Нижняя челюсть дрожала, и я едва смогла ответить Петру, что это я. С тех пор, как я звонила, прошёл час, не меньше. Стоя на пороге квартиры Петра, я дрожала, как осиновый лист, вода капала с волос и даже с носа. – Я уже волно… вать… ся… начал, – открыв дверь, сказал Петя, и с каждым слогом его голос становился всё тише. – О Господи, Наташа, я же… я же мог заехать за тобой… – П-прости… д-думала, быстро дойду, а… а дождь уси-л-лился. – Заходи скорее! Он втащил меня в дом, быстро принёс из ванной полотенце и накинул на плечи. Я укуталась в него, словно в одеяло, но дрожать не перестала. – Сейчас, – он открыл кран в ванной, чтобы сбежала вода, затем завёл меня туда. – Снимай с себя всё. Я принесу тебе свою чистую и сухую одежду. Примешь душ, согреешься. Петя исчез. А я так и стояла, стуча зубами перед зеркалом. Какой ужас! Тушь потекла, оставив под глазами тёмные разводы, волосы висели, как сосульки, мокрые. Котёнок? Да самая настоящая выдра! Петя вернулся, но прежде чем войти, постучался. – Ты ещё не разделась? Вот, я нашёл футболку и трико, оно мне по середину голени, ну, мода такая… а тебе будут как раз, как штаны. Сними платье и передай мне через дверь, я повешу его сушиться. А, и чистое, сухое полотенце… мыло, шампунь – всё в душевой. Если что-то понадобится, зови. А я пока приготовлю поесть. Проголодалась? Не в силах что-то сказать, я кивнула. Я не ела с самого обеда. Когда Пётр вышел, я сняла платье и просунула в дверь. Он взял платье, и я полезла в душевую. Осмотрела полки, пока грелась под тёплой струёй воды. Бритвы, пенки для бритья и кремы после бритья, гель для душа… мужской. Шампунь против перхоти. Мужской. Как я буду пахнуть, если помоюсь «Северной лагуной»? Впрочем, неважно. Выдавила шампунь в ладошку и принялась намыливать себя, заставляя не думать о случившемся. Не думать о том, чем занимаются сейчас Егор и Яна. *** Штаны и футболка сидели неплохо, я чувствовала облегчение. Волосы подсушила феном, который нашла подвешенным на стене, как это делают в отелях. Квартира у Пети была маленькая. Из ванной я попала в коридор. Створчатые двери привели меня в просторный зал, в глубине которого я увидела ещё одну дверь. В спальню? Пётр позвал меня откуда-то, и я, выйдя из зала, только теперь заметила в самом конце коридора белую открытую дверь, ведущую в крошечную кухню. – Твоё платье на балконе. Балкон застеклён, поэтому дождь ему больше не грозит, – сказал Петя, отодвигая для меня стул с красной сидушкой. – Прошу! – Спасибо, – тихо сказала я, улыбаясь. На столе чего только не было! Колбаса, сыр, огурцы с помидорами. Даже редиска! А ещё картошка, сваренная целиком и сдобренная укропом. Селёдка привлекла моё внимание. Как всё вкусно! Петя поставил передо мной горячий чай и сел напротив. – Я создала тебе столько проблем, – извиняющимся тоном сказала я. – Брось! Зато как интересно! А то играл бы в телефоне. – Телефон? О, мой разрядился. Найдётся зарядное устройство? – Конечно! Но только после еды. Приступай! Я тоже не ел сегодня, поэтому составлю тебе компанию. Итак, – сказал он спустя минуту, – Яна увезла твоего мужа в неизвестном направлении. – Если бы я осталась, то ни черта бы у неё не вышло, – с досадой произнесла я, и это выглядело как обвинение, ибо Пётр настропалил меня. Но он не обиделся. – Давай рассуждать логически. Не так давно ты мне сказала, что твоему браку пришёл конец. И сейчас для тебя важно выяснить, кто такая Яна и какие цели она преследует. Правильно? – Я кивнула, и Петя продолжил: – Поэтому сожалеть о том, что ты его не удержала, бессмысленно. Зато, что у нас есть на данный момент? Ты теперь уверена, что они знакомы. То есть Яна не обманывала тебя, когда говорила, что у них с твоим мужем что-то есть. Какие у них отношения, пока неясно, но предельно понятно, что твой муж в чём-то замешан. Возможно, в измене. А возможно, в чём-то ещё. – Что ты имеешь в виду под «чем-то ещё»? У меня мыслей других не было раньше, то есть ты считаешь, что мой Егор мог и не изменять мне, но их с Яной связывает что-то другое, так что ли? – Не смею утверждать, но судя по тому, что они уехали вместе, сомнений нет, что они знают друг друга. Я задумалась. Яна Ривкер показала мне документ, значит имя у неё настоящее. Дима сказал Егору, что я приходила к нему в офис. Упоминал ли Дима имя Яны? Если упоминал, то Егор должен был в чём-то меня заподозрить. Но этого не