Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 35 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Мой муж один раз не позвонил, – подумала она. – Как же получилось, чтобы это до такой степени вывело меня из равновесия?» Она знала от своих подруг, что другие мужчины были в этом отношении намного легкомысленнее. В половине случаев они забывали позвонить вовремя или вообще не звонили, а кроме того, не соблюдали договоренности и не помнили важные для своей партнерши даты. Мать Лауры, Элизабет, всегда утверждала, что в лице Петера ее дочери достался великолепный экземпляр. «Он очень надежный и зациклен на тебе. Ты лишь крепко держи его. Так легко ты такого больше не найдешь», – говорила она. Лаура знала это. И вовсе не хотела быть придирчивой. Но как раз-таки из-за того, что Петер всегда был таким надежным, ее не покидало чувство тревоги. К тому же она тоже была слишком на нем зациклена, ее подруга Анна тоже всегда это говорила, но в конце концов… Телефонный звонок прервал ее мучительные мысли. – Наконец-то! – воскликнула она и направилась в спальню, где около ее кровати стоял телефон. – Я уже подумала, что ты просто заснул и забыл обо мне, – сказала она вместо приветствия, сняв трубку. На другом конце провода – молчаливое замешательство. – Я не думаю, что вы имеете в виду меня, – сказала наконец Бритта, бывшая жена Петера. Лауре стало неловко из-за своей ошибки. – Извините, пожалуйста. Я думала, это Петер. В голосе Бритты всегда слышались осуждающие нотки. – Так, значит, Петера нет дома? – спросила она именно таким тоном. – Мне очень нужно с ним поговорить. «В субботу вечером, в половине одиннадцатого! – недовольно подумала Лаура. – Не очень-то подходящее время для звонков, даже для разведенных жен». – Петер уехал в Ла-Кадьер, – сказала она вслух. – Он вернется только в следующую субботу. Бритта вздохнула. – Он, вероятно, уже никогда не отделается от этого Кристофера и этих проклятых осенних гонок. Это тянется уже почти пятнадцать лет. Бывшая жена Петера каждый раз с удовольствием пыталась продемонстрировать, что она наилучшим образом осведомлена о его пристрастиях и особенностях и что вообще намного дольше знала его, чем Лаура. – Слава богу, – добавила она, – что меня все это уже не касается. – Мне передать Петеру, когда он позвонит, чтобы перезвонил вам? – спросила Лаура, не реагируя на последние слова Бритты. – Да, обязательно. Алименты на Оливера все еще не – поступили на мой счет, а у нас сегодня уже шестое октября! – Ну, я считаю… – Я, естественно, имею в виду плату за сентябрь. Ее я должна была получить первого сентября. Я не думаю, что обращаюсь по этому поводу слишком рано. Кстати, плата за октябрь тоже еще не поступила. – Насколько я знаю, Петер оформил долгосрочное поручение банку по этому вопросу, – сказала Лаура. – Возможно, в банке произошла какая-то ошибка. – Этого долгосрочного поручения уже год как не существует, – возразила Бритта, и чувствовалось, что она едва смогла скрыть свой триумф над теперешней супругой бывшего мужа – триумф от того, что она опередила ее в осведомленности. – Петер сам переводит деньги – и, к сожалению, почти всегда с опозданием. Порой действительно неприятно, что мне приходится ждать своих денег так долго. Да и на Оливере это плохо отражается. Это подрывает его доверие к своему отцу, которое, несмотря ни на что, он все еще испытывает, когда я объясняю ему, что не могу ему что-то купить, потому что Петер опять задерживает перевод алиментов! Лауре пришлось сдержать себя, чтобы не сказать в ответ что-то дерзкое. Она знала, что Бритта довольно хорошо зарабатывает в качестве управляющей банковского филиала и едва ли могла оказаться в затруднительном положении, чтобы отказать сыну в просьбе только потому, что Петер на пару дней позже перевел деньги. Если же она все-таки делала это, то лишь с одной целью: чтобы отрицательно повлиять на образ отца в глазах Оливера. – Я поговорю с Петером, как только он объявится, – пообещала Лаура. – Он позвонит вам позже. Я уверена, всему этому есть какое-то простое объяснение. – Может быть, он все-таки еще позвонит вам сегодня вечером, – съязвила Бритта. По тому, как новая жена Петера ответила на звонок, она, конечно, сделала вывод, что та очень ждет вестей от него и уже понемногу начинает нервничать. – Во всяком случае, я желаю вам этого. Тогда он сможет застать меня завтра дома. Спокойной ночи. – И она положила трубку, не дожидаясь, пока Лаура тоже попрощается. – Змея! – в сердцах воскликнула та и тоже повесила