Сотрудники цепочкой потянулись из кабинета. Генерал провожал их усталым взглядом. – Гуров, Крячко, задержитесь! – вдруг сказал он. Оба полковника вернулись к столу. Орлов дождался, когда кабинет опустеет, и, ослабив узел галстука, снова заговорил: – Достали эти чертовы писаки! Теперь начальство отчетами задолбает. – Крепко приложили? – намекая на беседу в верхах, спросил Гуров. – Не то слово. Президента так не оплакивали, как этих бомжей. – Дались они им, – проворчал Крячко. – Если бы не журналисты, даже не дернулись бы. Защитнички. – Твоя правда, Стас, – согласился Орлов. – Но так уж карты легли. По новостному каналу каждый час призыв крутят: требуйте опознания! С кого требовать-то? По домам ходить? – Пустое это все, – смахнул со стола газету Лев. – Очередная сенсация и только. Появится новый материал, про бомжей мигом забудут. – Хорошо хоть не эпидемия, – хмыкнул Крячко. – Вот бы был номер, если бы эпидемиологи там какую-то заразу обнаружили. Тогда нам точно хана. – Оставим журналистов, – поморщился генерал. – Ты, Лева, покопайся в приметах. Память у тебя отменная, а на телах этих несчастных наколок больше, чем в тату-салоне. Есть и зоновские. Вдруг да вспомнишь имя владельца? Как у тебя с текучкой? – По замоскворечному убийце дело передали в прокуратуру. Осталась пара отчетов по вымогателю и еще кое-что по мелочи, – отчитался Гуров. – Не переживай, Петр Николаевич, взгляну я на твои приметы. – Вот и славно! Идите, парни, работайте. Мне еще доклад для «вышек» готовить, – махнул рукой Орлов, отпуская оперативников. Гуров и Крячко вернулись в кабинет. Списки с приметами найденных тел лежали у каждого на столе, дежурный расстарался, распечатал в двух экземплярах. Не откладывая дело в долгий ящик, Гуров занялся изучением списков. Крячко последовал его примеру. Впрочем, нудное занятие Стасу быстро наскучило. Он отшвырнул от себя бумаги, вскочил со стула и, зашагав по кабинету, принялся разглагольствовать: – Не понимаю я этих журналюг, чего им неймется? Ну, померли бомжи. Отравились суррогатом, так теперь их что, в ранг святых возводить? – Тебе же сказано: они – полноправные члены общества, – наставительно произнес Лев. – Надо хотя бы попытаться. – Мне одно непонятно, как они умудрились все сразу упиться? Ведь эта дрянь на всех по-разному действует, верно? – Крячко остановился в центре комнаты, ожидая подтверждения. – Так уж сложилось, – пожал плечами Лев. – Послушай, вот это тебе о чем-то говорит? Два скрещенных клинка между большим и указательным пальцами. Что-то смутно знакомое, не могу вспомнить. – Ни о чем мне это не говорит, – взбрыкнул Станислав. – Не собираюсь я на них свое время тратить. Кто они такие в конце концов? Налоги не платили, пользу обществу не приносили, значит, и у меня перед ними никаких обязательств нет. – Не ворчи, Стас, другу помочь надо, – остановил его Гуров. – Одного опознаем – уже дело. – Ладно, давай попытаемся. – Крячко остыл так же быстро, как вспылил. – Показывай свои клинки, может, что и вспомнится. Гуров сидел в кафетерии в двух кварталах от Управления и вяло ковырял вилкой куриный салат. Рабочий день закончился, а вместе с ним и нудное копание в бумагах. Всю неделю он занимался отчетами, рапортами и неизменной работой над идентификацией подмосковных «жмуриков», отчего к выходным глаз настолько замылился, что буквы в отчете патологоанатомов, описывающих особые приметы умерших бомжей, стали сливаться в одну сплошную черную линию. Понедельник не принес ничего нового. Гуров убрал список в стол с твердым намерением больше к нему не притрагиваться. Шесть дней убито на заранее