«Самой лучшей маме на свете. Просто хочу, чтобы ты знала: я очень сильно люблю тебя и боюсь, что ты иногда об этом забываешь». После я повсюду носила эту открытку с собой. К счастью, она все еще лежала в моей сумке, когда мы сбежали. Я достала ее и провела пальцем по надписи. Где сейчас мой мальчик? Хоть он и не присылал мне писем, я надеялась, что сегодняшний день станет исключением. Но ни одна открытка не упала в почтовый ящик. Городской телефон не звонил. Конечно, из всех дней именно сегодня сын вышел бы на связь. Неужели Фредди забыл о моем дне рождения? Или с ним что-то случилось? Чтобы отвлечь себя – снова, – я спустилась в Шелл-Коув. Я намеренно избегала этого места, поскольку в последний раз была здесь с Фредди. И все же сегодня меня почему-то потянуло сюда. Я захватила с собой пляжное полотенце, чтобы посидеть на берегу, но не купальник. И все же, какого черта! Вокруг никого не было. Я разделась до нижнего белья, а затем осторожно вошла в воду. Несмотря на палящее солнце, та оказалась невероятно холодной, и я громко охнула. Но как только собралась с духом, опустила плечи, а затем поплыла школьным брассом, и все стало на удивление хорошо. На самом деле больше, чем просто хорошо. Это было волнующе. Вода была почти ровной и красивой, словно в тихом озере. Когда я наконец вышла, то чувствовала себя великолепно. – Прекрасно, не правда ли? – произнес чей-то голос. Я резко обернулась. Говорила Дафна, знакомая из Женского института, которая приглашала меня послушать доклад о тюрьме. Она складывала одежду аккуратной стопкой на плоском чистом камне. – Сама собираюсь искупаться. – Вода замечательная, – осторожно сказала я. – Слышала, ваш парень добрался до Восточной Европы. Я завернулась в полотенце и задрожала. Не только от холода. – Блокки скучает по нему, – добавила Дафна. – Этого следовало ожидать. – Что вы имеете в виду? – Ну, Джонни ведь был ровесником вашего Фредди? – Кто такой Джонни? – спросила я. – Вы не знали? Это младший сын Блоки и его жены. Милый был мальчик. – Ее лицо омрачилось. – В этом октябре будет четыре года, как он попал в аварию на тракторе. Перевернулся в поле. Его раздавило. Умер мгновенно. – Это ужасно. – Даже мысль о таком причиняла мне боль. – А он был не слишком мал для трактора? – Вы правы. Но Джонни был горячей головой. Провели расследование, и Блокки повезло, что он избежал суда. Оказалось, он знал, что сын водит трактор, но закрывал на это глаза, поскольку думал, что парень справится. С тех пор винит себя. Мое сердце разрывалось от жалости к бедным Блокки и его жене. – Сейчас он не хочет говорить об этом, – продолжила Дафна. – Но его жена говорит. По ее словам, хочет так сохранить о сыне живую память. Весь городок, конечно, знает. Вот почему я подумала, что вы тоже знаете. Хейзел рассказала мне, что ее муж проникся симпатией к вашему парню. Тот напоминал ему Джонни своим трудолюбием и решимостью. Значит, я неправильно поняла фермера. Он интересовался, где Фредди, не потому, что собирался нас выдать. Ему просто было не все равно. Мои мысли вернулись к словам Блокки о том, что родители в ответе за то, какими стали их дети. Его явно продолжало преследовать чувство вины. По крайней мере, Фредди все еще жив. Пожалуйста, пусть это будет правдой. Пожалуйста! Дафна, не оголяясь, каким-то образом переоделась в купальник. – Так вы думали о том, чтобы прийти на одну из наших встреч? – спросила она. Вопрос, столь резко прозвучавший после шокирующего откровения о сыне Блокки, несколько сбил меня с толку. – Возможно. Как-нибудь. – Еще осталось несколько мест на лекцию о тюрьме, – сказала она. – Это не для меня, – быстро ответила я. – Жаль. Всем нужно расширять свой кругозор. Мы здесь не такие отсталые, как