случилось. Почему? Я взяла кусочек поджаренного в тостере хлеба, намазала его маслом и сверху положила колбасу. Пётр постарался на славу – ужин на самом деле был очень вкусным, и я ела с удовольствием. – Разъясни мне, пожалуйста, одну вещь. – Какую? – У меня просто не укладывается в голове… В самом начале ты дал мне информацию о том, что Яна не училась в университете, что у неё не нет ни мамы, ни папы; и она училась в интернате. Но ведь для этой информации нужно знать девичью фамилию, а сейчас выясняется, что Ривкер – это фамилия её бывшего или настоящего мужа. Я запуталась. Пётр отложил вилку, слегка сдвинул тарелку и положил локти на стол, подавшись вперёд. Я не специально смотрела ему в глаза, отмечая про себя, насколько они глубоки. – Я хорошо тебя понял. Только вот обстоятельства изменились. Давай я кое-что тебе объясню. Я – системный администратор, и знаю очень много лазеек в интернете, могу достать любую информацию, вскрыть личные страницы аккаунтов, что угодно… Однако я не имею право подавать запросы в какие-то инстанции, чтобы добыть информацию. То есть мой источник только интернет. Когда Роза обратилась ко мне с просьбой встретиться с тобой и достать для тебя информацию, я не воспринял это серьёзно. Обычный заработок… Я полез в сеть за информацией о Яне Ривкер и был удивлён тем, что практически ничего там про неё нет. – Он указал на чашку с моим чаем. – Ты пей, он согреет тебя. – Спасибо, я выпью, – ответила я, но к кружке не притронулась. – Продолжай. – Однако работу выполнять надо, поэтому я поднапрягся и нашел страницу «Фейсбук», где она просто Ривки. На странице я ничего не нашёл; Яна, видимо, ею давно не пользовалась, возможно, она забыла пароль от этого аккаунта. Там я нашел несколько фотографий, в основном открытки, скаченные из интернета. В сообщениях какие-то поверхностные диалоги, ничего серьезного. И только одна беседа привлекла моё внимание. Яна общалась с какой-то женщиной, сразу видно, что они недавно познакомились, потому что та задавала много вопросов о её жизни, о детстве и так далее… И вот Яна упомянула, что родителей у неё нет, что она выросла в школе-интернате. А на вопрос женщины, учится ли Яна где-то, та ответила, что после интерната никуда не поступила и сейчас перебивается с места на место, как придётся и где придётся. Я посчитал, что этой информации будет достаточно, и передал её тебе. Согласись, информация хорошая. Но потом… – Он сделал паузу. – Потом я узнал подробности, и воспринял всё это намного серьёзнее. Я начал искать лучше. Понимаешь, Яна очень осторожная, и соцсетями она, скорее всего, не пользуется. Либо пользуется, но под другими именами, которые я ещё не расшифровал. А банковская анкета встретилась мне совершенно случайно. Наконец я поднесла кружку ко рту и сделала, глоток. Вмиг горло обожгло, я закашлялась. – Что это, Господи? – Господа здесь нет, – посмеялся Пётр. – Я сделал тебе чай с коньяком, чтобы ты не заболела. Не удержалась от улыбки. – Спасибо за заботу. Бухнул коньяка больше, чем чая. Теперь он смеялся громче. – Я совсем не собирался тебя споить. Если хочешь, заварю новый. – Нет, всё нормально. Когда наши взгляды встретились, мы замолчали. Дрожь пробрала меня до мозга костей. Это было приятно, но я по-прежнему смущалась, поэтому первая отвела взгляд. Взяла последний кусочек хлеба и снова намазала маслом. – Наташ, – скромно произнёс он моё имя, – я буду делать это безвозмездно. Просто потому, что хочу тебе помочь. Ты попала в сети страшной женщины. На твоем месте другая женщина не согласилась бы на такие условия. Ты очень сильная. – Я хочу докопаться до истины. Что-то в этой истории не так. Даже если она любовница и хочет заполучить моего мужа, игра со мной – это забава? Или она ведёт игру и с Егором тоже? Я даже не знаю, что думать. – А может, стоит поговорить с мужем? – Если дело дойдёт до крайности, я попробую с ним поговорить. Но пока я не уверена, что добьюсь от него правды. