкейтлл, которую он мысленно зачислил в категорию странных и немного «не в себе», опишет огнестрельное оружие с такой технической точностью. – Вы взяли отсюда пистолет и положили его в вашу корзинку. Зачем? – Я знала, что вы меня об этом спросите! – заявила леди Энкейтлл неожиданно почти торжествующим тоном. – И конечно, должно быть какое-то объяснение. Как ты думаешь, Генри? – Она повернулась к мужу. – Должно же быть какое-то объяснение тому, что я взяла в то утро пистолет! – Думаю, что так, дорогая, – натянуто сказал сэр Генри. – Сделаешь что-нибудь, – медленно произнесла леди Энкейтлл, задумчиво глядя перед собой, – а потом не можешь вспомнить, почему ты это сделал. Но я полагаю, инспектор, всегда должно быть объяснение, надо только суметь его найти. Очевидно, у меня в голове была какая-то идея, когда я положила «маузер» в корзинку для яиц. Как вы думаете, что бы это могло быть? – обратилась она к нему. Грэйндж пристально смотрел на нее. Ни капли замешательства, лишь по-детски нетерпеливый интерес. Это сразило инспектора. Ему никогда не приходилось встречать людей, подобных леди Энкейтлл, и на какой-то момент он растерялся. – Моя жена, – сказал сэр Генри, – невероятно рассеянна, инспектор. – Похоже, что так, сэр, – ответил Грэйндж, но прозвучало это не очень-то любезно. – Как вы думаете, почему я взяла этот пистолет? – доверительно спросила его леди Энкейтлл. – Не имею ни малейшего представления, леди Энкейтлл. – Я вошла сюда, – вслух размышляла леди Энкейтлл. – Разговаривала с Симмонс о наволочках… и смутно припоминаю, что прошла к камину… Я подумала о том, что пора приобрести новую кочергу для камина… Инспектор Грэйндж широко открыл глаза. Он чувствовал, что у него голова идет кругом. – И я помню, что взяла «маузер»… такой хороший, удобный и небольшой револьвер; мне он всегда нравился… и опустила его в корзинку. Я ее только что взяла из цветочной комнаты. Но у меня, понимаете ли, столько всего было в голове… Симмонс… вьюнок в маргаритках… потом я надеялась, что миссис Медуэй сделает сдобного «Негра в рубашке»… – Негра в рубашке?! – не смог удержаться инспектор. – Ну, вы понимаете, шоколад и яйца… потом покрыть все взбитыми сливками. Как раз такой десерт к ленчу, который понравится иностранцу. Инспектор Грэйндж заговорил напористо и резко, чувствуя неодолимое желание прорваться сквозь невидимую тонкую паутину, застилающую перед ним свет: