– Нет, нет, нет, – сказал я быстро. – Сначала ты должна раздеться, милая моя. Потом ты получишь свежую, чистую одежду, а старую выкинем. – Ах, да... – Она улыбнулась. Я видел, что он пытается вспомнить что-то из прошлого. – Ванна... Не в обуви... Не в одежде... Правда. Я забыла... Я прислонился к стене и смотрел, как она неуверенными движениями снимает кафтан, рубашку. Она была женщиной, но её нагота вызывала во мне не больше желания, чем нагота домашнего животного. Скорее жалость, ибо она была настолько худа, что могла бы легко посоревноваться с заключёнными императорских подземелий. Её ноги, казалось, не имели икр и бёдер и напоминали бесформенные палки, ребра чуть не пробивали тёмную от грязи кожу, и я мог без труда их сосчитать. Она напоминала скелет, обтянутый серо-бурым пергаментом. У неё даже не было груди, а лишь два соска, маленькие, словно отёк после укуса осы. Она осторожно вошла в воду и сначала зашипела, поскольку, видимо, не только не была привычна к горячей ванне, но, наверное, едва помнила, как горячая ванна может выглядеть. В конце концов, однако, она села в бадью, сначала сжавшись, явно напуганная, затем устроилась удобнее и вытянула ноги. – Ох, – вздохнула она, и в этом вздохе, может, не было ещё удовольствия, лишь определённая доза облегчения. – Тепло, – сказала она, закрывая глаза. – Тепло, – добавила она почти мечтательно. Знак змея и голубки на её плече, казалось, засиял и запульсировал. – Что дальше? – Она подняла веки и посмотрела на меня. – Что мне делать дальше? Я хотел дать ей щётку, но отказался от этой идеи. Я не знал, как её кожа отреагирует на контакт с жёстким ворсом. Так что я взял меньшее из полотенец, приготовленных Козоёбом, свернул его и намочил в воде. – Вымойся. – Я подал ей полотенце. – И что-то нужно сделать с твоими волосами. Они были невероятно грязными и спутанными, однако, когда я их коснулся, я понял, что в них нет вшей. Удивительно. Может, вши просто не питаются кровью существ, таких, как она? – Я не смогу отмыть и расчесать твои волосы. Может, позволишь, чтобы я их обрезал? – спросил я чётко и ласково. Она пожала плечами. – Ты знаешь лучше, – в её голосе снова звучала беспомощность. – Их нужно будет отрезать очень коротко, – добавил я, а она только вздохнула. Я вышел из комнаты и отправился к Козоёбу. Во-первых, за ножницами, во-вторых, за платьем, которое девушка могла бы надеть, выйдя из ванны. И то, и другое он дал мне без единого слова, но когда я возвращался, он на мгновение меня остановил. – Я отдам тебе всё, что должен, и ещё добавлю двадцать процентов, только забери её, Мордимер. Увези её отсюда как можно скорее. Я посмотрел на него долгим взглядом. – У тебя много недостатков, но ты почти никогда и почти ничего не боялся, Козоёб, – сказал я с насмешливым упрёком в голосе. – Люди меняются, – пробормотал он. Он схватил меня за плечо и заглянул мне в глаза. Он был так близко, что я чувствовал на лице его дыхание. – Она не человек, и ты об этом знаешь, правда? Я освободился из его объятий. Решительным движением, ибо не люблю, когда ко мне кто-то прикасается, если только это не красивая женщина. Да и то не всегда. – А кем ей быть? – Я с жалостью покачал головой. – Демоном? – Я похлопал его по щеке. – Да брось ты... – Не знаю... – Я видел на его лице страх, и меня это насторожило, поскольку, когда люди напуганы, они готовы совершать поступки, расходящиеся со здравым смыслом. А это, как правило, доставляет проблемы, как и им самим, так и всем, находящимся в их компании. – Послушай меня внимательно, – начал я. – Эта девушка – родственница одного аристократа. Она пропала много лет назад и не помнит почти ничего из своего прошлого, а о связывающих его с ней родственных узах я узнал только по знаку, вытатуированному на её плече. Мы оба знаем, что она не в своём уме, но мой заказчик назначил нашедшему её большую награду. Действительно большую. И если ты мне поможешь, я забуду не только о процентах по твоему долгу, но и о том, что ты меня оскорбил. Понимаешь? – Не знаю, почему я это сделал, – сказал через некоторое время. – Понятия не имею, почему я тебя обманул. Все эти годы, каждый день... – Он нервно пожал плечами. – Это того не стоило, – добавил он. – Конечно, не стоило – признал я, глядя ему прямо в глаза. Он поспешно отвёл взгляд. – Однако теперь мы об этом забудем. Помоги мне, и тогда я уйду из твоей жизни раз