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Конец десятого класса стал для меня судьбоносным. К нам из параллельного класса перевели светловолосого парнишку по имени Егор. Раньше я его в школе не замечала. Да я вообще мало кого замечала. Даже в собственном классе не знала некоторых по имени. Что произошло и почему Егора решили перевести из математического класса в обычный, никто не распространялся. Сам Егор даже позже, когда наши отношения разгорелись, не рассказал. Ляпнул что-то про ссору с одноклассниками. Я так ничего и не поняла. Учителя называли его «проблемным», а для меня он был самым лучшим. После десятого класса мы всё лето гуляли. Первый поцелуй, обнимашки, цветочки и шоколадки – романтика, о которой мечтает любая девочка моего возраста. Егор сказал, что я запала в его сердце, и это навсегда. Он не лгал. За одиннадцатый класс я раза четыре порывалась расстаться с ним, ведь даже самые крепкие пары ссорятся. Но он всегда находил способ помириться. Наши семьи жили в одном районе. Квартира моих родителей досталась нам после того, как они уехали. После свадьбы мы жили у Егора, с его родителями. Для меня то было тяжелое время. Ещё забеременела потом, и свекр начал ворчать по поводу того, что скоро здесь появятся лишние вещи – коляски, подгузники, детские игрушки. Он не очень желал внуков. А мама Егора относилась к моей беременности равнодушно. Редко интересовалась моим состоянием, развитием плода, и ни разу не подсказала, что делать, когда мне очень нужны были Советы опытной женщины. Тем не менее я не ругала свою свекровь и мужу на неё не жаловалась. Тогда Егор только набирал обороты в бизнесе, получал маленькую зарплату и не мог снять жильё. Приходилось мириться с обстоятельствами. После родов я поступила на заочное обучение. Работала репетитором по вызову. Денег едва хватало на ребёнка и еду. Всё изменилось, когда Каринке исполнилось пять лет. Умер мой дедушка, оставив маме дом в деревне. Она не пожелала его продать, хотя мы уговаривали. Я сама лично убалтывала маму, чтобы на вырученные деньги она помогла нам взять квартиру в ипотеку. Мама сделала лучше – уехала с папой в деревню, сделала там ремонт, а нашей семье передала квартиру. И Карина теперь ходит в ту же школу, что и мы с Егором. *** Утром проснулась со странным чувством. Вся наша жизнь с Егором со дня знакомства вплоть до сегодняшнего дня пролетела в памяти за считанные секунды. Мой мозг неосознанно искал пробелы, но всё по-прежнему было обычно. Егор всегда любил меня больше, чем я его. Тогда почему пошёл на измену? Села в кровати и только потом поняла, что не дома. Вторая половина была пуста. Где Пётр? В квартире я его не обнаружила. Значит, ушёл на работу. И часы как-то недовольно напоминали, что время позднее – скоро десять. Однако я никуда не спешила. Пошла умылась, потом вспомнила, что сегодня суббота, и Егор тоже, как и Петя, работает. По субботам у них вечные совещания. Если он и забежит домой, то только чтобы надеть свежий костюм. Кто знает, может даже у Яны свой шкаф для его одежды есть. Освежив лицо и пальцем почистив зубы, я вышла и снова обошла квартиру. На кухне на дверце холодильника заметила ярко-желтый стикер. Я прочитала послание Пети: «Холодильник в твоём распоряжении. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь, она закроется». Дурацкая улыбка появилась на моём лице. Завтракать я не стала, но чайник нагрела. Выпила чай с пряником, потом вышла на балкон. Мое платье высохло, я переоделась, пересчитала остатки денег и поняла, что хватит на метро. Представила, как на девушку в вечернем платье будут пялиться люди, и нервно хохотнула. Покидая дом Петра, почувствовала некое сожаление. Не хотелось уходить. Наверное потому, что боялась встретиться с Егором. А пока ехала в метро, приняла решение поговорить с ним. Хватит с меня игр. Пора было всё прояснить. И пусть эта Яна летит ко всем чертям со своими условиями. В квартире стоял спёртый запах, и я тут же побежала открывать все окна, чтобы выветрить неприятную вонь. В спальне обнаружила помятую постель – помятую только с одной стороны. Рядом на прикроватной тумбочке стояла бутылка с виски, наполовину пустая. И бокал. Один бокал. Я нахмурилась. Егор был дома? А спиртное? Он ведь не пьёт. Выпивает, но не пьёт. Возникло смутное подозрение, что он ночью был дома, один, и я сорвалась с места, намереваясь досконально осмотреть все комнаты. В зале нашла брюки и пиджак, в которых он был на приёме. Осмотрела все углы, но женских вещей не обнаружила. В ванной всё было чисто, разве что бритва лежала не на месте. Пахло очень слабо шампунем и гелем после бриться. Пощупала полотенце – сырое. Женские вещи? Не обнаружила. Я даже включила горячую воду, чтобы посмотреть, не будет ли на стекле душевой какого послания. Пар заполнил кабинку, но на стёклах разводов не обнаружила.