трубку. «Петер мог бы сказать мне, что расторг долгосрочное соглашение с банком, – подумала она. – Тогда я не попала бы в такое дурацкое положение». Но действительно ли она оказалась в дурацком положении? И разве отмена долгосрочного поручения настолько важна, чтобы Петер посчитал себя обязанным упомянуть об этом? Все дело, наверное, снова в ее слишком обостренной восприимчивости, из-за которой ей показалось, что с ней плохо обращаются. Любая другая женщина восприняла бы всю эту ситуацию такой, какова она есть: просто как небрежность с выплатой. Бывшая жена брызжет ядом, потому что не может смириться с тем, что ее бывший муж обрел счастье во втором браке, в то время как она, пожалуй, навсегда останется одна. «Мне следует прекратить испытывать по отношению к этой женщине комплекс неполноценности, – сказала себе Лаура. – Она намного старше меня, много нервничает и, наверное, довольно несчастлива. Она представляла себе, что ее жизнь сложится совсем иначе». Лаура еще раз заглянула в комнату Софи, но там все оставалось по-прежнему: малышка крепко спала, и щечки ее были горячими и раскрасневшимися, как всегда случалось у нее во сне. Лаура прошла в спальню, ненадолго задержав свой взгляд на фотографии Петера в красивой рамке, стоявшей на ее ночном столике. На ней он находился на борту «Живчика» – яхты, которая принадлежала им с Кристофером. Вообще-то на фотографии был и Кристофер, но Лаура отрезала его, и теперь можно было увидеть с краю лишь кусочек его руки. На Петере были голубая рубашка и белый джемпер крупной вязки, небрежно наброшенный на плечи и завязанный узлом. Он смеялся. Он был загоревшим и выглядел здоровым и счастливым. В гармонии с собой, непринужденный и непритворный. У него было выражение лица, о котором можно было сказать: «Вот живчик!» Петер всегда так выглядел, когда находился на борту парусника. Иногда казалось, что там он становился другим человеком. Обычно он говорил: «Доски судна под ногами, парус, развевающийся на ветру, и крик чаек. Больше мне для счастья ничего не надо». И каждый раз Лауре было больно, что она не входит в этот перечень. Однажды она спросила: «А я? Я тебе не нужна, чтобы быть счастливым?» Петер посмотрел на нее большими глазами. «Но это же совершенно другая плоскость. Ты ведь знаешь это».
Лаура легла в постель и натянула одеяло до подбородка. Было слышно, как за окном шумит дождь. В комнате стоял холод – она на целый день оставила окна открытыми, а отопление еще не было подключено. Ей наверняка будет легко заснуть на свежем воздухе. Вздохнув, она взглянула на светящийся циферблат будильника, стоявшего рядом с кроватью. Было без десяти одиннадцать. Воскресенье, 7 октября 1 Она почти не спала в эту ночь. Временами ей казалось, что она наблюдает за передвижением стрелок на будильнике, – и, возможно, так оно и было. А потом Лаура окончательно проснулась и уставилась на часы широко раскрытыми глазами. Половина первого. Час. Десять минут второго. Двадцать минут второго. Половина второго. Без четверти два она встала и пошла вниз на кухню, чтобы выпить стакан воды. Ей было холодно в легкой футболке, но Лаура не могла найти свой банный халат. Да еще и кухонный пол из керамической плитки под ее босыми ногами был просто ледяным… Она пила воду маленькими глотками, уставившись на жалюзи перед окном, и понимала, что ведет себя слишком нервозно. Да что, собственно, произошло? Ее мужа не было дома, и он забыл перед сном еще раз позвонить ей. Завтра утром позвонит. Объяснит ей, что лег в постель, немного почитал и заснул за чтением. Потому что был слишком уставшим. Лаура вспомнила, что уже думала об этом вечером. О необычной усталости мужа. Его голос звучал таким изнуренным, каким она его еще никогда не слышала. Не удивительно, что в такой день он допустил подобную оплошность. Что он забыл позвонить. Что он… То благоразумие, с которым Лаура хотела взять под контроль свое беспокойство, снова пропало. Чувство страха – страха перед безнадежным одиночеством – резко вспыхнуло в ней, как вспыхивает пламя в горелке. Она знала это чувство, оно не было для нее новым. Страх перед одиночеством сопровождал ее всю жизнь, и Лаура так и не научилась быть хозяйкой своей души. Этот страх появлялся ни с того ни с сего, и она никак не могла от него защититься. Вот и сейчас рухнули ее гордость и осмотрительность, которые она сохраняла весь вечер. Лаура оставила стакан воды на столе, прошла в зал, потянулась за телефонной трубкой и набрала номер мобильника Петера. На другом конце провода опять