Я ощутила себя захватчицей. – Надеюсь, вы не возражаете. Обещаю заботиться о нем. Мне там нравится. Она кивнула: – Ладно. А люди хорошо к вам относятся? Я поняла, что краснею. – Да. – Мы со Стивом прошли долгий путь, – сказала Глэдис. – Он таскал мне все эти материалы, когда умер мой муж. Я слышала, что вы тоже гончар. – Да. Раньше я рисовала, но потом сменила занятие. – Почему? – Ее тон был одновременно резким и заинтересованным, а прямота сбила меня с толку. – Кое-что в моей жизни изменилось, – нерешительно ответила я. – А. – Она кивнула. – В этом есть смысл. В школе искусств у меня была подруга, которая начинала с фресок, а после одного серьезного события переключилась на скульптуру. Я ожидала, что она скажет, после какого именно, но Глэдис не стала объяснять. Она просто смотрела на меня долгую секунду со слегка насмешливой улыбкой на губах. – А теперь расскажите мне побольше о моем доме. Хочу знать, что все в порядке. Плита встает на дыбы? Ей нужно показывать, кто тут хозяйка. Вскоре мне начало казаться, что я знакома с этой женщиной всю свою жизнь. Она больше походила не на домовладелицу, а на бабушку. Такую, о какой я всегда мечтала. Добрую, но толковую. Которая не боится дать совет, но еще и интересуется мной. При этом мне приходилось следить за собой и не выдать слишком многого. – Мой сын уехал за границу, – осторожно сказала я, когда она спросила меня про детей. – Должно быть, это тяжело, особенно в это время года. От ее добрых слов в моем горле снова появился комок. Пришлось изо всех сил сдерживать подступившие слезы. – Да, – ответила я. Время от времени Глэдис, тяжело дыша, останавливалась. – Все моя грудная клетка, – сказала она. – Врачи следят за ней, так что не смотри так обеспокоенно, юный Стивен. Слово «юный» вызвало у меня улыбку. Я осознала, что за последний месяц или около того постепенно начала чаще улыбаться. – Можете смеяться, но для меня вы оба молоды, – сказала Глэдис. – У вас впереди целая жизнь. А моя на исходе, но я хорошо провела время. – Не говори так, Глэдис. – Голос Стива задрожал. – Но ведь это правда, мальчик? А теперь сделай одолжение, принеси еще лимонада из буфетной в коридоре. Едва он ушел, Глэдис повернулась ко мне. Я снова увидела эту вспышку стали. – Стив рассказывал мне о тебе, – с одышкой проговорила она. – Вижу, что тебе сделали больно. Поэтому ты так осторожна. Но я могу сказать тебе совершенно бесплатно: этот парень – человек хороший. Лучше тебе не найти. Но у него есть свой груз, что отличает его от остальных мужчин. Дай ему шанс. Я гадала, о каком грузе шла речь. И все же дело было не в этом. Настоящая проблема заключалась в том, что Стив не захотел бы иметь со мной ничего общего, если бы узнал о моем прошлом. Но прежде чем я успела подобрать уклончивый ответ, он вернулся. Мы еще немного пообщались с Глэдис, но было заметно, что она устала. – Возвращайтесь скорее, – сказала она, схватила меня за запястье и потянула вниз, так что моя щека коснулась ее. – И помни, что я сказала. – О чем это она? – спросил Стив, когда мы вернулись в фойе, где с потолка свисал гигантский бумажный снеговик. Я почувствовала, как от смущения у меня поджались пальцы ног. – Ни о чем. – Глэдис всегда что-то подразумевает. Этим она мне нравится. Он стоял так близко. Ближе, чем когда-либо прежде. Никакой больше лжи. Возможно, именно поэтому я услышала свой голос раньше, чем смогла его остановить. – Она сказала, что ты хороший человек и что я должна дать тебе шанс. – И ты дашь? Теперь он оказался еще ближе. Я отступила назад. – Стив, – медленно начала я. – Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но я совершала в жизни поступки, о которых глубоко сожалею. И если бы ты знал какие, то не захотел бы быть со мной. Он нахмурился. – Что ты имеешь в виду? – Не могу сказать. – Ты кого-нибудь убила? Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он шутит. Я ничего не ответила. Теперь его лицо стало серьезным. – И я делал вещи, которыми не горжусь. Предположим, мы договоримся, что никогда не будем спрашивать друг друга о прошлом? – По-моему, звучит неплохо. Он переступил с ноги на ногу. – Сара, я никогда не говорил этого ни одной другой женщине, включая мою бывшую жену. Но мне с тобой так комфортно, как никогда не было ни с кем другим. Как насчет того, чтобы просто жить дальше и наслаждаться жизнью вместе? Неужели он предлагал съехаться? Мы ведь еще даже не целовались. – Я не могу жить с тобой, – выпалила я. – Я тоже не могу с тобой жить! Слишком привык к обществу самого себя. – Он сжал мою руку. Его ладонь была теплой. И крепко обхватывала мою. – Но мы можем проводить время вместе. Ты так не думаешь? – Звучит заманчиво. И тогда он меня поцеловал. Мягко и одновременно уверенно. Страстно и в то же время нежно. И я захотела большего. Мне вспомнился тот первый поцелуй с Рупертом. Открытие новых возможностей. – Можно мне зайти? – спросил Стив, когда мы подъехали к коттеджу Глэдис. Ответа не требовалось. Глава 50 К тому времени как расцвела глициния, все знали, что мы со Стивом «вместе», как выразился Блокки. – Приятно знать, что ты больше не одинока, – сказал он. Я и не говорила, что одинока. Забавно, до чего часто супружеские пары сами предполагают это о ком-то. Мы со Стивом жили раздельно и виделись, когда появлялось время. А если один был занят, другой не огорчался. Мы наслаждались обществом друг друга, но в то же время нам было приятно иметь личное пространство. Когда мы были рядом и молчали, это казалось скорее естественным, чем неловким. Стив помог мне приручить огород, показал, как сажать рассаду на осень и прореживать ее, когда подрастет. У одного его знакомого мы недорого купили подержанную теплицу. Я наблюдала, как большие руки Стива нежно держат маленькие ростки, пока он объяснял, как сажать их в горшок, и мысленно рисовала их. Это возвращало меня в те времена, когда я жила с мамой в коммуне и помогала ей и остальным сажать бобы, картофель и капусту. Мы вдвоем выгуливали Джаспера по бесконечным полям. Стив снова научил меня смеяться – по-настоящему смеяться, а не криво улыбаться, – совершая неожиданные поступки. Например, танцевал со мной на кухне, пока шла наша любимая субботняя радиопередача – та, в которой слушатели могли поблагодарить тех, кто помог им в прошлом. – Согревает сердце, правда? – сказал однажды Стив, когда в студию позвонила женщина, чтобы поблагодарить незнакомца, который тридцать лет назад спас ее от снежной бури. В его глазах на самом деле стояли слезы. Он видел хорошее в жизни и помогал и мне это увидеть. Я улыбнулась еще шире. – Мне нравится твоя улыбка, – говорил Стив. – От нее твое лицо светится. Но несмотря на эти цветущие отношения, я очень скучала по Фредди. Каждую свободную секунду в моей голове крутились вопросы «а что, если».