и навсегда. – Хорошо, – вздохнул он. Потряс головой, словно он был лошадью, которая движением гривы отгоняет надоедливых мух. – Поспешите, скоро будет готов ужин. Но он ещё не ушёл, остановился на пороге. – Мордимер? Ты поклянёшься, что… – Клятвопреступник хочет довериться клятве? – Перебил я его. – Разве святой Павел не сказал: "Посему, отвергнув ложь, пусть каждый из вас говорит правду ближнему? – У меня теперь новая жизнь, – сказал он жалобно, не глядя мне в глаза. – У меня есть женщина, у нас будет ребёнок... – Я тронут! – Я широко развёл руки. – Боже, как сильно я тронут, Козоёб! Так сильно, что изменил планы на будущее! Я решил, что если ты мне не поможешь, я не причиню тебе вреда, пока ты не увидишь, как умирает твоя женщина. И пока не услышишь, как горячо она молит о пощаде. Я подошёл и схватил его за воротник. – Будь благоразумен, и ни с кем ничего не случится, – прошипел я. – Я хочу уехать отсюда, как только это станет возможным. Помоги мне, и ты дождёшься рождения наследника. Навреди мне, и ты увидишь, как я вырву плод из твоей женщины. Мы поняли друг друга? Конечно, я не сделал бы ничего подобного. Говорите что хотите о Мордимере Маддердине, инквизиторе Его Преосвященства, вашем покорном слуге, но я бы никогда не причинил вреда беременной женщине. Ибо женщина, носящая плод, это женщина, осенённая божественной благодатью. Каким же жалким существом я был бы, если бы этого не уважал? К счастью, Козоёб не знал о моих убеждениях и побледнел. – Умоляю, – выдавил он. – Ты не умоляй, ты будь благоразумен, – ответил я. Я вернулся в комнату. Вампирша по-прежнему плавала в воде, и казалось, что купание доставляет ей истинное удовольствие. – Я принёс ножницы. – Я поднял инструмент к свету, ибо не хотел, чтобы она подумала, что я что-то скрываю. – Нож-ни-цы, – повторила она, словно вспоминая значение этого слова. – Для того, чтобы обрезать тебе волосы, – добавил я. – Можно? – Она смотрела на меня жалобным взглядом. Я подошёл. – Они отрастут, – пообещал я. – И, конечно, будут красивыми. Только нужно их расчёсывать. Потом я принялся за стрижку. Чёрные пучки колтунов падали на пол, а я старался случайно её не поранить, что было довольно трудно, поскольку волосы пришлось срезать почти у самой кожи. Когда я закончил, я отступил на шаг, чтобы посмотреть на эффект от проделанной работы. Вампирша выглядела ещё жальче, чем прежде. Теперь, когда я избавил её от волос, её голова казалась лишь черепом, обтянутым тоненьким слоем кожи, а шея выглядела настолько хрупкой, что мне казалось, что я мог бы одними пальцами сломать девушке шею. И только большие чёрные глаза горели на исхудавшем лице. Да, надо признать, что я нашёл в этом существе одну прекрасную вещь: просто необыкновенной красоты глаза. * * * Меня ожидал визит к барону Хаустофферу, и я знал, что мне нужно будет к этому визиту соответствующим образом подготовиться. Возможно, я перегибал с осторожностью, но Мордимер Маддердин не прожил бы столько лет в этом не лучшем из миров, если бы грешил беспечностью в мыслях и поступках. Конечно, иногда я попадал в куда более серьёзные неприятности, чем ожидал, однако, когда я знал, что они могут возникнуть, я предпочитал обезопасить себя всеми возможными способами. А ведь Хаустоффер был исключительно опасным существом. Во время последнего пребывания в его замке я только чудом избежал смерти, хотя, точности и справедливости ради, надо признать, что я уехал с кошелём, полным золотых дублонов и поручением на будущее. Хаустоффер рассказал, что когда-то он жил в Палестине и видел Господа нашего Иисуса Христа, восходящего крутой дорогой на Голгофу, с крестом на израненных плечах. Барон шёл, потягивая вино, потом смотрел на казнь, пока, наконец, не заснул, сморённый вином и зноем. Он не видел момента, когда Иисус спустился с креста и покарал римских легионеров, не видел, когда Господь вместе с апостолами и верными ему людьми шёл в сторону Иерусалима, чтобы искупать в крови неверный город. Только потом он увидел Иерусалим и в нём почувствовал тот удивительный и пугающий алый голод, который должен был мучить его по сей день. Там тоже поняли, что он не тот, кем был раньше. Он приобрёл сверхъестественную силу и скорость, не старел, он мог господствовать над людскими умами, нанесённые ему железом раны мгновенно заживали. А на плече он обнаружил вытатуированный знак змея и голубки. С тех