Когда уехала оттуда, мне каждую ночь этот жуткий подвал снился. Утешалась только одной мыслью, что больше это не повторится. Как я ошибалась тогда, идиотка! В один грёбаный день, Руслан узнал о моём страхе, о моей кошмарной фобии и все вернулось на круги своя. Последние пару лет он меня только так и наказывал. Наверное думал, что таким образом сломает меня, растопчет окончательно. Неет. Это лишь вытаскивало из недр моей, уже по сути сломанной в детстве душонки, всё самое гадкое и мерзкое. Заставляющее сопротивляться ещё сильнее и свирепее, и мстить. Мстить Руслану за каждую свою боль в двойном размере. В превосходящей степени. Ты мне – я тебе… Зашвырнув меня в подвал, мужчина с грохотом захлопнул дверь и закрыл её на два оборота ключа. Вот и всё. Начинается самое интересное. Сейчас моё больное воображение вырубит остатки здравого смысла и я вновь испытаю то, что проживала в барачном подвале. Темнота… холод… паутина… грызуны… пауки… Приходят они все одновременно и я начинаю орать, пока не охрипну. Но как и там – здесь на меня тоже всем насрать. Захлёбываясь в собственном беспомощном крике, я вновь и вновь проклинаю свою жизнь, которую не понять зачем, дала мне мать. Вот зачем? Просыпаюсь от скрипа двери. Тут же подскочив, я понимаю, что уснула прямо на лестнице. Луч яркого света, от открывающейся двери, становится всё шире и шире, пока не ослепляет меня. На пороге стоит Таисия с подносом в руках. - Ужин, - шипит она и тут я замечаю, что за её спиной стоит охранник. Даже в такой ситуации не смогла не позлорадствовать. - Боитесь, что я опять собью ваше высочество с ног и убегу. Я называю старшею по содержанию дома Лучевских именно так, за её вечно задранный до небес нос и излишнее высокомерие. Хотя она и позволяет себя так вести только со мной. С остальными она всегда очень любезна и мила, а вот меня могла и мокрым полотенцем отхлестать, когда я по ночам таскала сладкое. Ведь днём мне его категорически запрещалось брать и именно по приказу Таисии. - Ты смеешь ещё и рот свой открывать, тогда вовсе без ужина останешься. Думаю, Руслан Маратович, будет со мной солидарен. - Да идите вы в жопу вместе со своим Русланом Маратовичем и можете засунуть туда же и свой ужин, - ощетинилась я на Таисию. - Я ему всё расскажу! И прямо сейчас! Я показала ей средний палец и она вспыхнув, что-то зашипела себе под нос. Дверь захлопнулась и я вновь погрузилась в темноту, а вместе с ней и в кошмарные воспоминания. 8 Руслан Стоя на летней террасе, западного крыла дома, я вглядывался в темнеющее вечернее небо и крутил в руках уцелевшую модель самолёта. Она всегда попадала в цель. Даже будучи сопливым подростком, Алёна знала куда нужно ударить. И как! В первый раз её увидел сразу после похорон отца. Девчонку привел в наш дом его секретарь. Маленькая, худющая, с грязными патлами вместо волос. Одежда в пыли, колени на старых брюках вышарканы. А главное она была абсолютной копией своей шлюхи-мамаши. Я глядел на эту девчонка, а сам эту проклятую Марину видел и от этого внутри тут же расползались канаты ненависти и злости. Вначале её мать разрушила нашу семью, а теперь и эта малолетка пришла её добивать. Впрочем так всё и произошло. Маму, её постоянное присутствие в доме, добивало с каждым днём всё больше и больше. Она не ругалась с Алёной, не гнобила, но каждый день я ловил материнские взгляды на приживалке и её глаза наполнялись слезами и горем. А потом. Потом мама просто перестала жить. Нет, физически она существовала, но это была лишь оболочка, а внутри всё вымерло. Как же я ненавижу этих