– Ты о той, что лежала на раковине? Я был уверен, это твоя серёжка. Я нашёл её на пороге возле входной двери и положил на раковину, а потом забыл сказать тебе. Пришла моя очередь удивляться. – Что? – Чёрт, Наташ, что с тобой происходит в последнее время? Что, скажи? – Я… – быстро достала стакан и наполнила его водой. Мои руки дрожали, губы тоже. – Мне сложно доверять тебе, Егор. Ты ничего не рассказываешь мне. Я в неведении, и естественно мысли путаются. Если бы ты мог объяснить… но ты не сможешь. – Наташ, услышь же меня! – зарычал Егор. – Ты говоришь глупости. – Тогда где ты был? – заорала я. – А где была ты? – криком на крик отвечал Егор. Мы уставились друг на друга, зайдя в тупик. Никто из нас не желал уступать. Я ни за что не признаюсь в том, что веду игру с незнакомой женщиной. Он же не собирался объясняться. Вдруг он схватил меня за плечи, я выронила стакан, и он разбился. Егору на это было плевать, он не собирался выпускать меня. – От меня так просто не избавишься. Если у тебя кто-то появился, то пусть знает, что я так просто тебя не отдам. – Я человек, а не собственность. Ты не имеешь права так говорить. И не угрожай мне. – В чём ты видишь угрозу? Или есть за кого переживать? – Заткнись, – выплюнула ему в лицо и начала вырываться. – Больше я не позволю тебе прикоснуться ко мне, ты понял? Отпусти! – я начала плакать. Возможно, последний неприятный инцидент повлиял; страх быть вновь избитой и изнасилованной собственным мужем вселил в меня беса. – Уходи! Убирайся! Не трогай меня! – Мне уйти? Наконец, он отошёл. Я отвернулась, обняла себя руками и молчала. – Ты хочешь, чтобы я ушёл? Если уйду, то не вернусь, знай это. «Значит, есть к кому идти. Скатертью дорожка!» – думала я, но вслух ничего не произносила, крепко сжимая губы. – Я ухожу. Ты уверена? – спросил он ещё раз, а не получив ответа, кивнул и вышел из кухни. Через некоторое время хлопнула дверь. Егор ушёл. *** Его не было всю ночь. Я так и не смогла уснуть. Переваривала всё сказаное, но так и не смогла уложить всё в голове. С одной стороны, он кричал, что так просто меня не отдаст, а в следующую минуту уходит и грозится тем, что не вернётся. Я начала сомневаться в уравновешенности Егора. Это с ним что-то происходит, а не со мной… Или с нами обоими. Поднялась в шесть утра с тяжёлой головой. Пришлось отменить все свои занятия на целую неделю вперёд. Мне было не до работы. Утром я ничего не предприняла, но вечером позвонила ему на работу, ибо мобильный был отключён. Секретарша сказала, что Егор не появлялся на работе, но обещала позвонить, как только узнает что-нибудь. Вечером я довела себя до той степени, что достала бутылку с виски, наполнила бокал и даже разбавлять не стала. Руки дрожали, глаза не просыхали. Я сама не понимала своё состояние. Мне жаль было, что он ушёл? Или я боялась, что он сейчас с ней? А может, мне просто претило чувство брошенной? Какая женщина захочет оказаться на моём месте? Я совсем запуталась. Внезапно зазвонил телефон. Не взглянув на экран, я ответила практически криком: – Егор, где ты?! – Мам, это я, – услышала на другом конце голос Каринки. Сглотнув, я быстро перестроилась, сменив волнение на ровный тон. – Карина? Не ожидала твоего звонка так поздно. – А ты папу потеряла? – Э… да, папа ушёл в магазин, а мы фильм собирались смотреть. Так вот, фильм начался, а папа потерялся. – М-м-м. А что за фильм? Что за фильм? И не сообразишь так сразу. – Старый. Называется «Любовь и голуби». – Древний. Бабушка такие смотрит. А вам надо более современные смотреть, типа «Трагедия Макбета» или «Аватар: путь воды». – Ну да, «Аватара» нам и не хватает как раз. – Отсталые вы! – не зло буркнула Каринка. – Ладно, бай-бай. Папе хеллоу! Попрощавшись с дочерью, я долго сидела в тишине, допивая виски. Голова закружилась, и в конце концов я уснула. Проснулась от того, что мобильный в руке завибрировал. Я умудрилась его не выронить. От неудобного лежания в кресле, шея болела. Я