пор он жил, не зная, было ли то, что случилось, благословением или проклятием. Или лишённой смысла и значения ошибкой? Деянием Бога или Сатаны? Теперь я полагал, что в какой-то мере смогу ответить на вопросы, которые его волновали. Конечно, если сначала тщательно расспрошу находящуюся под моей опекой девушку, и если мне удастся получить какие-либо вразумительные ответы, что, учитывая её статус, не могло быть простой задачей. Верил ли я в историю барона? Поначалу нет, ибо инквизиторы относились к заявлениям о вампирах так же, как и к байкам об оборотнях. Однако когда я получил возможность увидеть, как быстро движется Хаустоффер, когда я почувствовал его парализующий взгляд, когда я увидел острые как бритва зубы, то перестал сомневаться. Быть может, он лгал, рассказывая о своём прошлом, но, безусловно, он не был обычным человеком, а был существом, имеющим целый ряд сверхъестественных способностей. Я знал, что на самом деле я должен держаться как можно дальше от его замка. Однако необъяснимая загадка изводила меня, как шип, засевший в подошве стопы. И теперь, когда решение этой головоломки казалось ближе, чем когда-либо, я не мог отказаться. Я не ждал награды от Хаустоффера (хотя он обещал мне немало), я лишь надеялся, что эта тёмная история будет озарена светом познания. Ибо я уже объяснял когда-то барону, что я – человек, для которого главное – знания, и иногда не имело значения, куда эти знания могли меня привести. По своему опыту я знал, что иногда они заводили меня куда дальше, чем я хотел. В соответствии с планом, который я составил, пришлось воспользоваться помощью Козоёба. Я досконально объяснил ему, какой мне нужен мастер, и какую он должен выполнить для меня работу. Набросал ему чертёж на листке бумаги. – Это будет тебе немало стоить, – заметил он, не спрашивая, для чего мне нужны эти вещи. И хорошо, что не спрашивал, ибо всё равно не получил бы ответа. – Как только ты вернёшь мне долг, я стану богатым человеком, – ответил я безмятежно. Он молчал некоторое время и только потирал верх левой ладони пальцами правой. – Ты знаешь, у меня нет такой суммы под рукой. Нужно будет подождать несколько дней... – Ну, в конце концов, не я же упрашивал тебя, чтобы ты как можно скорее покинул мой дом, не так ли? Я подожду, сколько ты сочтёшь нужным. Познакомишь меня с женой? Когда она возвращается? Он опустил глаза. – На следующей неделе, – сказал он тихо. – Я улажу всё до этого времени. Клянусь. – Только предупреди мастера, что металл должна быть чистым. Если он смешает его с медью или другим дешёвым металлом, я своими руками сдеру с него кожу. Ты ещё умеешь быть убедительным, Козоёб? – Умею, – ответил он твёрдо. – Останешься доволен. – Не сомневаюсь. – Я кивнул ему головой. – Скажи мне кое-что ещё. Ты не слышал, чтобы где-то в окрестностях жил по-настоящему благочестивый монах или священник? Человек, пользующийся всеобщей любовью, известный богоугодными делами, может быть, даже чудесами, одобренными Церковью? – Святой при жизни, что ли? – Усмехнулся Козоёб. – Именно так. Он на секунду задумался, потирая лоб. – Я спрошу, – пообещал он. – Что-то я, кажется, слышал, о каком-то отшельнике, или кто он там... – Очень хорошо, – ответил я. – Инквизитор ищет благословения святого? – Я услышал в его голосе что-то вроде насмешки, но когда я посмотрел ему прямо в лицо, улыбка исчезла с его губ. – Я спрошу, – повторил он тихо и вышел из комнаты. * * * От поместья барона Хаустоффера меня отделял долгий путь. По крайней мере две недели ходу, и это при условии, что не произойдёт ничего неожиданного. Конечно, две недели конного пути ставили передо мной большую проблему: как заставить моего коня принять на спину сущность, которая порождала в нём панический страх? У меня, однако, не было выбора, поскольку я не представлял себе пешую прогулку. Я, правда, мог нанять повозку, но, учитывая тот факт, что в последнее время шли дожди, часть дорог превратилась в грязевые потоки. В связи с этим, кто знает, не продлится ли путешествие на телеге даже дольше, чем пешком. Кроме того, путешествие на лошадях позволит нам держаться подальше от оживлённых трактов, ибо я не хотел слишком часто и слишком многим людям показывать мою спутницу. Не оставалось ничего другого, как попытаться приучить коня к вампирше, и я надеялся, что будет достаточно тех нескольких дней, которые мы проведём в гостях у Козоёба.