Шло время. Миновало уже два года с тех пор, как уехал Фредди. Я смогла бы притвориться, что в прошлом ничего особенного не произошло, если бы не постоянное ожидание его очередного звонка. Иногда молчание тянулось месяцами. Каждый раз я накручивала себя, убеждала, что он умер или забыл обо мне. «Думает только о себе», как говорил Том. Но потом мой мальчик звонил, всего лишь на минуту или две. Достаточно, чтобы сообщить, что жив. И недостаточно, чтобы расспросить его как следует. – Где ты? – спрашивала я. – Тебе лучше не знать. После этого я снова и снова прокручивала наш разговор, пыталась запомнить каждое слово. Хранила их в голове, словно драгоценные камни. Запечатывала в своем сердце. – Кто это был? – спросил Стив однажды вечером, когда мы были вместе. – Не могу сказать. Лгать мне не хотелось. – Твой бывший муж? – Нет. – Не хочешь поговорить об этом? – Прости. – У тебя ведь нет другого мужчины? – полушутливо спросил он. – Нет, – ответила я. – В этом могу поклясться. – Ладно. Он обнял меня одной рукой. Я прижалась к его груди. Не многие партнеры бы проявили подобное терпение. Как-то ночью, когда Стив оставался у меня, мне снова приснился тот сон. «Ты кого-то убил». Я с криком проснулась. Стив обнял меня и начал гладить по волосам. – Если тебя что-то тревожит, только скажи. Но как я могла? Прошел третий год. Затем четвертый. Кошмары снились все реже. И дело не в том, что я смирилась. В чем угодно, только не в этом. Нет. Скорее, я осознала, что с этим ужасным грузом нам с Фредди придется прожить всю оставшуюся жизнь. И да, временами я говорила себе, что, возможно, Том был прав: мне следовало выдать Фредди. Но теперь было уже слишком поздно. По крайней мере, так я себя убеждала. Мне начали сниться новые сны. В них Фредди по-прежнему жил здесь. Я просыпалась с облегчением, которое сразу сменял страх. – Тебе нужно бежать! Ищи безопасное место! – кричала я. – Тсс, – говорил Стив, если спал рядом. Утром он рассказывал, что мне приснился очередной страшный сон. А я притворялась, что ничего не помню. – Что же я такого говорила? – спрашивала, боясь, что могла выдать себя. – Ничего не смог разобрать, – отвечал он. И я надеялась, что Стив говорит правду. Пытаясь оставаться в здравом уме, я продолжала с головой уходить в работу. Забытье – странная вещь. Может быть целебным, а может оказаться похожим на вьюнок. Цепляется к хозяину, оплетает его такими красивыми, безобидными на вид цветами, но при этом вытягивает жизнь. Тем временем ассортимент моей керамики по-настоящему разросся. Теперь я не только продавала свои изделия на ферме. Невестка Дафны взяла немного для своего сувенирного магазина неподалеку от Лизард-Пойнт. Еще Дафна познакомила меня с занятиями по медитации в местной ратуше. Они помогли мне сосредоточиться на настоящем, а не думать о прошлом или будущем. Я уже перестала оглядываться через плечо, когда мы со Стивом уезжали за пределы городка или наведывались в Пензанс или Сент-Айвз, который я особенно любила. Там такой свет! Видимо, поэтому такие местечки всегда пользовались популярностью среди художников; не только сейчас, но и на протяжении веков. Еще мы плавали в Шелл-Коув, но серфинг мне по-прежнему не давался. Я слишком боялась волн. Одним ясным сентябрьским днем Стив предложил еще раз попробовать. Другие серферы в полном составе подпрыгивали или стояли на своих досках. – Условия идеальные, – сказал Стив. – Я буду рядом. Тебе нечего бояться. Но я не могла избавиться от страха в сердце и ощущения беспомощности, когда налетала особенно мощная волна. С я ужасом наблюдала, как та с ревом несется на меня, обрушивается на голову и тянет за собой. Меня закрутило у дна, и я ударилась ногой о камень. В ушах звенело от давления воды. Затем, к своему огромному облегчению, я осознала, что снова выныриваю на поверхность. – Почти утонула, – пролепетала я, хватая ртом воздух. – Нет, не утонула. – Стив подхватил меня за руку. Повел обратно