, в этом мире, Где всё так зыбко и не объяснимо. Ведь с тобой, я всегда другой. Sel Пришлось собираться. Обуваться. Искать телефон. Разуваться было лень, и я на цыпочках пробралась в зал, попутно захватывая свою сумку с кошельком. Глянув на себя в зеркале, отметила, что вид у меня донельзя затрапезный. Опухшее лицо. Нечесаные волосы. — А может, ты просто к себе домой поедешь? — с робкой надеждой и, зевая, спросила я, надевая толстовку. — Завтра, то есть уже сегодня вечером встретимся и переговорим. — Я опять зевнула и чуть не вывернула челюсть. — Нет, ты же мне позвонила, а я мчался к тебе на всех парах. С надеждой во взоре, — продолжал издеваться этот тролль. — Ты же не лишишь меня этой надежды? М? — И продекламировал: Гейша журавля прислала Дома сегодня одна На улице темно, подумал самурай. — Это что? — шёпотом спросила я, тихонько обалдевая, и пытаясь понять смысл. "Гейша, самурай — это он к чему вообще?" — думала я, пока этот любитель японской поэзии закрывал дверь. — Это хокку, — так же тихо ответил он мне, — моего сочинения. Понравилось? — поинтересовался он. — Не очень, — холодно ответила я, когда до меня дошёл весь смысл его сочинения. — Да ты просто не поняла, — продолжал он настаивать и, ведя за рукав к своей машине, когда мы вышли из подъезда. — Всё я прекрасно поняла, — выдернула я свой рукав, и поёжась от уличной прохлады, пошла за ним, — стихоплет фигов. Сам ты гейша. Не ожидала я от него, такого заразительного смеха, даже самой смешно стало. *** До круглосуточного супермаркета доехали быстро и без приключений. В это, очень раннее утро, машин было мало. И только-только начинало рассветать. На горизонте появилась серая полоска, предвещая пасмурное утро. Дорогу нам скрашивала музыка по "Gold Romantic Radio" играя зарубежные хиты конца девяностых и начала двухтысячных. Музыка расслабляла и говорить совсем не хотелось. Уже в помещении, Дима сразу выкатил тележку, и, догнав меня, галантно предложил подвести, не бесплатно, разумеется. Соблазн был великим, но я от него отмахнулась. Сказала, что сейчас не время и Родина в опасности, а он тут ромашки нюхает. — Да ладно!? Какие ромашки? — смеясь, спросил Дима, крутанув тележку. — Откуда мне знать какие? — возмутилась я, пожимая плечами. В этот момент поймала себя на мысли, что рядом с Димой я становлюсь полным, эмоциональным неадекватом, с итальянским темпераментом. Всё время хочется показать ему жест, куда бы ему пойти. Далеко и надолго. Но вот недавно съеденная пицца делала меня добрею Поэтому обходилась без жестов. Пепелила взглядом. Я остановилась на перекрёстке, решая в какой ряд сначала пойти. С чего же начать и что нам нужно? Тьфу ты! Какое нам?! Ему! А мне, пожалуй, ничего не нужно, хотя… Сахар всё же нужен. И молоко… И… В общем, пока я вертела головой, Дима уже исчез из горизонта. Нашла же я его в отделе бытовой химии и прочего. Рассматривал бритвы. — Зачем тебе новый набор? — с подозрением спросила я. — У меня утром, важная встреча, — со вздохом ответил Дима и положил в тележку выбранный предмет. Туда же и пена для бриться с лосьоном добавились. — Ммм. — В этот раз я была немногословна. Даже немного ударилась в воспоминания, когда эта мужская атрибутика занимала полочку в ванной нашей, теперь уже моей съёмной квартиры. Человек ушёл, но дурацкие воспоминания остались. Ненавижу! — Тебе здесь ничего не надо? — ехидно поинтересовался мой бывший сокурсник, вырывая меня из воспоминаний. — Мне?! — осмотрелась я по сторонам, взгляд ни за что не зацепился. — Вроде нет. — Точно? — ухмыляясь, спросил он, прищурившись. — Тебе какую, зелёненькую или синенькую? А сколько капель? — поинтересовался это гуманоид, держа в каждой руке по пачке и внимательно рассматривая. — Тебе знать это не обязательно! — процедила я сквозь зубы и пошла в другой отдел мимо него. — Ну, а вдруг меня спросят какие, а я не знаю? — продолжал веселиться Дима, катя тележку. — Об этом тебя никто спрашивать уж точно не будет! — и зачем я только связалась с этим полудурком? Встретились спустя столько лет и за эти неполные сутки нового общения, я была готова его уже придушить. — А вдруг… — заикнулся он опять, как я его перебила, злобно шипя и еле себя контролируя: — Не