– Звоните по внутреннему, – тот махнул рукой в сторону телефона на столике. – Список на стене. Иван нашел номер, набрал. Ответили почти сразу. – Я сын Санина Виктора Васильевича, – сказал он. – Отец просил с вами встретиться. – Санина? – голос в трубке, казалось, задумался. – Именно со мной? – Да. Именно с вами. – Что ж, я сейчас перезвоню. Вас пропустят. Полицейский попросил паспорт, переписал данные и лишь потом объяснил, как пройти к Русакову. – Он еще там, но вообще-то должен сегодня переехать. У него должность новая. И вообще я вас к нему пускать не должен так просто, – заметил он, отдавая документ. Кабинет у Русакова был небольшой. Для человека, занимающего серьезный пост в руководстве региона, по мнению Ивана, совсем небольшой. За столом сидел усталый, но, в общем-то, симпатичный мужчина средних лет. Тонкие черты лица, темные волосы с проседью. Глаза умные, хотя и какие-то замученные. – Слушаю вас, – сказал Русаков. – Добрый день. Извините, а зовут вас как? – Иван почувствовал некоторую неловкость от того, что то ли не посмотрел, как зовут чиновника, то ли забыл. – Ростислав Романович. Присаживайтесь, – сказал Русаков, показывая на стул у приставного столика. – Да, собственно, я ненадолго. Отец просил передать вам флэшку. Там текст небольшой. – Ну, давайте посмотрим, – Русаков взял флэшку и вставил ее в гнездо. Пощелкал кнопками, открыл текст. – Должен вас расстроить, я это уже видел, – сказал он. – Как я понимаю, он разослал это письмо в несколько СМИ. Но резонанса пока нет. Вывод? Иван вопросительно посмотрел на него. – Вероятно, эти СМИ не заинтересованы в распространении информации. Этой информации, – подчеркнул Русаков. – Боюсь, что у вас со СМИ вообще проблема. В области. Иван пожал плечами. Он был не в теме. Его интересы лежали совсем в другой плоскости. – А вы видели содержание этого письма? – спросил Ростислав. – Да, – кивнул Иван. – И что по этому поводу думаете? Пепел Клааса не стучит в ваше сердце? За отца отомстить не хотите? – пояснил Русаков. – Не знаю, – ответил Иван. – Все это очень неожиданно. Я в последнее время эти темы с отцом не обсуждал. Да и вообще, можно сказать, не обсуждал. Мы общались, но у него другая семья, и он зарабатывал деньги таким образом, очевидно. Постоянно он уже давно нигде не работал. – А, в общем-то, вы, наверно, правы, – неожиданно сказал Русаков. – Не надо лезть во все это. Пусть профессионалы разбираются. – Понял. Я подумаю над вашими словами, – сказал Иван, поднимаясь. – Кстати, мне полицейский на входе сказал, что вы вероятно в другой кабинет переберетесь. Побольше. Русаков хмыкнул: – Не уверен. Что-то мне не очень хочется этого. Возможно, уже просто и смысла нет. До свидания. Иван вышел из здания. Он немного постоял на ступеньках, вдыхая воздух. Ощущение весны усиливалось. Санин спустился вниз, дошел до стоянки и сел в машину. Он проехал пару кварталов по центральному проспекту. Потом неожиданно свернул к четырехэтажному светлому зданию мэрии. На стоянке перед ней свободных мест не было. А на самом тротуаре место заняли несколько полицейских машин. Ивану удалось припарковаться на углу, чуть в стороне. Отсюда, впрочем, мэрию было хорошо видно. Несколько человек стояли на тротуаре и что-то обсуждали. Санин вышел из машины и подошел к ним. – А что там происходит, не знаете? – спросил он. – Точно не знаем, но просто так полиция у нас ни к кому не приезжает, – ответил пожилой невысокий мужчина в яркой зеленой куртке, – может, и до этих добрались. Глава сорок пятая. Утром Русаков поехал на работу, как обычно. Дмитрий остался дома. Ростиславу показалось, что его друг немного захандрил. Впрочем, объяснение