— Я знаю. И я в шоке от этого! Так что, Валера, мотай на ус. Принимай участие в жизни детей. — Стараюсь. Если бы еще было когда этим заниматься! — А моя Валерия знаете что написала? О том, что в песне поется, что папа может быть кем угодно, только мамой не может стать, а мой папа стал мне мамой! Вот! — Какая умничка! — Да! Она у меня такая! Вся в маму свою пошла! Вот бы видела та… — Иван Григорьевич, видит. И поверьте — радуется! — принялась успокаивать коллегу Нелли Ивановна. Дина слушала и думала о том, как полезно было бы услышать слова Ивана Григорьевича ее мужу. Но он их никогда не услышит!.. У Игоря со временем стал такой нелюдимый характер, что даже если Дину приглашали в гости всей семьей к кому-нибудь, то он никогда не шел вместе с ними. Ей от этого было больно и грустно. Приходилось объяснять всем, что Игорь очень занят очередным изобретением или на даче. Но чувствовала она себя при этом чуть ли не соломенной вдовой. Дина начинала бояться, не скрываются ли за этим симптомы какого-нибудь начинающегося душевного заболевания. Пока что она надеялась, что муж просто стесняется того, что не смог занять соответствующую социально значимую ступеньку в местном обществе. Общение с коллегами очень хорошо подействовало на подолян. Они почувствовали, что не одни варятся в собственном соку, что и у других есть подобные проблемы. Неожиданно их веселье прервал телефонный звонок. Лаборантка Гаврилова с удивлением протянула трубку Муслию: — Это — Вас. — Смотри, даже здесь нашли! — засмеялся Муслий. По мере того, как Валера выслушивал собеседника на другом конце провода, его веселое лицо постепенно становилось все более хмурым. — Что случилось? — настороженно спросила Дина. — Помнишь, в Ч-ом районе искали 14-летнюю пропавшую девочку? Нашли. В лесу. Просят сейчас подъехать на МП. Ч-ий район, который тоже обслуживали подоляне, находился по дороге в М. Муслий, Дина и Андрей начали поспешно собираться в обратный путь. — Иван Григорьевич, спасибо, дорогой, за прием! Но надо ехать… — Я все понимаю. — Приезжай к нам с дочкой. Подружится с моими девчонками, с Диниными мальчишками!.. — Постараюсь, — кивнул головой Гаврилов. — Так что им известно? — спросила Дина, когда все забрались в машину. — Гони, Игорь, быстрее. Сейчас трасса должна быть в эту сторону свободна. А случилось то, что совесть-матушка заела одного из участников события. Он пришел, и дал признательные показания против сына местного мажора. Тот ухаживал за малолетней ленинградкой, пытался ее после дискотеки склонить к интиму, а когда та возмутилась — задушил ее. Заставил водителя отца отвезти тело в лес и помочь закопать. — Бедная девочка! — Дина в ужасе прижала ладони к лицу. — Тебе-то что? У тебя пацаны растут. Что с ними может произойти? А у меня — дочки! Как теперь их выпускать самих в город? — И с пацанами может такое же произойти! А чисто по-человечески? Все в ужасе молчали оставшийся путь, пока на обочине не увидели милицейскую машину. — О! Вы все тут сразу! Хорошо, — обрадовался следователь, — Идемте в лес. Они прошли по застывшему лесу несколько сот метров, пока не натолкнулись на остальных членов следственно-оперативной группы. Рядом же стоял прикованный к участковому задержанный. Земля была уже раскопана. На дне неглубокой ямы лежали скелетированные останки. — Это — она? — спросил Муслий. — Точно — она. У нее был такой шарф. — Смотри, Андрей. Вот тебе дополнение к теме о развитии гнилостного процесса. Каждое тело разлагается со своей скоростью. Есть лишь общие закономерности. Со дня ее исчезновения прошло примерно полгода, а тело уже почти лишилось мягких тканей! — А волосы сохранились. И частично — одежда, — удивился Андрей. — Ногти, волосы долго сохраняются. Единственное, что следует заметить — то, что они чаще всего уже отторженные и находятся рядом с телом. И против запланированного отдыха, им пришлось ехать на работу и производить вскрытие по убийству пропавшей девочки. — Обратите внимание на то, что шарф повязан поверх ее распущенных волос, — акцентировал внимание Муслий. — Да. Кроме того, на ней сохранились колготки, точнее — одна колготина спущена до уровня колен, а вторая — находилась рядом. С трусами — такая же история. — Так что, скорее всего, изнасилование, а не его попытка, произошло. Второй вопрос — прижизненно или посмертно? — А как в таких случаях можно это доказать? — Никак. Сперматозоиды сохраняются некоторое время в половых путях или на одежде. Но не полгода. И мягких тканей почти не осталось. — Боже, какое горе для матери! — Надо, чтобы сообщили все-таки родственникам… — Иногда мне кажется, что если бы мы знали все то, что знаем сейчас — заранее, то никогда бы не завели детей! — Согласна! Я и так трясусь над ними, лишь только кашель начнется. Мы Сашу чуть в три года не потеряли от молниеносной пневмонии… — У меня такая же история была со старшей! А сейчас я боюсь, чтоб никто не пристал к ней на улице. Но я же не могу следить за ними постоянно?! — В том-то и дело! — Знаешь, только сейчас я прочувствовал (не понял, потому что я и раньше понимал всю ответственность быть родителем), ощутил колоссальную ответственность за жизнь своего ребенка… — Ох, Валера, если бы все родители это понимали и чувствовали! После всего произошедшего, Дина вернулась домой совершенно расстроенной. — Запомните, ребята: никогда не лазьте с остальными неизвестно где! Я всегда должна знать, где вы находитесь! — строго-настрого приказала она дома детям. — Что, кого-то заманили?.. — страшным шепотом спросил старший сын. — И убили? — округлил глаза младший. — Ой, не могу я вам рассказывать, вы же знаете! Но обещайте, что будете говорить, куда пойдете. — Да хорошо! — окончательно испугавшись, пообещали мальчишки. На следующее утро завуч из медицинского колледжа очень просил Муслия взять студентов на аутопсию. — Дорогой Василь Кузьмич, не могу я их взять на наше вскрытие. Надо сначала разрешение у следователя брать. А он, наверняка, не разрешит… А наша Дина Алексеевна сейчас патанатома подменяет, вот к ней — можно. — Да нам все-равно, к вам или к ним, главное, чтоб студенты увидели, из чего человек состоит. А то они будут инъекции делать, а что внутри — не представляют! — О, к сожалению, этого не представляют даже многие из врачей, не то, что средний медперсонал! Так что сегодня приходите к десяти часам к Дине Алексеевне, она вам все покажет. Итак, Гнатенко сегодня, в очередной раз, удалось блеснуть интеллектом и образованностью перед студентами-медиками и Андреем. Случай для него был не очень интересным — «обычный» инфаркт. Правда, с разрывом миокарда! Но — все-равно, чистая патанатомия. Зато фельдшера были в восторге. Одно дело увидеть на картинке, а совершенно другое — подержать сердце на ладони. — Видите, какое оно было — исстрадавшееся сердце нашего пациента? Жил себе человек, нервничал… — Откуда Вы знаете, что — нервничал? — въедливо спросил один из будущих медиков. — Посмотрите внимательней. Видите, в мышце сердца — множественные белесоватые прослоечки? — Да, — загудели студенты. — Это — диффузный атеросклеротический склероз. А вот эти большие очаги — послеинфарктные рубцы. — То есть, у него и раньше были инфаркты?