чертовых баб – мать и дочь. Они убили маму. Убили её жизнерадостность, искренность, любовь, веру… Поначалу я старался сдерживать свою ярость и злость на эту мерзкую приживалку, но Алёна просто не может жить в мире… Через неделю, своего пребывания в доме, она облила все наши семейные фотографии черной краской. Меня это задело не так сильно, так как я уже не верил в то семейное счастье, что было запечатлено на этих фотографиях. А вот мама – мама рыдала навзрыд, ползала как маленькая вокруг этих карточек и отмывала от них, как могла, частички нашей прошлой жизни. Тогда я закрыл Алену в комнате, а уже на следующее утро - посреди гостиной - нас ожидал новый сюрприз. Выбравшись из своей комнаты через разбитое стекло, Алёна срезала все цветы в мамином розарии и уставила вазами с ними весь центр гостиной. Привезённые из каждой отцовской командировки розы, мама проращивала и высаживала в свой огромный розарий и они все в одно утро были похерены. Ведь многие розы были срезаны почти под корень. Вот тогда я думал, что точно её прикончу, но девчонка спряталась так, что мы целый день её искали с охраной - по всему дому и территории. Пришла к вечеру – руки и лицо исколоты иглами испорченных роз, коленки новых джинсов изодраны. Наказывать не стали, мать даже за доктором послала. Но это было только начало её злоключений в нашем доме… - Руслан, - окликнула меня мама, выходя на террасу. Я ей кивнул и продолжил смотреть в темную глубину ночи. - Выпусти её, - совсем тихо попросила она. - Нет. - Она опять кричит. Ей плохо… - Ну и что. Она прекрасная актриса, мама. Из другого места она сразу сбежит, да ещё и напакостит. - Значит надо её отпустить совсем… Из нашего дома, - прошептала мама. - Нет. Пусть колледж вначале закончит. - Но человек не может так кричать. Я пойду к ней… - Зачем? – резко перебил я родительницу и развернулся, - этот подвал лучше некоторых квартир будет, там чисто, тепло, светло, диван есть, даже ноут с образовательными программа я туда поставил. Но ей проще там орать, как бешеной и требовать свободы. Свободы, которая эту приживалку только портит. Она ничего и никого не боится. Все окна и двери у себя в комнате переломала. В подвале хоть немного посидит в покое, может думать начнёт. - Руслан, я её выпущу и… Неожиданно на терассу влетела Таисия и стала быстро тараторить. - Простите, просто эта девчонка… она послала меня и ещё средний палец показала и… Вас тоже послала и ещё… - Хватит, - перебил я Таисию и спокойно сказал, - я к ней схожу. Идите. 9 Таисия сразу вышла с терассы и я отправился следом. - Руслан, прошу.., - начала мама, - будь терпимее. Откуда в тебе это… мы не таким тебя воспитывали… - Терпение и Алена – два взаимоисключающих вещи, мама. - Ты слишком остро всё воспринимаешь и… - Она сожгла все мои детские модели. Остался только этот самолёт. Сделала из моделей костёр в мусорном ведре в кабинете и сожгла их подчистую. Что-то промелькнуло в блеклых глазах мамы, но тут же померкло и она отвернулась. - Причина? – хрипло спросила она. - Какая, на хрен, причина, мам! – прорычал я, - эта приживалка их пожгла. Ты слышишь меня?... Чёрт. Прости меня, мам. Прости. Эта девчонка… она с ума меня сводит. - Я вижу.., - обреченно ответила женщина, глядя мне прямо в глаза. - Пойду, - нервно ответил маме и тут же вышел с террасы. - Бл…ть, что с тобой происходит, Рус! – прошипел я себе под нос и стремительно двинулся к подвалу. Таисия уже торчала у входа в подвал и нервно переминалась с ноги на ногу. - Я же попросил вас уйти, - тихо сказал ей, на что она вновь стала тараторить.