лежало на поверхности: Шкадова тяготило его положение и вынужденное бездействие. Он даже снова спросил Ростислава, не вернуться ли ему в Москву. У Русакова не было готового ответа на этот вопрос, и он, немного подумав, попросил Дмитрия немного подождать. По дороге Ростиславу позвонил Тонковидов. – Уезжаю на строительство ледового дворца, – сказал Антон. – У тебя новостей нет? – Нет пока. – И у меня нет. Но есть предчувствие чего-то. А пока просьба: поговори с Вилецким, пусть наладит работу протокола, постоянно о мероприятиях забывают. Все в последний момент всплывает. Вилецкий позвонил Ростиславу сам, буквально через пару минут после его появления в кабинете. – Ростислав Романович, доброе утро. Я вот о чем: вам по должности надо перебираться в кабинет Цветкова. Когда мы сможем заняться переездом. – Голому собраться – только подпоясаться, – усмехнулся Русаков. – Но пока давайте не будем торопиться. А вы зайдите ко мне, есть поручение Антона Викторовича. Вилецкий пришел немного напряженный. Скорее всего, потому что не знал, какое именно поручение Тонковидова придется исполнять. – Слушаю вас, Ростислав Романович, – сказал он с порога. – Присаживайтесь, Виталий Алексеевич, – ответил Русаков и вдруг поймал себя на мысли, что ему будет приятно немного потомить руководителя аппарата. – Спасибо. Я слушаю, – напомнил Вилецкий. – Да вот, есть претензии к работе вашего…, то есть нашего аппарата… – Какие? – Ну, не совсем аппарата. Службы протокола. Русаков намеренно слегка потягивал «резину» и его это начало забавлять. Но он все же усилием воли заставил себя вернуться на деловой лад. – Короче, Антон Викторович говорит, что они постоянно забывают ему сообщить о некоторых мероприятиях. Потом вспоминают. Ну и аврал начинается, сами понимаете. С этим надо покончить. – Хорошо, Ростислав Романович, я приглашу к себе руководителя протокола. Для начала проведу беседу. Не поможет, примем серьезные меры. – Давайте. Тем более, что хорошим вечно быть нельзя. – Понял. Могу идти или есть еще вопросы. – Есть, – сказал Ростислав после небольшой паузы. – Скажите, вы, действительно одноклассник Сакуляка? – Ну да, – ответил Вилецкий немного растерянно. – Это, в общем-то, не секрет. – Общаетесь? – Нечасто. Больше по работе. – А скажите мне, Виталий Алексеевич, если б Сакуляк стал, к примеру, губернатором? Это бы для вас лучше было? Вилецкий побледнел (или это только показалось Ростиславу?), пригладил волосы, потеребил дужку очков и только потом ответил: – Да нет… Я и так себя нормально чувствую…. И он тоже. Он на своем месте. Я на своем. Такой вопрос… – Да, не волнуйтесь вы так. Прямо побледнели. Одноклассники – это святое. Я вот одноклассник Тонковидова. Он меня пригласил. Это нормально. – Да и не волнуюсь я. Просто вопрос… Вилецкий не договорил, да Ростислав и не настаивал. – Идите, – сказал он. – И про протокол не забывайте. Дверь за ним не успела закрыться, как зазвонил внутренний телефон. Это был сын погибшего Санина. Флэшка, которую он принес, содержала письмо Виктора Васильевича, содержание которого он узнал накануне. Когда Иван Санин ушел, Русаков набрал телефон Оксаны. – Привет. Зайди, пожалуйста. Оксана зашла в кабинет через пару минут. Стремительная, в черных брюках и бежевом свитере. «Под цвет глаз», – подумал про себя Ростислав и незаметно залюбовался ей. А вслух сказал: – Рад тебя видеть. – И я вас, Ростислав Романович, – улыбнулась она. – «Вы», «ты», запутаться можно, – Русаков помотал головой. – Мы же на работе. Значит, официально. – Ну да, наверно. Все же никакой я не чиновник, – грустно сказал Ростислав. – Скажи лучше, как себя чувствует ваш Морсков?