включился автоответчик. На этот раз она оставила сообщение: – Привет, Петер! Это я, Лаура. Уже почти два часа ночи, и я переживаю, потому что ты не позвонил. Почему ты не подходишь к телефону? Я знаю, это глупо, но… – Она осознала, что ее голос звучит плаксиво, как у маленького ребенка. – Но я чувствую себя такой одинокой… Кровать такая большая и пустая без тебя… Пожалуйста, откликнись! Она положила трубку. Ей немного полегчало от того, что она выговорилась. К тому же Лаура услышала голос мужа на записи автоответчика; это тоже было чем-то вроде контакта, пусть даже совершенно одностороннего. Лаура очень редко употребляла алкоголь, но сейчас налила себе немного водки, которая стояла для гостей на серебристом сервировочном столике. Комната освещалась только горевшей в прихожей лампой, и женщина залюбовалась необычной красотой ее интерьера, как делала это всегда, когда входила сюда. Оформление гостиной удалось ей особенно удачно, и это наполняло ее гордостью. Четыре года назад, когда они с Петером переехали в престижный район пригорода и купили этот дом, практически вся работа по дизайну комнат легла на плечи Лауры. У ее мужа было в то время особенно много дел, и он предоставил это занятие ей. «Деньги роли не играют, – сказал тогда Петер и сунул ей в руку свою кредитную карточку, – купи, что тебе понравится. У тебя прекрасный вкус. Как бы ты все ни оформила, мне понравится». Лаура была счастлива, что у нее появилась своя собственная обязанность. Обычно она скучала дома, и ей казалось, что дни тянутся слишком долго. Правда, время от времени она помогала секретарше Петера в бухгалтерии, но это занятие не давало ей по-настоящему проявить себя и не приносило удовлетворения. Она была художником. Ей не доставляло удовольствия разбирать бумаги, сортировать квитанции и складывать колонки чисел. Она делала это, чтобы разгрузить мужа. Но постоянно мечтала о том… Нет. При мысли о своих желаниях Лаура, как обычно, тут же останавливала себя. Не стоит предаваться нереальным мечтам. Ее жизнь была прекрасна, ее жизнь была лучше, чем у многих других людей. Она обустроила этот очаровательный дом, она почти каждый день меняла что-нибудь в оформлении комнат, она любила копаться в маленьких антикварных магазинчиках или в магазинах художественных изделий, открывать для себя красивые вещи и нести их домой, любила обустраивать гнездышко, которое создали себе они с Петером. «Как все прекрасно, – вновь подумала она, – и как спокойно… Новые шторы выглядят великолепно». Лаура принесла их за день до отъезда Петера из итальянского магазина. Шторы были невероятно дорогими, но она посчитала, что они стоят этих денег. Ей с большим трудом удалось повесить их, и вечером она ждала реакции мужа, но тот их сначала даже не заметил. Около восьми часов он пришел из офиса, весь погруженный в себя. Его полностью поглотили какие-то мысли, и Лаура предположила, что это были мысли о предстоящей поездке. А теперь, когда она стояла тут, в гостиной, и пила водку, медленно и с отвращением, потому что никогда не любила этот напиток, у нее перед глазами вновь четко возникла та сцена: они с Петером стояли здесь вдвоем, почти на том же самом месте, где она находилась сейчас. – Тебе ничего не бросается в глаза? – спросила Лаура. Ее муж огляделся. Его лицо было уставшим, а взгляд – отсутствующим. – Нет. А мне что-то должно было броситься в глаза? Ее это, конечно, немного огорчило, но она сказала себе, что в мыслях он уже давно на паруснике и что это совершенно нормально – предвкушать радость от отпуска. – Мы ведь всегда говорили, что голубые шторы не очень подходят к ковру, – подсказала женщина мужу. После этого его взгляд наконец скользнул к окну. – О! Новые шторы, – сказал он. – Они тебе нравятся? – Очень красивые. Будто специально созданы для этой комнаты. Но прозвучало это как-то неестественно. Как будто Петер прикидывался, что радуется. Но, может быть, Лауре это только показалось… – Я купила их в этом итальянском магазине, где продаются всякие штуки для благоустройства жилья. Помнишь? Я тебе о нем рассказывала. – Ах да, верно… Действительно, очень изящные. – Я положила тебе счет на письменный стол, – добавила Лаура. – Хорошо, – рассеянно кивнул Петер. – Я сейчас упакую вещи для поездки. Я хочу сегодня не очень поздно лечь. – Ты не мог бы еще оформить плату по счету? А то, может быть, будет уже поздновато, когда ты вернешься домой… – Ясно. Я буду иметь в виду. – И муж медленно покинул комнату.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!