вы, возможно, думаете. – Я так не думаю, – сказала я. О боже. Она обиделась. – Хорошо, – резко произнесла Дафна. – После развода Женский институт стал для меня спасением. – Не знала… – начала я, но она перебила меня: – Есть много вещей, которые мы не знаем друг о друге. Тем не менее, если та беседа не для вас, могу дать знать, когда будут другие. – Спасибо. Я шла домой в глубокой задумчивости. А когда обогнула коттедж, увидела блестящий внедорожник. Моя кожа покрылась капельками пота. Колени подогнулись. Из машины вышел мужчина. Это был Стив. При виде его каштановых волос и ковбойских сапог мое сердце подпрыгнуло от облегчения. – А где фургон? – спросила я. Он печально усмехнулся: – Сломался. А эту я позаимствовал у брата. Не в моем вкусе, но места достаточно. Я доставил вам глину и кое-что еще. Нашел в мусорном баке и решил, что штука слишком милая, чтобы выбрасывать. Может, вам пригодится. Он вытащил из багажника велосипед. Один из тех старомодных дамских велосипедов с плетеной корзинкой на руле. Точно такой же я «позаимствовала», когда познакомилась с Томом. – Ух ты! – сказала я, пробегая взглядом по вишнево-красной раме. Та была слегка поцарапана, но мне это скорее нравилось. – Вы уверены, что он никому не нужен? – Как и сказал, его собирались выбросить. Если вам не нравится, отдам кому-нибудь другому. Мне пора перестать сомневаться в том, что говорят местные. В отличие от тех, кого я знала в прежней жизни, – включая меня саму, – у здешних людей, как правило, не было никаких скрытых мотивов. – Нет, мне нравится, – быстро сказала я, уже забираясь на велосипед. – Седло нужно немного опустить. – Стив стоял так близко, что я почувствовала легкий запах дерева и, возможно, масла. Смущенная нашей близостью, я наблюдала за тем, как он возился с болтами. – Попробуйте теперь. – Все хорошо. Спасибо. Сколько я вам должна? – Нисколько. Контейнерщики иногда берут плату, но этот отдали просто так. А даже если бы я и заплатил за него, с вас ничего не взял бы. Говорил он раздраженно, будто я его обидела, совсем как Дафна недавно. Почему мне никак не удавалось прочитывать людей? Никогда не думала, что у Тома может быть роман. С подозрением относилась к дружелюбию Блокки, не понимая, что он просто пытается помочь, поскольку мой ребенок напоминал ему собственного сына. А что думать о Фредди, я по-прежнему не знала. «Я убил кое-кого… Дело не только в этом». Стив прочистил горло: – Другая тема: я хотел спросить, не сходите ли вы со мной в кино в Труро на этих выходных? Хороший фильм идет. Не могу вспомнить название, но все только о нем и говорят. Я видела, что он покраснел. И переминался с ноги на ногу. Мне стало его жаль. Я знала, каково это – смущаться. Желать кому-то понравиться. Не поймите меня неправильно. Он мне действительно нравился. Хотя мы были знакомы совсем недолго, я подозревала, что характер Стива под стать его фамилии[15]– надежный, прочный и теплый. «Немедленно остановись, Сара, – велела я себе. – Сейчас не время даже думать о таких отношениях». – Извините. Я не могу. Не совсем свободна. Видите ли, мой муж… Я замолчала. – Все в порядке, – тихо ответил он. – Блокки мне рассказал. Вы расстались. Здесь хоть чего-то не знали друг о друге? – Да. – Вы теперь в разводе? – Почти, – сказав это, я тут же пожалела о своей лжи. Хотя, в сущности, мы были в разводе. Я не собиралась снова видеться с Томом. – И в данный момент, – добавила я, – мне нужно время для себя. – Конечно. Я понимаю. – Его голос прозвучал резковато. – Мне тоже, просто я подумал… Он замолчал. – Неважно. Теперь о глине. Есть новая марка, которая, возможно, покажется вам более выгодной в следующий раз. Именно тогда я услышала, как в доме зазвонил телефон. – Простите. Я должна ответить.