Я придвинула ему телефон. И Петя прочитал сам: «Моя цель – уничтожить тебя. Медленно. Чтобы мучилась». ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ – Тихо. Тише. Успокойся, – мягко говорил Пётр, поглаживая мои плечи. А меня потряхивало так, словно только что окунулась в ледяную воду. – Это обычная провокация. И если ты не возьмёшь себя в руки, то смело можно утверждать, что она сработала. Я не реагировала. Тогда Петя взял стул, сел рядом и обнял меня. Носом уткнувшись в воротник его рубашки, я ощутила нечто странное. Что-то, что было спрятано глубоко внутри. Нечто такое, чего никогда не чувствовала, обнимая Егора. Это было новое, доселе неизведанное мной чувство. Или просто в голову бил алкоголь? Тем не менее я говорила: – Она следит за нашим домом. Не за Егором. За мной. – быстро выпрямилась и отстранилась от Петра. – Она может наблюдать за нами сейчас. – Сомневаюсь, Наташ. Она просто запугивает тебя, жмёт на нужные кнопочки, потому что знает, чего ты боишься. – Да откуда! – Давай закажем еды? Я страшно голоден. – Петя вернулся на своё прежнее место, а я снова присосалась к стакану с виски. Он отобрал. – Не будем напиваться. Иначе это плохо кончится. – Но я не могу, мне просто необходимо расслабиться. – Поедим и пойдём прогуляемся. – Куда? Дождь может начаться в любую минуту. Лето какое-то холодное. – А мы спрячемся, – нашёл ответ Петя и улыбнулся. Подошёл официант. Я не слышала, что заказывал Петя. В голове гудело, а перед глазами стояла злосчастная картина, как Яна отъезжает от нашего дома, а потом строчит это гнусное сообщение. Наконец созрел чёткий вопрос – за что меня ненавидит Яна? – Вспомни, кому ты перешла дорогу, когда начала встречаться с мужем, – сказал Пётр, и я поняла, что озвучила мысленный вопрос. – В том-то и дело, что никому. У Егора никого не было до меня, как и у меня до него. – По десятибалльной шкале насколько ты уверенна в этом, если один – это совсем неуверенна, а десять – на все сто. Открыла рот, чтобы выпалить «десять», но не смогла. – Семь или восемь. – Значит, вероятность того, что Егор до тебя или даже во время ваших отношений встречался с кем-то есть в два или три балла. Я замотала головой, вцепилась в волосы. – Не хочу в это верить. – Сейчас дело не в вере, Наташ, а в том, как вычислить врага. Разве нет? – Я не помню, чтобы у меня или у Егора были проблемы с кем-то. Да, его перевели из параллельного класса в мой, обычный, за то, что бурный был, спорил с учителями, не ладил с одноклассниками. Они его задирали, он давал сдачу. Директорша вызвала его родителей, после чего было принято решение сменить класс. Всё. Ни о каких девочках речи не было, Петь. – Я была взвинчена, щёки горели, голос становился громче и истеричнее. – Егор раньше был очень боевым, огрызался матери, дрался за своё место под солнцем. Если бы он не боролся, не добился бы успеха. Потом успокоился. Дочка родилась. Важным стал, спокойным. На меня он никогда не кричал. Все неурядицы мы решали разговорами. – Я всхлипнула. – Сама я слыла прилежной ученицей, всем списывать давала. А когда с Егором встречаться начала, все со мной дружить хотели. Близких подруг никогда не было, я вообще тяжело с кем-то сближаюсь. Не умею я делиться личным. Я все эти годы жила в своём семейном гнёздышке, не зная печали. Сложно всё это… – Теперь хотя бы понятно, почему ты повелась на эту игру. – Эмоции. Я была так растерянна, что не успела подумать. Я уже не помню наш с ней разговор, всё это словно в тумане. Подумать только! – я