— Почему же вычурного? Красиво: Ди-а-на… — он хрипел и сипел. — Нравится? Мне тоже деваться некуда. Хотя для простоты можешь звать меня просто Дина. Тут к ним с упрёком на лице повернулся впереди сидящий «гранитогрыз». Пришлось замолчать и уткнуться в свои книги. Но для Антона великое знание, законсервированное когда-то на страницах раритетного тома, стало невозможным к восприятию, словно оно расконцентрировалось после открытия книги, как мгновенно расходящийся в атмосфере распечатанный из консервной банки воздух. Он механически привычно глазами бегал по строчкам, но чтобы что-то уловить… Какое там! Он висками чувствовал свой бешеный пульс. Он был так напряжён, что близок к обмороку. Антон не знал, что делать, что говорить хотя бы шёпотом. Он только чувствовал, что надо бы что-то говорить. Он знал, что надо при этом смотреть ей прямо в глаза… Ну если не смотреть, то хотя бы заглядывать. Избавляться тем самым от своего глубочайшего смущения и приводить в смущение её. Он это знал по художественно расписанным и прочитанным теориям обольщения, но практически не мог управлять своими ощущениями. Просто сидел и тупо смотрел в книгу. Дина отвлеклась от своего конспекта и взглянула на него: — О-о-о, юноша, как все серьёзно, — с искренним участием в голосе прошептала она, склонившись к самому его уху, отчего Антон пронзительно ощутил её запахи: духи, ягодную жвачку во рту, утренний шампунь в волосах и даже — о, господи! — запах её кожи. В висках застучало ещё сильнее. — Давай-ка, Антон, прервёмся. Пойдём покурим. Заодно проветришься, а то на тебе лица нет. — Пойдём… Только… Я не курю… — Так подышишь. Познакомимся хоть, соседство обязывает. Стоя рядом с «божественной», кое-как смог вернуть книгу удивлённой библиотекарше. Смог даже прошептать, что ненадолго, мол, и еще вернётся. На деревянных, негнущихся ногах пошёл вслед за девушкой. Она, конечно же, по своему женскому обыкновению понимая, что молодой человек покорён, в походке перед его глазами еще кокетливо качнула бёдрами. Антон был окончательно убит. Он чувствовал себя маленькой собачонкой, которую красавица ведёт на невидимом поводке. Он ничего не мог с собой поделать. Он просто шёл за ней. В висках бешено — тук-тук-тук-тук… Во дворе Диана уселась на скамейку, закинула ногу на ногу и посмотрела на Антона: — Садись. Чего стоишь-то? — С-спасибо… Сел. Спина ровная. Диана усмехнулась: — Да расслабься ты. Это уже даже не смешно… Она залезла в свою сумочку, достала пачку тонких сигарет, прилепила к пачке жвачку и продолжила одной рукой рыться в сумочке. Бормотала ругательства. Антон, как заворожённый, смотрел на пожёванный бесформенный кусочек, прилепленный к целлофану на пачке. Для него этот кусочек своей святостью был подобен церковному воску. Если бы она в капризе велела ему проглотить его — он бы проглотил. Он бы с благоговением проглотил бы даже кусок пластилина. Или глины. Если бы только она его об этом попросила! — Слушай, Антон, будь другом. Прикури у кого-нибудь. А то я зажигалку не могу найти. Самой неудобно как-то… Мужчина рядом, а я хожу, спички стреляю… Она достала из пачки сигарету и дала ему. Антон неумело воткнул ее в рот и с готовностью кинулся к другим лавочкам с людьми. Вот уж пёс так пёс! Попросила бы тапочки в зубах принести — с других бы снял, а принёс. Раскуривая сигарету для Дианы, Антон кайфовал. Ему был по фигу ментоловый вкус её дыма — он бы кайфовал, даже прикуривая бамбук. Это была ЕЁ сигарета. Он мог ЕЙ хоть как-то помочь. Вот оно — счастье! Когда вернулся и вручил, то с горечью отметил, как она пальчиками