проигрышное дело. С него хватит, пусть журналисты пишут что угодно, он к спискам больше не притронется. Крячко уехал в следственный изолятор на беседу с подозреваемым, а Лев отправился домой. Его жена, Мария, актриса Московского театра, уехала на гастроли, потому он решил не заморачиваться приготовлением ужина, а перекусить в кафе. – Простите, вы – полковник Гуров? Гуров оторвал взгляд от вялых листьев салата. Перед ним стояла женщина. На вид лет сорок-сорок пять, довольно миловидная. Приятная фигура, одежда хоть и не дорогая, но подобрана со вкусом. Аккуратная стрижка. Про таких говорят: все при ней. Вот если бы не взгляд… Глаза женщины излучали не просто печаль, они излучали вселенскую скорбь. – Простите, вы – полковник Гуров? – не дождавшись ответа, повторила вопрос женщина. – Я слышала, как к вам обращался человек из Управления. Гуров вспомнил, что перед уходом из Главка беседовал на крыльце с одним из оперативников. – Вы за мной следили? – удивленно поднял брови Лев. – Странное занятие для женщины. – Не настолько странное, как может показаться со стороны, – заметила женщина. – Разрешите присесть? – Если вам угодно, – церемонно произнес он, отставляя свободный стул, чтобы женщине было удобнее садиться. – Мое имя Ольга Камова. Оно вам ни о чем не говорит, я понимаю, но мне просто больше не к кому обратиться, – едва присев, заговорила женщина. – Я узнала про вас от одного человека. Случайно. – И что же вы обо мне узнали? – Что вы человек чести, – просто ответила Ольга. – А мне сейчас не помешает помощь. – Какого рода помощь вам нужна, спрашивать глупо, – заметил Гуров. – Раз вы знаете, что я полковник полиции, значит, у вас или у кого-то из ваших родственников проблемы с законом. Следовательно, вы хотите, чтобы я посодействовал вам. Но, боюсь, вы напрасно потратили время, выслеживая меня. Я не занимаюсь делами, не относящимися к моей непосредственной трудовой деятельности. Я не частный сыщик, не адвокат и даже не Бэтмен, спасающий людей. – Бэтмен мне не поможет, – едва заметно улыбнулась Ольга. – Адвокат тоже, а насчет сыщика, вряд ли я могу себе его позволить. – Так вот почему вы обратились ко мне, – протянул Лев. – Кто-то сказал вам, что полковник Гуров работает задаром, и вы решили сэкономить? Настроение у него было неважное, и он даже не пытался быть вежливым. «Проклятые доброхоты! – подумалось ему. – Отправляют ко мне всех, кого ни попадя. Гуров поможет, Гуров справится и даже денег за помощь не потребует. Сейчас она начнет свою душещипательную историю о том, как ее братца или любовника несправедливо обидели правоохранители, и защитить того сможет только полковник Гуров. Сколько раз я слышал подобные речи?» – Вы сердитесь, – ворвался в его мысли голос Ольги. – Что ж, вы имеете на это полное право. Мы с вами незнакомы, вы мне ничем не обязаны. Я только мешаю вам насладиться ужином. Лишаю вас заслуженного отдыха. Все так, только я не отступлюсь! Просто не могу себе этого позволить! – Чего вы от меня хотите? – Мой муж пропал, – заявила Ольга. – Не убил кого-то, не украл миллионы, не подставил компаньона. Просто пропал. – Так обратитесь в полицию, там есть специальные структуры, занимающиеся подобными вопросами. Разве вам об этом неизвестно? – Известно. И я обращалась к ним. Мне отказали. – Голос Ольги дрогнул. – Какова причина отказа? – для проформы поинтересовался Лев. – Расследуя обстоятельства его исчезновения, они нашли доказательство того, что муж уехал из города. Добровольно. Сказали, что он бросил меня. Бросил, понимаете? – По щекам Ольги покатились слезы. «Сейчас начнется истерика», – устало