— Я тебя не слышала. — Может быть, потому, что пыталась влезть головой в духовку. Ее щеки вспыхнули. — Дверца закрыта, так что попытка провалилась бы. — Да уж. Никки прерывисто вздохнула и замерла, когда их взгляды встретились. Повисла пауза. Оба стояли, молча глядя друг на друга. Он не выглядел враждебным, но и дружелюбным его сложно было назвать. Пауза затянулась. — Ужин пахнет превосходно, — вдруг сказал Гейб, нарушив молчание. — Жареный цыпленок? Она вздрогнула. — Э, да. — Она развернулась к кухонному столу, где только что закончила чистить картошку. — И картофель. А еще салат, булочки… с маслом. «Булочки… с маслом». Никки потребовались все силы, чтобы не закатить глаза. Он стал подходить ближе, но замер, будто встретился с дикой собакой. Ее сердце затрепетало. — Твои волосы… — Он опустил голову набок. — Они другие. — Да. — Они когда-то были невнятно-темного цвета, но потом она нашла в Таскалусе потрясающего стилиста, и та превратила их в каскад золотых и каштановых локонов, использовав технологию окрашивания балаяж. — Это просто высветленные пряди, ничего больше. — Ничего больше. — Его взгляд скользнул по узлу на макушке. Чувствуя себя неловко, она водила взглядом по кухне. — И волосы у меня теперь намного длиннее. Он поднял брови. Неужели они действительно обсуждают длину ее волос? Получался самый натянутый разговор в жизни. Печально. Когда-то все было иначе. До того, как она все испортила: он бы поддразнивал ее и расспрашивал о колледже, разговаривал как человек, которому не стыдно находиться с ней в одной комнате. Нужно сворачивать этот разговор и крепко подумать, как продолжать здесь работать, не натыкаясь постоянно на Гейба. Дом достаточно большой, чтобы как-то это устроить. — Мне нужно вернуться к… — Созерцанию духовки? Плечи ее поникли. — На самом деле мне нужно закончить с картошкой. Так что, если ты меня извинишь. — Она начала разворачиваться, молясь, чтобы он просто ушел. — И это все, что ты можешь сказать? Потому что мне есть много о чем поведать, — продолжил он. — Думал, пройдет миллион лет, а я так и не увижу тебя тут больше. Никки выпрямила спину, будто вместо позвоночника ей вставили стальной прут. О боже. Горло сжал спазм. — Нам нужно поговорить. — Нет, не нужно, — быстро ответила она. — Нам не нужно ни о чем разговаривать. — Чушь собачья, — выпалил он, и голос его раздался настолько близко, что она инстинктивно развернулась к нему. Гейб теперь стоял у края массивного кухонного острова, всего в паре шагов от нее. Она отступила, упершись спиной в стол. Сердце быстро билось, а взгляд метнулся к двери. — Никто сюда не придет, — сказал он, будто прочитав ее мысли. Она перевела взгляд на него. — Дев в своем кабинете на втором этаже, у него встреча, а твой отец — снаружи, с садовником. Никто нас не услышит. Странная смесь чувств охватила ее. Холод побежал по спине. А по коже заплясала мелкая горячая дрожь. Гейб подходил все ближе, не останавливаясь до тех пор, пока не очутился прямо перед ней, всего в нескольких сантиметрах. Она вдохнула, уловив морозный, свежий запах его туалетной воды. Аромат напомнил ей о грозе, о той ночи. Это было последнее, о чем хотелось вспоминать. Как и брат, он на голову выше нее, так что теперь Никки смотрела прямо на его грудь. Слава богу, на нем рубашка. — Я не хочу говорить, — с трудом выдавила она. — Я хочу. — Гейб… — Ты должна мне это. Девушка сжала губы. Он прав. Она должна ему этот разговор. — Окей. Повисла еще одна долгая пауза, а потом он спросил так тихо, что она не была уверена, правильно ли его расслышала. — Я обидел тебя той ночью? Глава 4 — Что? — Она потеряла дар речи. Гейб пристально смотрел на нее. — Я видел простыни после того, как ты ушла. На них были алые пятна. О боже, кровь отлила от ее лица, а потом снова ударила в голову так быстро, что она испугалась, не случится ли с ней удар. В тот момент это казалось вполне возможным. — Я обидел тебя? — снова требовательно спросил он. — Нет. — Она говорила правду. Почти. Никки почувствовала боль, но, насколько она знала, в первый раз и должно быть так. Что-то похожее на облегчение мелькнуло на его лице, когда он на мгновение закрыл глаза. Она прерывисто вздохнула. — Просто, ну, ты знаешь… — Нет. — Облегчение сменилось гневом. — Я не знаю, Ник. Правда? Она отвела взгляд, повторяя себе, что уже взрослая и может выдержать этот разговор, потому что Гейб прав. Она должна ему это. — Я была девственницей… — Да, я как бы догадался об этом, — жестко оборвал он. — Кажется, крови было больше, чем следовало. С другой стороны, никогда не имел привычки трахать девственниц, так что в этой области у меня мало опыта. Никки вздрогнула. Конечно, за ним не водилось таких привычек. Гейб был хорошим парнем. Одним из лучших. — Не знаю, что ответить, но ты меня не обижал. — Не верю в это ни одну, мать его, секунду. Она подняла глаза и попыталась сфокусироваться на его плече. — Ты не обидел меня, Гейб. Он склонил голову, упершись руками в стол позади нее, по обе стороны от ее бедер. Она оказалась в ловушке. — Я немногое помню о той ночи, — начал он. Никки снова вздрогнула, потому что она о той ночи помнила все. Все. И это был удар под дых. Она так хотела этого, а он даже не помнил ни о чем. Не понимал, что это была она.