Гейб был и всегда будет полностью недосягаем для нее, но они дружили когда-то. Он уважал ее, несмотря на разницу в возрасте. Гейб был добр к ней и даже приносил ей смузи, всякий раз удивляя новыми вкусами. Какие-то готовил сам, другие покупал в ее любимом магазине по дороге из города, если знал, что Никки дома. И не раз приходил ей на помощь. Но она все разрушила, поэтому Девлину не стоило беспокоиться о ее планах насчет Гейба. Он совсем ей не обрадуется, и девушка сделает все от нее зависящее, чтобы избегать его. — Надеюсь, мы достигли взаимопонимания, — сказал Девлин, не ответив на ее вопрос. — Да. — Приятно слышать. Никки медленно кивнула, изо всех сил надеясь, что этот адски неловкий разговор закончился и она сможет уединиться, чтобы поругать себя за все прошлые прегрешения. — Дев, — раздался голос из коридора, — где ты, черт тебя побери? Сердце замерло у нее в груди, когда она услышала этот голос. Нет. О, младенец Иисус, только не это. — Легок на помине, — пробормотал Девлин сквозь зубы. Он закатил глаза к потолку, пока Никки пыталась дышать глубоко, чтобы ненароком не упасть в обморок. — Гейб, не знал, что ты приедешь сегодня. — Планы поменялись. — Голос приближался. Никки оглядывалась в поисках укрытия. Если броситься под диван с высокими ножками, это будет выглядеть странно? Определенно будет! Но она не готова встретиться с Гейбом. Только не после этого разговора. Но поздно! Прятаться просто некуда, а Девлин развернулся, загородив от нее своим широким торсом дверной проем. Никки зажмурилась. «Я справлюсь. Это не так уж сложно. Я уже не девочка-подросток». Самовнушение не сработало. — Что ты тут делаешь? — спросил Гейб, и его голос прозвучал точно так же, как раньше: глубоко, плавно, с легким акцентом. — О, у тебя гости. — Он нервно хохотнул. — Прошу прощения за вторжение. Она чуть не рассмеялась при мысли о том, что между ними с Девлином может что-то быть, но ей удалось сдержаться, потому что это, вероятно, прозвучало бы слишком невежливо. — Да, у меня компания. — Девлин отошел в сторону. Никки ничего не видела, потому что все еще стояла зажмурившись, но почувствовала, что он подвинулся. Тишина и последовавший за ней возглас: — Вот дерьмо. Глава 3 Распахнув глаза и увидев Гейба, Никки тут же пожалела. Прошла вечность с тех пор, как она в последний раз позволила себе разглядывать его фото. Возможно, стоило делать это чаще, потому что тогда у нее не появилось бы желания броситься на него словно бешеный кролик и одновременно убежать из комнаты. Она не могла отвести от него взгляд. Боже, Гейб был красив в своей грубой, мужественной манере. Именно таким она его и запомнила, но за прошедшие годы в его образе произошли неуловимые изменения. Теперь он казался выше и шире в плечах, а мышцы приобрели невидимый ранее рельеф. В тридцать два единственным признаком возраста у Гейба были едва заметные морщинки вокруг потрясающих глаз насыщенного зеленого цвета. Парень обладал характерными для всех де Винсентов высокими, резко очерченными скулами и пьянящими пухлыми губами. О боже, у него по-прежнему длинные волосы. Темно-каштановые, почти черные, едва достающие до плеч. Легкая щетина затеняла решительную линию подбородка, как будто он не брился день или два. В отличие от брата, он был одет в стиле casual: темные джинсы и бледно-голубая хлопковая рубашка, небрежно заправленная спереди. Завершали образ босые ноги. Никки едва заметно улыбнулась. Гейб всегда ходил босиком. — Ник? — Он обошел стул, пялясь на нее, словно не до конца понимал, кто перед ним. В то время как Гейб остался прежним, Никки сильно изменилась за последние четыре года. Восемнадцатилетняя девушка, которая пролила по нему столько слез, исчезла. Он остановился рядом с ней, видимо, все еще думая, что она — плод его воображения. Его взгляд скользил от растрепанного хвоста на макушке к кедам с ламами и обратно. То, как он ее разглядывал, не имело ничего общего с тем, как смотрел на нее его брат. Она постоянно чувствовала его пристальный взгляд на своих округлых бедрах и налитых грудях. Сладкий, нежеланный и неожиданный румянец залил ее лицо. «Плохая Никки. Плохая. Плохая». Теперь он мог пялиться сколько угодно — это ровным счетом ничего для нее не значило. Он остался в прошлом — всего лишь глупая подростковая любовь. Так, нужно взять ситуацию под контроль! Когда их взгляды снова встретились, она подняла свободную руку и неловко помахала ему. — Привет. — Привет, — моргнув, повторил он. Никки с трудом вдохнула и попробовала снова. — Привет. Девлин, стоящий рядом, издал тяжелый вздох. — Что-то случилось? — Взгляд Гейба метался между нею и братом. — Что-то случилось с Ливи? Никки медленно повернулась к Девлину. Он не сказал Гейбу? Что за черт? — Я замещаю маму, пока она проходит лечение. Ты не… Это было очевидно по тому, как Гейб вытаращился на нее, и Никки понятия не имела, почему Девлин не сообщил ему эту довольно важную новость. — Нет, — сухо ответил Гейб, — мне не сказали. Никки бросила на него недоуменный взгляд. И почувствовала беспокойство, когда заметила, что он все еще смотрит на нее. Девушка тут же опустила глаза. — Уверен, у Никки много работы, — ловко вмешался Девлин. Уцепившись за возможность уйти, как за последний спасательный жилет на «Титанике», она стала медленно волочить ноги, не сводя глаз с двери. Но, когда проходила мимо него, не смогла удержаться. Казалось, она не контролировала собственных действий. Никки бросила взгляд на Гейба и увидела, что он все еще смотрит на нее. — Было приятно увидеться, Гейб. Она сказала это, и слова, хоть и правдивые лишь отчасти, прозвучали естественно. * * * Только дважды за всю жизнь Гейба происходило что-то, что могло выбить его из колеи. Сейчас как раз тот случай. Гейб уставился на дверь, в которую вышла Никки, в полном потрясении. — Это и вправду была она? Дейв издал нечто среднее между смешком и покашливанием. — Маленькая Никки уже не такая маленькая, да? На самом деле маленькая Никки уже не была маленькой во время их последней встречи, но она не выглядела так… Матерь божья, но он не заметил такой задницы и сисек. Что за черт? Он что, серьезно думает об этом? Его скрутило от отвращения. Он не станет думать о ее прелестях, несмотря на то они отчетливо выделялись под обтягивающей майкой и джинсами. Проклятие. Неважно, что ей уже двадцать с крошечным хвостиком. Ник всегда была милой девочкой. Тощей и чертовски милой, но теперь стала… Она, мать его, стала красавицей.