аккуратно вытерла фильтр и только потом со смаком затянулась. — Чё молчишь-то? Скажи что-нибудь. Спроси… — А чё спросить-то? — Вот странный. Спроси, на каком я факультете? — Н-на каком ты… вы факультете? — О-о-ох-х. Ты… Вы… Говори за мной: Дина, на каком ты учишься факультете. Вопросительная интонация. Антон мало-помалу брал себя в руки: — Так на каком же? — Филология, конечно. Самый женский факультет. Скажи теперь: а почему-то я тебя раньше здесь не встречал. — Действительно. Уж сколько месяцев прошло… — Так мы с тобой, Антоша, разными коридорами… Да чего там!.. разными дорогами ходим. Ты-то, поди, из библиотеки не вылезаешь. А я первый раз там была. Хвост висит. До сих пор не сдала. — Двоечница что ли? — Ага. И по поведению «неуд», — Диана весело смотрела и даже подмигнула. — Что, отличник, не гожусь я в подруги? Ха-ха-ха. Даже знакомства со мной, наверное, водить не надо. Вдруг испорчу парникового мальчика-ботаника… Диана, глядя в глупое выражение лица Антона, невольно весело расхохоталась. Даже закашлялась дымом. — Кхе-кхе-кхе… Чё сидишь? По-хло-кха-пай по спине. Для Антона это было за счастье. Он не похлопал — он погладил. Аж в глазах потемнело, а в голове помутилось. — Ладно. Пошли обратно. Ты, вроде, оклемался. Нравлюсь так, что ли? — Да, — уверенно, наконец, и твердо сказал Малой и сам себе понравился. — Очень. И давно уже. Девушка игриво улыбалась: — Так ты ж меня не знаешь совсем… — Может поэтому и нравишься. Антон на последней фразе стал настолько твердым, настолько уверенно посмотрел Диане в глаза, что она даже испугалась от неожиданности. Антон это заметил и развил атаку: — Дай свой телефон. Позвоню как-нибудь. — Зачем? — Двойки помогу исправить. Диана улыбнулась и записала свой телефон на той самой сигаретной пачке, оказавшейся уже пустой. Глава 18 — Малой! А тебе не кажется, что при такой фамилии тебя становится слишком много?! — это был тот самый Полковник — начальник отдела полиции, получивший сводку «по территориальности» и увидевший там в числе фигурантов странного ДТП со смертельным исходом знакомую беспокойную фамилию. — Коллега, я его заберу для разбирательства? Это был даже не вопрос, а утверждение… Но подчёркнуто уважительное обращение «коллега», прозвучавшее корпоративно-доверительным тоном и ласково влетевшее в уши молоденького офицера, должно было того не напрячь, а наоборот — расположить дознавателя на «великодушное» согласие. Однако: — Так точно, тэрищ полковник… Но тут есть один нюанс. — Какой ещё нюанс? — доверие и уважение, кои, по мнению старшего по званию, и так были необязательны и даже вредны — «летёха вон, сразу оборзел!» — мгновенно сменились раздражением, пока только как от укуса комара. — Потрудитесь объяснить. — Так точно, — тот был хоть и молод, но привычен, и не дрогнул от полковничьей строгости. — Имеются свидетельские показания, что данный гражданин Малой душил водителя, отчего и произошло ДТП. Водитель погиб. — А кто он? — Хирург-травматолог. Завотделением. — Бред какой-то… Зачем ему его душить? А? Малой? Ехал с ним в машине? — Да. — А чё ты с ним ехал? Куда? — Друзья, вот и ехал. Катались. Разговаривали. — А чё душил тогда? Сзади, что ли? Может дурачились просто? Малой подхватился по примеру виденных им хулиганов: «А я чё? А я ничё». — Ну да! Обхватил сзади за шею… Теперь на волне эмоций меня хотят выставить виноватым… Сами дистанцию не держат… Смертельный исход… Вот и отмазываются, как могут. — Ну! — кивнул и скривил рот в убедительной очевидности Полковник. — Чё тут неясного-то? В натуре, лейтенант, тех надо «трясти»!