вдруг, недруг и не враг! — Начала я распыляться. — Угомонись, Воронцов! — Ну ладно, ладно, Юль. — Поднял он руки в примирительном жесте. — Я тебя услышал, понял. — Вот и хорошо! — спокойно выдохнув, ответила я, мысленно вспоминая дыхательные упражнения. Всё-таки надо было составить список. Спать хотелось всё сильнее. Далее всё было на автомате. И в машине, когда ехали уже обратно, затарив багажник большим количеством пакетов, из-за которых уже не было сил ругаться — я уснула. Оплату продуктов поделили пополам, просто разделив всё, что набрал Дима, считающий, что это ему жуть, как необходимо. Иначе он оголодает и не сможет нормально думать, и работать. В его же кучке почему то оказались, некоторые проигнорированные мной предметы личной гигиены. Мой удивлённый взгляд — его жесты типа я не знаю, откуда тут это. Потом я узрела в своей кучке ещё одну интересную вещь. — Это тебе для чего? — строго поинтересовалась я, доставая из моей половины продуктов защитное средство, от некоторых незапланированных последствий. В этот момент, я наверное, была похожа на учительницу, которая увидела у ученика совсем не сигареты. — А я тебе предлагал всё самому оплатить! Верно говорят, лучшая защита — это нападение. Дима скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что он здесь жертва, и его не послушали. — Так я не поняла, — начала я повышать голос, чтобы меня услышали, — ты не мог попозже это купить? Они тебе вот прямо сегодня необходимы?! — Как знать, как знать, — пробормотал этот нахал улыбаясь, смотря по сторонам. Как бы он не старался спрятать улыбку, у него это плохо получалось. — Девушка, — обратилась спокойно ко мне кассир, ожидая моего решения, — вы будете, брать презервативы или нет? Пробивать? — К сожалению, — сделала я паузу, — на их покупку денег у меня не хватит. — И чтоб было ни вашим, и нашим, я отдала коробочку кассиру. А потом спокойно начала готовить пакеты и упаковывать свою случайную половину продуктов. В сторону Димы старалась даже не смотреть, чувствуя, как он прожигает взглядом. Я так же спокойно расплатилась картой, подписав чек. Пакеты с продуктами надо было куда-то сложить, а этот мстительный интриган, расставаться с пустой тележкой не спешил. Я уже нещадно зевала, и мечтала поскорее добраться домой. Даже мысль была, позвонить на работу и взять один отгул по семейным обстоятельствам и нагло подрыхнуть. Но потом отогнала эту мысль, и так вчера почти после обеда ушла. И лучше тихим скрипом доделать всё, что накопилось, чем потом с языком на спине экстерном доделывать все отчёты. А этот прохиндей, тем временем попросил обратно с кассы то, что я оплачивать не стала и с лёгкой укоризной начал мне выговаривать, что он, дескать, обо мне заботится, мне покупает то что нужно (в это время как раз пробивались средства личной гигиены), а я на презервативы пожмотилась. Козёл! — Какой же ты мелочный, Воронцов, — ответила я, закатив глаза. Ну а после стала складывать пакеты в тележку, не обращая на него внимания. До машины мы дошли молча. Обстановка была немного гнетущая, из-за чьей-то неудачной шутки, который уже и сам был не рад, что сморозил. Когда подъехали к моему дому, на улице уже прилично рассвело. Собачники выгуливали своих питомцев. И выходить из тёплого салона машины, в эту прохладу, жутко не хотелось. Да что говорить то? Глаза открывать не хотелось. Но, пришлось. Зная пакостливую натуру попутчика, не смотря на то, что сил уже было немного, он всё равно мог что-то устроить. Было что-то в его натуре. Что заставляло меня открыть глаза и выйти из машины. Чувствовала себя старушкой. Не той, которая встаёт очень рано, и начинает что-то готовить и греметь посудой. А злобной грымзой, которая мечтает, чтобы все забыли дорогу в её одинокую башню и не мешали варить зелья, всякие доблестные и отважные рыцари. И один из этих "рыцарей" загружал свои руки пакетами из супермаркета. Помогать желания не было, но совесть пропела, что этому шуту, помощь точно необходима. Ему осталось пакет только в зубы взять. Я бы на это с удовольствием посмотрела бы, но такого удовольствия мне не доставили. Некто иной, как моя соседка тётя Фая, милейший души человек, прогуливая своего беспородного и бородатого питомца, дымчатого