хохотнула, но радости в этом смешке не было ни грамма. – Прошло больше двух месяцев с тех пор. Сколько это ещё продлится? Скажи мне. Петя молчал. А потом официант подошёл и начал расставлять заказанные блюда. А мне уже виски в голову бил. За окном собрались тучи подстать моему настроению, но люди продолжали обмахиваться. Духота перед грозой – обычное дело. Пока официант освобождал свой поднос, мы с Петром смотрели друг на друга. И вдруг он взял телефон в руки, набрал номер, а через пару секунд деловито сказал в трубку: – Николай Анатольевич, сегодня я не приду больше, возникли проблемы личного характера… Да, благодарю… Завтра всё сделаю, я помню. Я подложила ладошку под щёку. – Из-за меня, да? – Ради тебя. *** Петя заставил меня прогуляться. Спиртное выветрилось, и голова почти перестала кружиться. Обед был на редкость вкусным и сытным. Духота продолжала беспокоить жителей Москвы, а тучи над головой становились всё чернее. Сначала мы шли по пыльным улицам, потом свернули в какой-то незнакомый мне сквер, где затерялись среди берёз. Я любила берёзки ещё с детства. Помню, на Новый год в школе надевала костюм берёзки. Любила стихи про берёзку. Ностальгия помогла отвлечься от настоящего. Пётр шагал рядом, терпеливо ожидая, когда я заговорю. Я не знала, о чём он думал всё это время, но очень хотелось узнать. – Хочу научиться читать мысли. – Зачем тебе? – усмехнулся Петя. Белый воротничок оттопырился, и я боролась с желанием поправить его. – Чтобы прочитать мысли мужа и узнать правду? – Ты будешь удивлён. – Интересно. – Я хотела бы прочитать твои мысли. Петя расхохотался, звонко и заразительно. Вдалеке прогремел гром, но тут же был заглушён смехом Петра. – Мои мысли, Наташенька, чисты. – Ну, они же есть, так? Интересно, о чём ты думаешь, когда молчишь. – О разном. Сейчас, например, я думал о том… – он замедлил шаг, спрятал улыбку и перевёл взгляд на небо. – О том, что дождик накроет нас сегодня однозначно. – Хм. Ты тоже врун. – Вот так даже? – Да. Я не читаю мысли, но твой загадочный взгляд намекал мне на то, что о дожде ты думал меньше всего. Он снова посмеялся. – Как твоему мужу удаётся так выкручиваться, а? Тебя ведь не просто запутать. – Видимо, моя способность проявляется только с тобой, – вздохнула я, стирая первую каплю дождя со лба. – Ну вот, пора прятаться. Вокруг одни берёзы. Что предлагаешь? – Надо подумать. Вернёмся к машине? – Пожалуй. И только мы развернулись, как вдруг зазвонил мой телефон. Яна умела застать нужный момент. – Что ты хочешь? – без предисловий спросила я. – Слушай, – шепнула она и на мгновение наступило молчание. Я напрягла слух, но ничего не слышала, потом включила громкую связь. Теперь мы с Петей вслушивались в копошения и… голоса? Ничего не разобрать. Но потом мы услышали чёткие слова, произнесённые Яной, страстно и чувственно: – Так хорошо? – Угу, – промычал мужской голос. Мы с Петей как по команде метнули друг на друга взгляд, означающий только одно. У Петра возник вопрос, а у меня нашёлся ответ. – Это же Егор. Егор! – крикнула в трубку, но никакой реакции. – Она поставила на беззвучный. Это точно его голос? – Да, да… Звонок был прерван. Дождь намочил волосы, но я этого не замечала. Минуту спустя Яна прислала сообщение, которое гласило: «Позвони в фирму Егора и узнай там он или нет. А если нет, то когда и с кем ушёл». – Я сам позвоню, – видя моё состояние, сказал Пётр. – Говори номер. И его имя, и как по батьке. Я знала номер его секретаря наизусть, поэтому по памяти продиктовала.