заехали в супермаркет, купили детской смеси с запасом, памперсов и всяких необходимых для малыша мелочей. Я делаю глубокий вдох, в подъезде тихо, поэтому мои шаги гулким эхом отражаются от пустынных стен. Не доходя несколько метров до двери в квартиру, я вдруг замедляю шаг. Сглатываю подступивший к горлу ком, нервничаю. Все это как-то неправильно. Не должна я здесь быть. – Что-то не так? Плохо чувствуешь себя? – замирает рядом со мной мужчина. – Нет, – качаю головой и наблюдаю за тем, как он достает ключи из кармана, проворачивает их в замке и раскрывает передо мной дверь. – Так и будешь стоять? – вопросительно смотрит на меня, пока я нерешительно переступаю с ноги на ногу, заглядывая внутрь и скользя взглядом по знакомым стенам прихожей. – А твоя жена против не будет? – спрашиваю немного язвительно. Смотрю ему прямо в глаза. – Мы не живем вместе, ты же знаешь, - пожимает плечами, но замечаю отражение каких-то эмоций в его взгляде. Странно, он ведь мне сказал, что у них отношения налаживаться только-только начинают. А выходит, ничего не получилось? Я переступаю порог. Застываю. Прохожусь взглядом по кухне, пытаясь уловить изменения, что произошли за время моего отсутствия. Но, кажется, все осталось как и прежде. Я оглядываюсь на Максима. Он бросает на полку ключи, снимает обувь. – Мы к тебе ненадолго. Мне еще несколько раз врачу нужно будет показаться и Илью тоже к терапевту псвозить, после этого я к родителям в деревню уеду. Какое-то время собираюсь там жить. Я стараюсь скрыть волнение и неуверенность. И тот факт, что хотелось бы мне совсем иного. Я прохожу в спальню, чтобы поставить сына на кровать, я все еще чувствую слабость и стоять на ногах, да еще и с ребенком на руках, мне сложно. Замечаю у окна детскую кроватку, которую покупала для Илюши, и вопросительно смотрю на Максима. - Я же говорил, что перевез твои вещи. Дашь мне номер хозяйки, я порешаю все вопросы насчет съемной комнаты и отдам ей ключи. - Хорошо, - киваю, сопротивляться бесполезно. К тому же самостоятельно решить все вопросы у меня сейчас просо нет сил. Мне нужно покормить малыша и немного поспать. - Можешь поставить чайник? Я смесь разведу, Илюшу пора кормить. Из-за того, что я принимала антибиотики и еще кучу таблеток, молоко исчезло. Я кладу сына в кроватку, снимаю шапочку. Какой же он все-таки крошка, невозможно отвести взгляд, и как похож на Максима. От этого к горлу подходит горечь. Говорят, дети с возрастом меняются. Надеюсь, черты Макса исчезнут с лица Ильи и я смогу различить в нем себя, а не его отца. Какое-то время я так и стою над кроваткой, не в силах отвести взгляд от сына, и радуюсь, что наконец-то буду рядом с ним. Когда я выхожу из спальни, то чувствую запах еды, исходящий из кухни. Наверное, в знак благодарности мне стоило бы приготовить для Максима обед, а вместо этого он сам возится у плиты. Я спешу взять все в свои руки, захожу в кухню, окидываю взглядом идеальный порядок, которого даже у меня не было. Это так несвойственно для мужчин. — Давай я закончу с готовкой, — подхожу к мужчине, который стоит спиной ко мне. Он поворачивается, окидывает с ног до головы тяжелым взглядом, недовольно вздыхает, а потом вновь отворачивается к плите. — Я сам справлюсь. Ты должна отдыхать, сделай смесь и иди приляг, пока ребёнок спит. Я обнимаю себя за плечи, чувствуя себя неуютно. Трудно свыкнуться, что все здесь чужое. И мужчина тоже. А я под его пристальным вниманием, не могу делать что хочу. А ещё я вдруг вспоминаю, что квартира однокомнатная. Как Самойлов вообще представляет наше совместное проживание? — Зря ты это все. Стоило отвезти меня в съемную квартиру. — С ума сошла? — резко разворачивается ко мне Максим. Он берет тарелку, накладывает еду и ставит ее на стол. — Сядь, поешь, потом иди в спальню и отдыхай. Я в курсе всех рекомендаций доктора насчёт твоего режима, — строго произносит он. — Я не хочу волноваться и гадать, не упала ли ты в обморок и все ли нормально с тобой и ребенком. Я игнорирую его слова. Беру бутылочку, когда электрочайник отключается. — Мне нужно покормить ребёнка. Куда ты поставил детское питание? — В пакете, - кивком на стул указывает. – Разложишь все сама куда тебе удобно. Можешь не стесняться хозяйничать в квартире. Максим тянется к шкафчику, его футболка слегка задирается, обнажая рельефные мышцы живота, и я спешу поскорее перевести взгляд в сторону, чтобы он не заметил того, как я пялюсь на него. Он выглядит так по-домашнему и уместно среди всей этой обстановки в квартире, намного уместней, чем я с ребенком. — Если что-то нужно будет, сразу мне говори. Чуть позже обсудим, как поступим дальше. Я еще сам не до конца принял решение, дай мне немного времени обдумать все. Мне хочется сказать, что здесь нечего обдумывать. На самом деле внутри я все еще зла и обижена на Максима. Зачем сейчас заботу проявляет, если мы ему все равно не нужны. Из-за того, что с женой ничего не получилось? Я отворачиваюсь от Максима, излишне долго копаюсь в пакете, несмотря на то, что детское питание найти легко. Прикрываю глаза и каждой частичкой тела чувствую присутствие мужчины. Его тяжелый взгляд, прожигающий мой затылок, его тихие шаги по кухне и странное напряжение, которое держит нас обоих, не давая расслабиться и начать непринужденный разговор. Глава 27 Илья засыпает очень быстро, он такой крошка, что мне страшно его на руках держать. На него все еще большие все те вещи, которые я успела купить. Как хорошо, что с малышом все в порядке, так я еще в жизни не боялась. Я начинаю чувствовать головокружение и усталость. Мы только из роддома приехали, а я полностью выбилась из сил. Я не привыкла сидеть на месте, поэтому не могу дождаться, когда наконец-то полностью восстановлюсь после родов и смогу снова войти в привычный ритм жизни. Наверное, Максим прав: если бы мне пришлось еще и