окраса. Собакевич по кличке Тузик, залаял и подбежал ко мне, радостно виляя хвостом. Получив свою порцию ласки, побежал к своей хозяйке, которая мне радостно помахала. И решила подойти, ну и полюбопытствовать, а с кем же это я приехала, и ещё в такую рань. Помнится одно время, соседка даже подкармливала меня, когда милый с виду, и интеллигентный Эдуард, исчез, не сказав ни слова. После же получила смс угрожающего характера оставить его в покое, что надолго выбило меня из колеи. В общем, она шла, неумолимо, как крейсер, а я лихорадочно старалась придумать, как ей объяснить, кто такой Дима и с чем его едят. Если бы я это озвучила, то Дима бы точно заикнулся, что с клубничными сливками он вкусней, зная его чувство юмора. — Соседка? — вяло поинтересовался парень, оставив попытку ухватить все пакеты разом, глядя на женщину в ветровке и Тузика, который нарезал вокруг неё круги. — Угу. — Подтвердила я, его догадку. — Любопытная? — ухмыльнулся этот товарищ, забыв о продуктах. — Ну, так. — Частично подтвердила его догадку. — Больше переживает. Эдика то она видела, с исключительно положительной стороны, пока он не исчез. — А…, - что-то ещё хотел спросить Дима, но не успел. — Доброе утро, Юленька! — поприветствовала меня тётя Фая, пытаясь угомонить прыгающего Тузика. — Доброе, тёть Фай! — бодро поздоровалась я с ней, как будто и не спала всю ночь. Я уже продумала, что представлю Воронцова, как своего двоюродного брата, но он меня опередил, протянув руку, представился: — Дима, — улыбнулся он, включив всю свою харизму, — Юлин друг. — Очень хороший друг? — спросила соседка, на что-то намекая. — Мы учились вместе, — дал новую информацию этот очень хороший друг, всё так же радостно скалясь. Ему улыбались в ответ, а после с ответной улыбкой и пригрозили: — Ну что ж, очень хороший друг, надеюсь, что это так. — И демонстративно помахала корочкой определённых органов у него перед носом. — Тогда и я буду очень хорошим другом. И пожелав хорошего дня, пошла домой. Мне же она подмигнула и, стараясь не хихикать, позвала своего пса. Я же, посмотрев, на возмутителя моего спокойствия, который был в ауте от моей соседки, тоже старалась не заржать. Зная, страсть тёти Фаи ко всяким корочкам, а данная, судя по цвету, с обратной стороны имела надпись "Руки из попы" подаренный ей её сестрой, которая очень любит розыгрыши. Для простого обывателя, вот такое знакомство с удостоверением сомнительной организации, сразу вводило в ступор. Поэтому двор у нас был тихим и спокойным. А детские площадки — ухоженными. — А она милая, — прокомментировал Дима, когда за соседкой закрылась дверь. — Очень, — со смешком подтвердила я. И тут же получила пару пакетов в нагрузку. Пришлось даже попридержать дверь пакетоносцу, который косо на меня посматривал. Ну, подумаешь, случайно наступила на его белый кроссовок. С кем не бывает? Мне даже стало немного стыдно, след остался смачный, ведь до этого я случайно наступила на лужу. Моих трёх извинений было мало, поэтому поднимались мы в полной тишине. Так же молча, заполнили холодильник. Сыпучие продукты и хлеб оставили на столе. Потом я пошла, почистить зубы, с надеждой, ведь можно было поспать ещё полтора часа. Роскошь, как ни крути. Когда же я вышла из ванной, на кухне свет уже не горел. Димы там тоже не было. Зато застала его спящим на диване. Всегда поражалась людям, которые могут уснуть за минуту. Парень спал на боку, немного поджав свои длинные ноги, укрывшись толстовкой. Разобрать диван, конечно же, было не судьба. Или он настолько устал, что ему было всё равно как спать? В общем, картина умиляла. У спящего человека лицо более расслабленное, спокойное. И даже милое. Сама порой утром в зеркале вижу умопомрачительную красотку, которая исчезает спустя пять минут, являя моему взору серую унылость, которая не хочет покорять мир. Полюбовавшись с минуту на этого мирно сопящего ёжика, я пошла за одеялом. Дабы бывший сокурсник не замёрз, поджимая свои лапки сорок четвёртого размера. Укрыла его пушистым пледом в розовый цветочек, и ушла в спальню, чуть не забыв поставить три будильника. Еле заставив себя натянуть пижамные штаны, я провалилась в объятия подушки и такого мягкого одеяла — уснула. 6 глава