— Слушай, а тебя уже всем тонкостям доктора наши обучили? — В каком смысле? — удивился Тихорецкий. — Ну, знаешь, есть хитрости, как из живорожденного сделать мертворожденного? Андрей непонимающе поднял глаза на заместителя начальника. Вот так неожиданность! Это что за фокусы, о которых его не поставили в известность? По выражению лица интерна, работник милиции понял, что говорит с непосвященным. — Понятно… Извини, обратился не по адресу… — А что с мамашей этой будет? — приставал с вопросами сторож. — Ее еще сначала надо найти. А может, это вообще, не наша, а залетная. С Молдавии, например? — Ага, конечно, — возмутился один из понятых, — Откуда залетная знает, где у нас заброшенная часть кладбища находится? Члену опергруппы стало понятно, что он сморознул явную глупость. — Ну, все-равно! Как ее найдешь среди нескольких тысяч местных женщин детородного периода? Разве что, кто-то наведет, настучит… Наверняка, она и на учете, как беременная, не стояла. Но вот место происшествия и трупик были описаны, тело отправили в морг, Андрея подвезли до центра и он пошел дальше прогуляться пешком. Тихорецкий, погруженный в тяжелые размышления, не заметил, как ноги сами привели его к знакомому переулку. Милицейский вопрос никак не выходил у него из головы и требовал немедленного ответа. Немного поколебавшись, он постучал в окно. — Дядя Андрей пришел! — закричал Сашка и побежал отворять дверь. Дининым пацанам Андрей очень нравился. — Извините, Дина Алексеевна, но мне надо кое-что у Вас выяснить. Срочно. — Идем, — провела его в другую комнату наставница. Тихорецкий рассказал о находке на кладбище и стал расспрашивать о тайных секретах в отношении мертворожденности. — Знаешь, Андрей, ты уже взрослый парень. И понимаешь, что многие вокруг нас «химичат» для своей выгоды. Есть некоторые вещи, которыми грешат коллеги и «помогают» ментам по их просьбам. Но я тебя учу поступать, как правильно, и как сама поступаю. Запомни одно: какими бы хорошими не были наши приятели ОТТУДА, всегда поступай так, чтобы к тебе не было никаких претензий. Пусть твоя совесть будет чиста. Тогда и спать спокойно будешь. И самое главное, не забывай — мы несем уголовную ответственность за наше заключение! А правда имеет такое обыкновение — вылезать наружу в самый неподходящий момент! — А Валерий Михалыч… — Валерий Михалыч — наш начальник. И этим все сказано. Понял? Андрей кивнул. — Что же теперь делать? Если они к Вам обратятся? — Ко мне не обратятся. Андрей снова кивнул. — А если обратятся к Валерию михайловичу? — Он с Молдавии в понедельник раньше десяти не приедет. У тебя есть полтора дня… Кстати, сегодня в три часа их курьер будет ехать в область и заедет к нам за нашими вещдоками. — Понял, — Андрей стремительно выбежал из дома наставницы, на ходу одеваясь. Сейчас он хотел успеть как можно быстрее оказаться в морге и приступить ко вскрытию. Он поймал такси и уже через пятнадцать минут был не месте. Лаборанты уже ушли, так как в субботу работали только до обеда. Но он и сам был в состоянии записать патологические изменения. Главное — успеть извлечь кусочки органов на исследование до появления курьера. Не теряя времени, он приступил ко вскрытию. Как он и подозревал, смерть ребенка наступила от переохлаждения организма. На слизистой оболочке желудка ясно были видны пятна Вишневского — отличительная черта этого вида смерти. Андрей изъял все кусочки органов по протоколу, и теперь был уверен, что при гистологическом исследовании подтвердят и его диагноз, и признаки живорожденности ребенка. К приезду курьера он уже сидел и мирно пил чай в комнате приема. Он угостил дежурного милиционера, отдал ему под роспись все биообъекты, вышел на крыльцо. И только проводив курьера, спокойно вздохнул. Его личная совесть была чиста. Можно было отдыхать… Утром понедельника Андрей в присутствии лаборантов торжественно отчитался наставнице о результатах своей работы на выходных и принял ее поздравления. И тут появился Муслий. — Ну, что ты надежурил? Мне начальник кримблока звонил… Дина пристально взглянула на Андрея, и тот понял ее посыл. — Все хорошо, Валерий Михайлович. Съездил — описал, приехал — вскрыл. Смерть от переохлаждения. — Пойдем, покажешь мне, — увлек его за дверь начальник. — У тебя таких случаев еще не было… — Валерий Михалыч, Вы не переживайте. Там переохлаждение чистой воды! — Идем, докажешь. Может, он вообще мертворожденный был? — Валерий Михалыч, пятна Вишневского, какое «мертворожденный»? — Ты понимаешь, Андрей, тут такое дело… Милиция просила… Мать все-равно не найдут. Он уже умер… — Валерий Михайлович, — состроил непонимающее выражение лица Андрей, — Он точно живорожденный был! Я уже и гистологию отправил в область! — Когда ж ты успел? Сегодня? — В субботу еще. Курьер был, я ему и отдал… — Что ж ты такой … оперативный у меня?! — с досадой махнул рукой Валера, вышел из морга и пошел звонить приятелю из милиции. Ну что ж, не получится ему помочь в этот раз. Андрей зашел в комнату приема. Дина осматривала очередного пациента и успокаивающе кивнула ему. — Пригласите следующего. Интерн перевел дух. Тяжело косить под дурачка. А видимо, в подобных случаях придется поступать именно так. Только сейчас до него дошло, как тяжело экспертам балансировать на грани правды и искушений, чтобы остаться объективными и не быть «съеденными» своими же, менее объективными, коллегами. После приема он пошел мыть руки одновременно с Диной и в умывальнике спросил: — Он теперь будет сердиться на меня? — Нет. Ты же «не в курсе». Все хорошо. Она похлопала Андрея по плечу. — Все нормально. Тихорецкий подумал, что будет поступать так, как посоветовала Дина. Муслия он уважал, но половинчатую принципиальность не понимал и не принимал. Если уж женщина в состоянии бороться с…такой «химией», то ему — и подавно! Он хотел быть похожим на Гнатенко. Фанатики или отморозки Как известно, первое декабря — не только первый официальный день календарной зимы, но и — День прокуратуры! И Валера, и Дина считали себя причастными к такому празднику, поэтому в обед поехали поздравить прокурора и его сотрудников. Приехали они очень удачно, прямо — к праздничному столу. Прокурор, обожавший в их лице судебно-медицинскую службу, сразу усадил несравненную Дину поближе к себе и стал засыпать ее комплиментами. — Ну, мы же ревнуем, — полушутя закапризничали молодые стажерки. — Разве могут ревновать простые смертные любовь к богине? — засмеялся прокурор. — Когда достигнете такого уровня, как Дина Алексеевна, то и вам достанется больше внимания. — Спасибо, Николай Дмитриевич, — степенно улыбнулась Гнатенко, а Валера погрозил пальцем. — Вы и мою профессиональную ревность вызываете!