Сконфузившись, я нервно смеюсь. — Никогда. — Ну а я вот не жалуюсь. Его взгляд воздействует на меня как дефибриллятор на сердце. Покраснев, я прижимаю пакеты к груди. Наступает неловкая тишина. Мне хочется быть где угодно, только не здесь, не рядом с мужчиной, из-за которого я чувствую себя так, словно одновременно тону и лечу. Но я обманываю себя. И сама это знаю. Потому что, если быть честной, я хочу быть только здесь. Он нарушает молчание первым. — Давайте я вам помогу. — Спасибо, не надо. — Опомнившись, я отступаю назад и обнимаю пакеты так крепко, словно они самый ценный груз на земле. — Я и сама могу донести. — Нисколько не сомневаюсь. Но я все равно хотел бы помочь. Мы стоим так, наверное, целую вечность. Я практически вижу нас со стороны. Упрямая женщина. И мужчина, предлагающий помощь, которую ей страшно принять. Мы спорим о пакетах с едой, но отчего-то есть ощущение, что за этим стоит нечто еще. И, боюсь, Себастьен понимает это не хуже меня. Но… Но у меня болят плечи, болят руки, сердце тоже болит. Что такого ужасного в том, чтобы принять чью-то помощь? Чтобы эгоистично разделить с ним свое бремя — пусть всего на чуть-чуть? — Спасибо, — говорю я, один раз кивнув. — Только, пожалуйста, аккуратнее с орхидеей. — Конечно. Медленно, осторожно — словно боясь, что я могу передумать — он забирает пакеты, и я их ему отдаю. С его стороны это обычная вежливость, но для меня это все. И когда наши руки соприкасаются, я не спешу их убирать. Я наслаждаюсь теплом его кожи. Недолго, всего пару секунд. Дружеское прикосновение для постороннего взгляда. И все же, пока мы в тишине едем вверх, а на моей коже горит след его пальцев, я ощущаю то, чего не было раньше: натяжение оплетающих нас невидимых уз. — Вижу, у вас получилось найти рубашку. Он усмехается. — До сих пор вспоминаете, да? Я смеюсь. — В ваших снах. — Если б только вы знали. — Он подмигивает мне, как записной хулиган — кто он, впрочем, и есть. Мои губы вздрагивают в улыбке. Я хочу сказать что-то еще, но не могу — в голове пустота. И тогда я сосредотачиваюсь на текстуре и цвете лежащего у нас под ногами ковра. — О чем вы думаете? — тихо спрашивает Себастьен. Я поднимаю лицо и встречаю взгляд его глаз, таких голубых. Как легко было бы раствориться в них, утонуть. — Так, ни о чем. — О том, что с вами я счастлива. — А вы? — Не скажу, — добродушно говорит он. — Извините. — Эй… — Не-а. — Но… Очень некстати раздается звонок, и лифт открывается на моем этаже. Нам приходится замолчать. Себастьен провожает меня до квартиры, где я забираю у него оба пакета и устанавливаю их у себя на бедре. На прощание я протягиваю Себастьену руку, но он вместо того, чтобы пожать ее, достает из кармана своего пиджака маленькую коробочку, завернутую в коричневую бумагу, и кладет ее мне на ладонь. Я хмурюсь. — Что это? — Валентина, это подарок. — Вы что-то купили мне? — задаю я глупый вопрос, не в силах скрыть удовольствие, что разрывает мне грудь. Он, усмехаясь, кивает. — Похоже, что так. — Вам не стоило… Он засовывает ладони в задние карманы джинсов и пожимает плечом. — Мне захотелось. Тронутая до глубины души этим жестом, я смотрю то на подарок, то на него. — Спасибо. Он по-мальчишески улыбается. — Не за что. Не отпуская подарка, я ставлю продукты на пол. — Можно? — спрашиваю, когда у меня освобождаются руки. От волнения и любопытства мои пальцы немного дрожат. Он кивает, в глазах светится предвкушение. Разворачивая подарок, я пытаюсь замедлить процесс, чтобы не показаться ему излишне нетерпеливой. Не спеша, убираю ленточку, скотч, а в душе умираю от желания поскорей узнать, что внутри. — Вы всегда так методично разворачиваете подарки? — интересуется он, голос окутан смехом. — Нет, — хмыкаю я. — Просто стараюсь соблюдать приличествующий своему возрасту этикет. — Так, дайте-ка мне. Иначе мы простоим здесь весь день. — Эй! — восклицаю я с напускным возмущением, но коробочку все-таки отдаю. И если наши пальцы и соприкасаются, пока он забирает ее, я делаю вид, что не замечаю. Он за секунду разворачивает подарок и, подмигнув, вновь передает его мне. — Видите, это не так уж и сложно. Я, улыбаясь, закатываю глаза, после чего снова концентрируюсь на коробке. Открываю ее и нахожу внутри великолепно вырезанную из дерева сову. — Какая красивая, — шепчу я. Кончиками пальцев веду по тонкой, гладкой, сложной резьбе. — Вам нравится? — Да. — Я киваю, глотая ком в горле. Смотрю вверх и вижу его ожидающий взгляд. — Очень нравится. — Хорошо. — Он потирает шею. — Она показалась мне похожей на вас. — Спасибо… наверное. — Я не могу спрятать улыбку. Сравнение с птицей должно задеть мое самолюбие, но он глядит на меня так, словно я самая красивая женщина на земле. — Знаете, я бы скупил в Париже всех сов, лишь бы вы еще раз вот так улыбнулись, — шепчет он. Мои щеки в огне. Я смотрю на него, пойманная его взглядом в ловушку. Впитываю его непристойную красоту и, возможно, впервые вижу то, что за ней. Как можно им не увлечься и, взглянув на него всего один раз, не задуматься, а что будет, если… Но до него со мной флиртовали и другие красавцы-мужчины, и ни один из них даже близко не действовал на меня так, как он. Это не любовь. Но и не чистая похоть. Это он. Он бальзам, успокаивающий бальзам. Когда он поблизости, мне не так одиноко, я не грущу. Он сердит меня, но потом сразу смешит. Нервирует, но я могу стоять рядом с ним в тишине и открывать в ней спокойную музыку. Он опирается на дверь за моей головой, наклоняется, пока между нашими ртами не остается всего один дюйм. Улыбается. Но не отрепетированной гладкой улыбкой, как раньше. На этот раз в ней естественность. Простота. И она смертоноснее, чем самый сильный в истории яд. — Думаю, на этом месте я должен поцеловать вас, ma petite chouette. — Petite chouette? — Совушка. — Он медленно поднимает руку и поправляет мои очки. Будет так просто преодолеть этот дюйм, стереть расстояние между нами и наконец-то вновь ощутить его губы. Изучить его вкус. Насладиться его поцелуем. Узнать, настоящий он или я его выдумала. Забыться в безумстве момента. Сбежать от реальности. Развернуть белый флаг, признавая свое поражение в битве, которая называется Себастьен. Ничего этого я не делаю. Я смеюсь. Тогда как мне хочется плакать. — Нет. На этом месте я должна еще раз поблагодарить вас и пожелать вам спокойной ночи. Оторвавшись от его глаз, я открываю квартиру, беру пакеты и захожу внутрь. Но прежде, чем закрыть дверь, оборачиваюсь, чтобы бросить на него еще один взгляд. — Большое спасибо за чудесный подарок. Спокойной ночи, Себастьен.