подумал Гуров. Но рыдать Ольга не стала. Она сцепила руки на коленях и принялась рассказывать: – Мой муж – адвокат. Работает в одной подмосковной адвокатской конторе. Место не ахти, но на жизнь хватает. Роману, так зовут моего мужа, в этом году исполняется пятьдесят лет. Мне казалось, все амбиции по поводу высокого положения, больших заработков и более обеспеченной жизни остались в прошлом, где-то на рубеже между тридцатью и сорока годами. Думаю, до недавнего времени так и было. Он неплохо разбирается в своем деле, это правда. И дом у нас есть, и кое-какие сбережения. Я тоже дома не сижу, работаю в частной фирме, бухгалтером. Знаете, сейчас модно нанимать бухгалтера, который работал бы дистанционно. Такого работника фирма не обязана обеспечивать компьютерной техникой, не обязана беспокоиться о текущих тратах на оборудование офиса. Да мало ли преимуществ в подобного рода сотрудниках? Мне тоже удобно: не выходя из дома, я могу заработать приличную сумму. На дорогу не трачу ни время, ни деньги. Опять же, внешний вид роли не играет. – Все это очень интересно, – начал Гуров, – но, боюсь… – Простите, я отвлеклась. Постараюсь быть краткой. Двадцать четыре дня назад Роман уехал в Москву. Сказал, что у него появился шанс получить такое место, благодаря которому он наконец-то войдет в число адвокатов, чьи имена у всех на слуху. Так и сказал. Сначала все шло хорошо. Он возвращался из столицы в приподнятом настроении. Говорил, что скоро все изменится, даже начал мечтать о переезде в столицу. Потерпи, Олюшок, говорил он, скоро ты станешь королевой, московской королевой. А потом вдруг исчез. На звонки не отвечает, домой не приезжает. Я так давно не получала от него никаких вестей! Выждала время, обратилась в полицию. Они заявили, что Роман «взрослый мужик, который мог просто загулять», и велели приходить через три дня. Сейчас я жалею, что не настояла на своем, только какой от этого прок? Время упущено. В итоге заявление мое все-таки приняли, а через сутки заявили, что у мужа была любовница и она официально подтвердила: Роман добровольно покинул город. В каком направлении, эта псевдолюбовница не знает, но ее показаний достаточно для того, чтобы прекратить поиски моего мужа. – Вы получили официальный отказ в розыске? – Мне пришлось обить не один порог, чтобы добиться этого самого официального документа. Теперь он у меня на руках, но я все равно уверена, что Роман попал в беду. Он не мог бросить меня. Только не сейчас, понимаете? Кому, как не мне, знать, на что способен человек, с которым ты прожил двадцать пять лет! – Вашим ощущениям есть какое-то более существенное подтверждение? – мягко спросил Лев. – Я понимаю, как все выглядит. Понимаю и ваш скептицизм. – Ольга вздохнула, откинула волосы со лба, покопалась в сумочке и извлекла на свет лист розоватой бумаги. – Вот, взгляните. Гуров даже не пошевелился. Тогда она развернула листок и двумя пальцами подтолкнула его к полковнику. Он опустил глаза. На мятом от долгого использования клочке ровным почерком было выведено: «Люблю тебя. Скоро все изменится». – Похоже это на то, что мой муж решил меня бросить? – с вызовом спросила Ольга. – Похоже на то, что он обзавелся молодой любовницей и сбежал? – На мой взгляд – да, – понимая, что слова звучат безжалостно, произнес Лев. – Хотите услышать, как это выглядит со стороны? Ваш муж действительно нашел тепленькое местечко и просто ушел. А записка – всего лишь дань тем годам, что вы прожили вместе. Мой вам совет: забудьте о нем. Начните жизнь с чистого листа. У вас еще может получиться. Зациклитесь на его поисках – пустите