– Спасибо. Бронте фыркнул: – Всего-то несколько кубков. Я думал, она способна поднять вес в десять раз больше ее собственного. Софи закусила губу. Она не знала, сколько еще сможет поднять, но ей хотелось поразить Бронте. Должно быть, она сильнее, чем думает, – иначе как бы она остановила фонарь? Снова глубоко вдохнув, она собрала всю свою силу и направила ее на пустой стул рядом с Бронте. Всеобщий резкий вздох зазвенел в воздухе, потому что от земли оторвались все три стула, включая тот, на котором сидел сам Бронте. – Поразительно! – выдохнул Алден. У Софи не было времени торжествовать. От нагрузки в животе закололо, и хватка ослабла. Она вскрикнула, увидев, что кубки разлетелись от удара об стол, а стулья грохнулись на пол, уронив Бронте на спину. На мгновение воцарилась тишина – все просто замерли с раскрытыми от удивления ртами. А затем Бронте заорал, чтобы ему помогли, и все разразились смехом. Кроме Софи. Она уронила старейшину. И даже не сомневалась, что ее светлому будущему пришел конец. Кенрик похлопал ее по спине, отвлекая от переживаний. – Никогда не видел такого врожденного таланта. Ты даже говоришь на нашем языке с прекрасным произношением. Почти как у них, – он указал на Алдена с Фитцем. – Что, простите? – переспросила Софи, полагая, что неправильно расслышала. Фитц рассмеялся: – Ты заговорила на просветленном языке, как только прыгнула сюда, как и вчера. Она говорила на другом языке – еще и с прекрасным произношением?! – Просветленный язык заложен у нас в генах, – пояснил Алден. – Мы говорим на нем с рождения – уверен, люди считали тебя странным ребенком. Хотя для людей наш язык похож на лепет. Ее родители всегда дразнили ее за то, что в детстве она была очень шумной. Софи ухватилась за стол: – А есть слово, которое звучит как «Сойка»? – «Сойка»? – переспросил Алден. – В детстве я часто повторяла «Сойка» или «Сойкин». Родители считали, что я так пытаюсь выговорить свое имя. Они даже стали меня так называть, и это очень раздражало. – Она покраснела, услышав смешок Фитца. Кенрик пожал плечами. – Ничего такого не припомню. Фитц с Орели закивали. Но Алден побледнел. – Что такое? – спросил его Бронте, все еще отряхивая свою накидку. Алден махнул рукой. – Скорее всего, ничего. – Я сам это решу, – заявил Бронте. Алден вздохнул. – Просто… возможно, она говорила «салдрин» – но это лишь догадка. Бронте плотно сжал губы. – А что значит «салдрин»? – спросила Софи. Алден поколебался мгновение, а затем ответил: – Настоящее название лунного жаворонка, редкой птицы. – И почему это плохо?.. – Софи жутко не нравилось, как все на нее смотрят – как будто она была загадкой, которую никто не мог решить. Взрослые всегда так на нее смотрели, но обычно она слышала их мысли и знала, что их тревожит. Жаль, что больше так не получится. – Это не плохо. Просто интересно, – тихо ответил Алден. Бронте фыркнул: – Скорее настораживает. – Почему? – спросила Софи. – Потому что это было бы неприятным совпадением. Но скорее всего, ты и правда пыталась сказать свое имя. Ты постоянно его слышала, и не удивительно, что хотела его повторить, – произнес Алден, будто старался убедить не только ее, но и себя. – Что ж, думаю, я услышал достаточно, чтобы вынести решение, – рявкнул Бронте, и Софи тут же забыла о лунном жаворонке. – Я голосую против – и вы меня не переубедите. Софи не удивилась, но нахлынувшую панику побороть было сложно. Она не прошла? Кенрик покачал головой. – Бронте, это же абсурд. Я голосую за нее – и тебе не переубедить меня. Софи задержала дыхание, когда все перевели глаза на Орели в ожидании последнего голоса. Та до сих пор не произнесла ни звука, и Софи понятия не имела, о чем она думает. – Дай мне руку, Софи, – сказала Орели голосом таким же хрупким и прекрасным, как ее внешность. – Орели эмпат, – пояснил Фитц. – Она чувствует твои эмоции. Софи протянула дрожащую руку. Орели мягко сжала ее ладонь. – Я чувствую страх и смятение, – шепнула она. – Но и небывалую искренность. И что-то еще… я не могу описать это. – Она открыла свои огромные голубые глаза и посмотрела на Софи. – Я отдаю тебе свой голос. Алден, широко ухмыляясь, хлопнул в ладоши. – Значит, решено. – Пока решено, – уточнил Бронте. – Мы еще вернемся к этому вопросу. Уж я позабочусь. Улыбка Алдена погасла. – Когда? – Подождем до конца года. Дадим Софи время освоиться, – предложил Кенрик. – Чудесно, – кивнул Алден. – Дураки, – проворчал Бронте. – Как старейшина, я взываю к своему праву потребовать прощупывания. Алден кивнул и поднялся. – Все уже запланировано. Я отведу ее к Квинлину, как только мы закончим. Софи знала, что должна радоваться, но все мысли крутились вокруг слова «прощупывание». Звучало оно неприятно. – Что за прощупывание? – спросила она у Фитца, пока Алден провожал всех к дверям. Фитц откинулся на спинку стула. – Очередной способ чтения мыслей. Ничего особенного. На уроках телепатии с ним постоянно сталкиваются – а ты, видимо, тоже на них попадешь. Поверить не могу, что ты прошла. Я на минуту засомневался. – И я, – вздохнула Софи. – Почему Бронте потребовал прощупывания? – Потому что с ним одни проблемы. А еще, наверное, его волнует, что папа не может прочитать твои мысли. – Волнует? – Думаю, «беспокоит» тут подходит больше. Мой отец очень сильный телепат. Как и я, – он самоуверенно усмехнулся. – И если мы не можем прочитать твои мысли, то кто сможет? – Хорошо, – произнесла она, пытаясь понять смысл его слов. – Но почему его так волнует, что никто не может читать мои мысли? – Скорее всего, из-за твоего воспитания. Софи глубоко вдохнула и без особой охоты произнесла: