— Да, милая. Дрожащими пальцами я касаюсь его лица, и в моей душе начинает прорастать семя надежды. — И все будет как раньше, да? — Нет. — Уильям улыбается той самой чарующей, ослепительной улыбкой, в которую я когда-то влюбилась. — Лучше, чем раньше. — Он наклоняется и целует меня. Нежно и долго. Сладко и медленно. Поцелуем, полным прощения и обещания новых начал. Осколки льда, окружающие мое сердце, окончательно тают, и я, растворившись в его объятьях, снова впускаю его туда. Глава 2 — Мадам, мы приехали, — говорит водитель с тяжелым французским акцентом. Очнувшись от грез, я осознаю, что мы припарковались около очень красивого здания. На черных воротах — табличка с надписью «Авеню Фош». Я чувствую в животе порхание бабочек. Здесь мы начнем восстанавливать из пепла наш брак. Пока я смотрю, как Пьер выходит из машины и идет к двери, у меня начинает вибрировать телефон. Я достаю его из своей «биркин» и вижу, что это сообщение от Уильяма. Уильям: Ты уже в апартаментах? Я: Почти. Захожу в дом. Он прекрасен. Уильям: Рад, что тебе нравится. Очень скучаю. Я улыбаюсь. Такие простые слова, но они дарят мне ощущение счастья. Знать, что он скучает по мне… что я ему дорога. Я: Тоже скучаю. Приезжай поскорей. Уильям: Я буду там завтра. Я: Буду лежать голой в постели. И ждать тебя. Уильям: Боже, Вэл, ты меня убиваешь. Слегка покраснев, я усмехаюсь. Я: Хорошо. Поспеши. Уильям: Я продержу тебя в постели несколько дней, ты это знаешь? Я: Ловлю тебя на слове. Желание и наслаждение витают вокруг меня, точно пьянящий парфюм, пока Пьер открывает мне дверцу, и я выхожу из черного «мерседеса». Замерев на миг, я осматриваюсь. Через дорогу виднеется милый парк и жилые дома. С эмоциями, переполняющими меня, красота и романтика парижской архитектуры впечатляет еще сильней. — Вы не могли бы занести внутрь мои чемоданы? — говорю я, передав Пьеру ключ. — Я хочу еще немного здесь постоять. — Oui, мадам. Проводив его взглядом, я вновь концентрируюсь на пустом парке через дорогу. Листья деревьев шелестят под порывами легкого прохладного ветерка. Завороженная, поглощенная их танцем и музыкой, я представляю, что они шепчут мне свои тайны, говорят, что мы поступаем правильно, что я приехала в нужное место. И во мне медленно-медленно, словно новый рассвет, распускается теплым светом надежда. Сделав глубокий вдох, я наслаждаюсь видом еще немного, после чего по-новому бодрым шагом захожу в дом. Пьер отнес мои чемоданы в спальню и ждет моих следующих распоряжений. Я оглядываю апартаменты, арендованные Уильямом на неопределенное время, и любуюсь элегантным декором. Мебель и стены здесь — холодных белых и серых тонов. Все сочетается. Все услаждает взор. Костяшками пальцев я провожу по сверкающей поверхности деревянного столика, стоящего в центре прихожей. — Этот дом — просто нечто. Пьер согласно кивает. — Мадам, это все? Я снимаю тренчкот. — Да, большое спасибо. Встав напротив, он протягивает мне визитную карточку. — Вот мой телефон. Если я вам понадоблюсь, звоните в любое время. Ассистент вашего мужа нанял меня на все время вашего пребывания в городе. — Обязательно позвоню. — Я забираю визитку и, негромко смеясь, провожу пальцами по прохладному кусочку картона. — Я ведь даже не знаю, где здесь продуктовые магазины. Мы обсуждаем завтрашнее расписание, и когда он готовится уходить, я смотрю на часы. Увидев, что еще, в общем, не поздно, я понимаю, что не хочу сидеть дома. В конце концов, я в Париже. В Париже! Сквозь меня проносится радостное волнение, от которого мое тело начинает гудеть. — Одну секундочку, Пьер. С рукой на ручке двери Пьер бросает взгляд в моем направлении. — Да? — Думаю, я бы сходила поужинать. Он отпускает ручку и поворачивается ко мне лицом. — Мне подождать вас, пока вы будете собираться? — О, нет-нет, не нужно. На самом деле, мне бы хотелось немного осмотреться самостоятельно. Я просто хотела спросить, не могли бы вы посоветовать мне какое-нибудь место поблизости? С живой музыкой и хорошей