свою жизнь под откос. Это уничтожит вас. Поверьте, я знаю, о чем говорю. – Этого не будет! – Ольга смяла записку, затолкала в сумочку. – Я не успокоюсь, пока не увижу его. Живого или мертвого. Либо он посмотрит мне в глаза и скажет, что я ему больше не нужна, либо я взгляну на него и поцелую дурацкий красный овал на его лбу. Вот тогда можно будет ставить точку. – Красный овал? О чем это вы? – В мозгу Гурова что-то щелкнуло. – Родимое пятно, предмет насмешек в детстве, подколок в юности и семейных шуток в зрелом возрасте. – Слабая улыбка тронула губы Ольги. – Роман ненавидит его. Из-за этого он всю жизнь носит длинную челку, чтобы прикрывать «особый знак», как называла родимое пятно его мать. Я пыталась с этим бороться, без устали повторяла, что это всего лишь пятно, до которого никому нет дела. Кроме самого Романа, конечно. Но он не желал слушать и упорно отращивал челку, чтобы скрыть этот дефект. – Понятно. – Лев напряг память, пытаясь вспомнить, где и когда он слышал о подобном знаке, но слова Ольги отвлекли его от этих мыслей. – Вы спрашивали, есть ли у меня что-то посущественнее интуиции. Так я вам отвечу. У меня есть все основания считать, что Роман не уехал из города. Я разбирала бумаги мужа и нашла материалы дела, над которым он работал. Он его не закончил. В его компьютере наброски речи, в отдельной папке бумаги без обязательного штампа «выполнено». Роман жуткий педант, он никогда не бросает дело на полпути и не выносит недоделок. Там какие-то документы, списки фамилий, разного рода пометки. Посмотрите хотя бы это. Встретитесь с его последним клиентом, пообщаетесь с ним, и, если останетесь при своем мнении, я больше вас не потревожу. Найдите его клиента, вот все, о чем я прошу. – Это может ни к чему не привести, – покачал головой Гуров. – Я хочу сказать, что встреча с клиентом не гарантирует того, что это прольет свет на причину исчезновения вашего мужа. Что, если он заявит, что отказался от услуг Романа? Это объяснит, почему дело не закрыто, но никак не приблизит вас к пониманию того, что же произошло. – Пусть так. – Ольга устало потерла виски. – Хотя бы попытайтесь. Знаете, сколько раз за последние две недели я рассказывала эту историю? Со счета сбилась. И всякий раз получаю отказ. Выть хочется от бессилия, но я все еще держусь. И все еще надеюсь, что смогу помочь ему, моему Романтику. – Она снова потерла виски. – Вам нехорошо? – забеспокоился Гуров. – Голова болит? Скажите, когда вы в последний раз ели? Наверняка толком и не спите. Вам нужно отдохнуть. – Я в порядке, – остановила его Ольга. – Вернее, буду в порядке, когда узнаю, где мой муж. – Хорошо, – сдался наконец Лев. – Я попытаюсь вам помочь. Ничего не обещаю, но попробую. Мне нужны записи вашего мужа. Все, что найдете в компьютере и на рабочем столе. Сможете принести их завтра в мой кабинет на Петровку? – Назначайте время, – облегченно вздохнула Ольга. – Я прихожу к восьми, но вы можете прийти часиков в девять. Успеете выспаться. – Я буду в восемь, – твердо проговорила Ольга, подхватила сумочку и, не прощаясь, ушла. Гуров еще какое-то время сидел за столом, размышляя над тем, как странно устроен человеческий мозг. Порой он не может воспринять очевидные факты, возводя стену из домыслов, ощущений, ложных надежд, и эти самые надежды защищают его от потрясений. А потом что-то происходит, осознание происшедшего сносит хрупкие стены дамбы, построенной на хлипком фундаменте, и волны очевидных фактов топят все: и любовь, и верность, и ту самую надежду. Это ждало и Ольгу Камову, Лев считал именно так, но отказать ей в помощи уже не мог.