попыталась покрутить головой, но было больно, поэтому подняла телефон и разблокировала экран. Резкий, режущий свет раздражал глаза, на секунду их пришлось сомкнуть. Привыкнув, я прочитала сообщение от Яны: «Не жди… Не вернуться назад, в наши прошлые дни… Люби, но не меня и помни слова, что тебе говорил… Не жди… Не вернуться назад, ты прости, что любил». Что это ещё такое? Я перечитала сообщение десять раз, но никак не могла понять это послание. Писала Яна или не Яна? Егор просто не мог этого написать с чужого телефона. Не выдержав и не посмотрев на время – а было уже больше полуночи, – я переслала ему сообщение и спросила, что он думает об этом. Ответ пришёл спустя час. За это время я успела вдоволь нарыдаться. «Это похоже на стихи из песни», – написал он. Стихи? Песня? Ну точно же! Она решила поиздеваться надо мной, и для этого наверняка есть повод. Не ведись… Поборов дрожь, я заставила себя принять душ, переодеться в пижаму и лечь спать. Утром Егор вернётся, уговаривала себя. Тогда и выясним всё. Но он не вернулся ни утром, ни в последующие несколько дней. На работе не появлялся, телефон не включал. И кто разрушает брак? *** Позвонила маме в деревню уточнить, не появлялся ли её придурошный зять. Мама сказала, что Каринка пыталась дозвониться до него, но не получилось. Обычно он сам звонит. А тут исчез. – У вас всё хорошо? – Э… да, мам, не волнуйся. Он телефон разбил. Скоро позвонит. Последовал ещё ряд вопросов, но и на них я стойко ответила, и голос не дрогнул. В воскресенье Роза позвала на обед. Я выплакалась, выговорилась, и хотелось бы сказать, что стало легче, но нет. Чёрт, у мня муж пропал! Как я могла быть спокойной? Самое ужасное, что Яна сбрасывала мои звонки, на сообщения не отвечала. Была мысль заявиться в компанию Егора, разыскать ту Лену и всё прояснить. Но какой-то внутренний, необъяснимый страх останавливал меня. Если Лена – это Яна? Чего я добьюсь? В понедельник я пришла к «Электронике». Всё-таки решилась. Егора не было. Он вроде как приболел. – Вы – жена и не знаете? – удивилась сотрудница. Пришлось сочинять глупую историю в своё оправдание. Затем я спросила Елену Барских, на что получила в принципе ожидаемый ответ: «Она редко здесь бывает». – Но такая в «Электронике» есть, и это факт, – сказала я Петру по телефону. – Я уже не знаю, что думать. Спрашивала, как её найти, но они отказались давать её личные данные. – Наташ, возьми себя в руки. Успокойся. Егор появится, и тогда поговорите. Сама видишь, что он поступает очень необдуманно и глупо. Хочешь, я приеду? – Нет, Петь, прости. – Я шла по бульвару, мимо с шумом проносились машины, тёплый, но колючий ветер бил по лицу. – Подожди-ка, оставайся на линии. Сообщение пришло. Петя согласился, и я остановилась, зайдя чуть в тень. Наконец-то Яна объявилась. Лучше бы сидела тихо. То, что она прислала, вогнало меня в шок. Я едва сдерживала крик. Закрыла рот ладошкой, и надо было бы оторвать глаза от того, что я видела, но я не могла. Вот оно – доказательство измены. Конец. *** Еле дожила до вечера, чтобы поговорить с Петром. Нельзя было к нему идти, тем более, на эмоциях. Но дома я могла сойти с ума. Кто знает, что мне могло прийти в голову, я уже давно перестала себя узнавать. Яна была права, когда говорила, будто я хорошо начала, а потом сдала позиции. Все мои правила, все мои пунктики и галочки можно смело зачеркнуть жирным маркером. Я – больше не я. Игра зашла слишком далеко, и победу одерживает соперница. Неважно, кто она – Яна или Лена. Да хоть Кикимора болотная! Её лицо. Его лицо. Что ещё нужно? Такое уж точно не подстроишь. Я не стала наряжаться. Приняла душ, завязала конский хвост, надела платье до колен тёмного цвета с разлетающимися короткими рукавами. О косметике я не думала. Меня не волновало, что подумает Петя. Я думала о своём душевном состоянии, о будущем своём и Каринкином. Браку конец, совсем-совсем конец… И я растерялась. Казалось, я была готова, но всё не так.