едой. Не хочу заблудиться в первый же день. — Конечно. Здесь рядом есть приятное место. Там хорошая кухня. Иногда по выходным у них бывает и музыка. — Идеально. — Оно прямо на этой же улице. Вы его не пропустите. После того, как Пьер, записав название ресторана, уходит, я прыгаю в душ с головой, уже переполненной мыслями о восхитительном ужине. Затем, закончив с волосами и макияжем, выбираю короткое облегающее белое платье с капюшоном и босоножки. С клатчем в руке я оставляю апартаменты позади и выхожу в ночь. Я вся — комок нервов, и безумного возбуждения, и, возможно, чуточку страха. *** Я нахожу ресторан без проблем. Это непафосное, но стильное место, в янтарной дымке внутри плавает аромат масла и трюфелей. Люди, увлеченные разговорами, подпитываемыми вином и хорошим времяпрепровождением, элегантно одеты. Слева от меня, рядом с окном от пола до потолка, музыканты играют приятный джаз. Я улыбаюсь. То, что нужно. Я нахожу взглядом хостесс — гибкую молодую брюнетку, которая разговаривает с супружеской парой. Она говорит по-английски, слышу я, пока жду своей очереди. Слава богу. Когда пара отходит в сторону, я подхожу к ее стойке. — Здравствуйте. Я хотела спросить, есть ли у вас столик на одного. — Bonjour, — вежливо отвечает она и смотрит на монитор. — Столик освободится приблизительно через час. После того, как она записывает мое имя, я благодарю ее и иду в бар, который оказывается так же переполнен людьми, как и сам ресторан. У стойки нет ни одного свободного табурета, а вокруг баррикадой толпится народ. Вздохнув, я вспоминаю, что видела по соседству открытую галерею. У меня в голове возникает более приятная мысль. Может, получится скоротать время там? Едва ступив внутрь, я немедленно понимаю, какую большую ошибку я совершила. Похоже, я только что вломилась без приглашения на вечеринку или на открытие выставки. Куда ни глянь, всюду стоят разодетые в пух и прах люди, между которыми снуют с подносами, заставленными напитками и закусками, официанты и бродит скрипач, играющий какую-то изумительную мелодию — кажется, Моцарта. Я уже собираюсь уйти, но тут мой взгляд падает на висящую слева картину, и я, словно загипнотизированная ею, сразу же останавливаюсь. Все во мне требует, чтобы я рассмотрела ее вблизи. Я колеблюсь, помня, что у меня нет приглашения, но в итоге решаю, что если быстренько посмотрю на нее и не буду ничего пить или есть, то никакого ущерба не нанесу. Когда я становлюсь напротив картины, шум затихает. На ней изображен цветок мака, он вдавлен в землю, а вокруг падают капли дождя. Цвета темные и насыщенные, мазки кисти размашисты и сердиты. Картина заставляет меня задуматься о скоротечности жизни. Сегодня ты молода и прекрасна, а завтра, умерев в одиночестве, лежишь, всеми забытая, в холодной земле. Еще увлеченная разглядыванием картины, я чувствую за спиной чье-то присутствие. — Excusez-moi, — обращается ко мне женский голос далеким от дружелюбия тоном. Черт. Со страхом, оседающим в животе, я медленно оборачиваюсь и вижу перед собой стройную женщину в черном. И — да, я угадала. Она взбешена. Я хочу было извиниться, но тут женщина начинает фонтанировать обвинениями на быстром, разгоряченном французском. Она возмущается все громче и громче. Краем глаза я замечаю, что мы теперь в центре внимания. Даже скрипач перестал играть. Самое время полу раскрыться и поглотить меня целиком. — Извините, — нервно бормочу я и, примирительно подняв руки, на секунду закрываю глаза, проклиная себя за то, что не знаю французский. — Извините, — повторяю с чувством неловкости и стыда. — Я не понимаю, что вы мне говорите, но я уже ухожу. Еще раз простите. Раздраженно показывая то на меня, то на дверь, она привлекает внимание пары очень серьезных и хмурых мужчин — по-видимому, сотрудников службы охраны. Когда они начинают быстро шагать в нашу сторону, я, спотыкаясь от страха, пячусь назад. — Я уже ухожу. Нет необходимости выпроваживать меня силой. — Господи, надо выбираться отсюда.