к берегу. – Обещаю, что не позволю ничему страшному случиться с тобой. Просто серфинг требует уверенности. Как жизнь после нескольких болезненных ударов. – Я докажу, что смогу, – сказала я, хотя меня все еще трясло. – Больше не хочу бояться. – У тебя все получится, – заверил меня он, помогая расстегнуть молнию на гидрокостюме. – Однажды ты взлетишь! Поверь мне. Как мне нравилось ощущать его ладони на своей обнаженной коже. Его прикосновения заставляли меня таять. Но что сделал бы Стив, если бы узнал правду? Однажды мне показалось, что я увидела Оливию, выходящую из отеля на полуострове Роузленд, и мое сердце замерло. Но потом высокая эффектная женщина с волосами оттенка клубничный блонд обернулась, и я поняла, что это вовсе не Оливия. У меня заныло в груди. Есть в потере друга что-то такое, что ранит совсем иначе, чем любая другая утрата. Только становясь старше, мы осознаем, как прошлые отношения отражались на нас. Указывали путь, даже когда нам требовалось двигаться иным маршрутом. В другой раз мне привиделся мой мальчик. Мы со Стивом, вкусно пообедав крабовым салатом, выходили из паба. По противоположной стороне улицы в нашу сторону шел молодой человек. Темные волосы. Футболка с каким-то ярким рисунком. Высокий и жилистый, телосложением очень похожий на моего сына. Примерно того же возраста. Сейчас Фредди было уже почти двадцать. Я пропустила четверть его жизни. – Фредди! – окликнула я. Парень посмотрел на меня, и я поняла, что ошиблась. Имелось некоторое сходство, но это был не мой сын. – Простите, обозналась. Я чувствовала себя глупой. Напуганной. Расстроенной. Моя рука сжала руку Стива. – С тобой все в порядке? – спросил он. Ему я говорила, что Фредди все еще в разъездах и время от времени звонит. – Знаю, у меня нет детей, – ласково произнес Стив, – но я могу понять, как сильно ты по нему скучаешь. – Вообще-то… – начала я и замолкла. На миг мне захотелось признаться ему во всем. Стив стал гораздо более важной частью моей жизни, чем я предполагала. И я не могла лгать и недоговаривать ему до конца дней. – Да? – спросил он. Если бы я призналась, то потеряла бы его. Стив предложил бы мне обратиться в полицию, что изначально было единственным верным решением. Я снова оказалась бы за решеткой. Фредди бы нашли, отследив его телефонные звонки мне. Но если так поступить и следовало, то сразу, еще тогда, когда все случилось. – Ничего, – сказала я. И все же после этого мне в разных местах продолжал чудиться сын. Странно, но я ни разу не видела никого похожего на Тома. И не переставала гадать: он все еще с той Хилари? Счастлив ли он с ней? Права ли я, считая, что никогда по-настоящему не любила его? Я просто была молода, нуждалась в защите после смерти матери и совершила несколько ужасных ошибок. А теперь сама была матерью, которая все испортила и изо всех сил старалась вести достойную жизнь. Иногда казалось, что той холодной сырой ночи, когда Фредди вернулся домой в слезах, никогда не было. А потом, почти через пять лет после нашего переезда сюда, городской телефон снова зазвонил. Я только что вернулась в коттедж и вытирала Джаспера после чудесной прогулки по пляжу. Набрала там немного плавника для росписи: у меня появилась идея сделать дверной упор из этого красивого квадратного куска дерева. Еще я подобрала несколько раковин, которые собиралась раскрасить и сделать украшениями для каминной полки. Телефон замолчал прежде, чем я успела до него дотянуться. Это, наверное, был Стив. Он говорил, что позвонит договориться о чем-нибудь на вечер. Стив не любил оставлять сообщения. Он еще перезвонит. И через несколько минут телефон действительно зазвонил снова. Только это был не Стив. – Мам? – произнес Фредди тем же тоном, что и в ту сырую ветреную ночь. Мое горло сжалось. На спине выступил пот. – С тобой все в порядке? – Я заплакала. Это всегда были мои первые слова. – Да, но… Я знала. Что-то случилось. – Должен кое-что тебе сказать.