— Каюсь, не удержалась, — рассмеялась я, — ваша сестра очень хвалила вашу внешность и заинтриговала меня заранее. — И как я вам? — она продолжала следить за мной из-под полуопущенных ресниц, а по ее губам пробежала мимолетная усмешка. — Ее описание не передает и сотой доли вашей природной красоты. Вам нужно на сцене выступать, возможно, с танцами. — Женя, вы невероятно проницательны. Я и выступаю, правда, как любитель, но достаточно регулярно. — Серьезно? Вера с Леной говорили, только я подумала, что вы просто танцуете в группе единомышленников. Для удовольствия и поддержания формы. — Именно, только мы с единомышленниками несколько лет назад создали танцевальную группу, «Вересковый мед» называется, и выступаем на фестивалях, корпоративах или в клубах. Собственно, везде, куда приглашают, если позволяет время, ведь все мы люди работающие. — Как интересно! А что танцуете, в каком стиле я имею в виду? — Трабл. Этот стиль вошел в моду несколько лет назад. Его придумала одна испанка, и он сочетает в себе элементы арабского, испанского, индийского и цыганского танца. В трабле существует два направления: АТС и фьюжн. В первом больше импровизации, а во втором упор делается на постановку. — А музыка? — В трабле может быть любая музыка. У нашей группы есть постановка на основе грузинской этнической песни «Белый ангел», это очень красиво. Есть постановки на тему испанских танцев, египетских мотивов, а также нами часто используются джазовые музыкальные композиции. — Как это занимательно, — протянула я. — Впрочем, вы ведь пришли не о танцах поговорить, — словно узрев в моих словах намек, произнесла Татьяна, — для меня это не просто увлечение, а давняя любовь, которую дано понять очень немногим, и говорить на эту тему я могу часами. — Мне правда очень интересно. — Благодарю, — кивнула Татьяна, но все же предпочла сменить тему: — Мама так туманно объяснила цель вашего визита, что, честно говоря, я нуждаюсь в пояснениях. — Она просто не рискнула сказать прямо, — согласно кивнула я, — но ваши родственницы наняли меня для вашей охраны. Я племянница Милы, давней подруги вашей мамы, и последние годы работаю телохранителем. — От какой организации? — растерянно прошептала Татьяна. — Ни от какой. Я частник с лицензией, разрешением на ношение огнестрельного оружия и огромным опытом работы. Несколько секунд женщина молчала, сосредоточенно помешивая ложечкой чай в своей чашке. — Понимаю, их испугал тот злополучный букет. Но я ничего кошмарного или опасного здесь не вижу. Да, моя жизнь в последние годы круто изменилась. Значительно увеличился доход, пришла некоторая известность и, как следствие, внимание со стороны совсем незнакомых и не всегда адекватных людей. Но нанимать телохранителя, да еще не посоветовавшись со мной, это явный перебор! — Пожалуй, соглашусь с вами. Случай беспрецедентный. Обычно меня просят о помощи именно те люди, которым грозит опасность. — Но я не уверена, что мне вообще что-то угрожает! Неугомонные родственницы не в счет, естественно, — несмотря на злость, Татьяна усмехнулась. — Поймите, Женя, я не такой человек. Жить в изоляции или ходить всюду в сопровождении бодигарда до конца дней? Я этого делать не стану. Тем более что ваши услуги, вероятно, дороги, а я, хоть и стала зарабатывать весьма прилично, отнюдь не богата. И кроме всего прочего, помогаю деньгами матери с сестрой и сыну с невесткой. Кажется, подсознательно я ждала подобной отповеди, поэтому совсем не удивилась. Слух резанула лишь одна фраза, которая показалась мне невероятной. — Сыну с невесткой? Как это? У вас такой взрослый сын? — Конечно, он самостоятельный парень и давно живет отдельно, но как молодой специалист зарабатывает пока немного, так что помощь всегда к месту. — Простите, Таня, а сколько вам лет? — растерянно прошептала я. — А сколько дадите? — озорно хихикнула она. — Раньше я сказала бы, что вам лет двадцать семь, максимум тридцать, но математика вещь беспощадная, и, понимая, что это невозможно, теряюсь в догадках. — Мне слегка за сорок, — заговорщицким шепотом прошептала она, — только никому не рассказывайте. — В жизни не подумала бы. — Когда мы вместе выбираемся на публику, прием это или выставка, Егор меня Татьяной кличет, чтобы не дискредитировать, — рассмеялась женщина. — Это мой агент придумал. Он полагает, что кардинально менять свою жизнь и к тому же достигать успеха могут лишь юные. Вернее, уверяет, что так думают большинство людей и потенциальных клиентов. — Ваша популярность растет, может быть, он знает, что делает. — Наверное. Мне хочется лишь писать да танцевать, а агент проделывает всю остальную работу. Поэтому, как правило, я с ним не спорю. — Но несмотря на массу плюсов, которые пришли с популярностью, недоброжелатели или неадекватные поклонники у вас все же имеются. — Похоже на то. С другой стороны, я ведь не медовый пряник, чтобы всем подряд нравиться. Правда? — В том и проблема. Может статься, что вы слишком сильно понравились кому-то совсем странному. — Полагаете, что это может быть моя вина? — Ни в коем случае! Это скорее беда. И я считаю, что разобраться во всем необходимо, чтобы исключить риски и спать спокойно по ночам. То есть вы можете меня нанять лишь временно, как, собственно, и делают многие мои клиенты. Чтобы вычислить проблему и устранить ее. И мама перестанет волноваться. Вера рассказывала, что стала страдать бессонницей от постоянных переживаний. — «Устранить» в смысле «убить»? — странным образом Татьяна ухватилась лишь за часть фразы. — Я воспитывалась как воин и до того, как уйти на вольные хлеба, служила государству, бывала в командировках и участвовала в операциях. Так что убивать мне, разумеется, доводилось. Но сейчас я имела в виду не это. Арестовать, предъявить обвинения, предоставить улики, что всплывут во время расследования. А дальше по обстоятельствам: тюрьма или клиника, если выяснится, что человек совсем неадекватный. План такой примерно: стрелять будем только в крайнем случае, если жизни клиента имеется прямая угроза. — Пожалуй, я вынуждена пояснить вам, Женя, почему эта неприятная ситуация меня не слишком пугает. — Вы думаете, что знаете отправителя? — догадалась я. — Все же вы невероятно проницательны, Женя, — усмехнулась Татьяна, — впрочем, полагаю, это профессия некий отпечаток накладывает. — Возможно. Так вы мне расскажете? — Конечно, а вы пока пейте чай. И угощайтесь: печенье, пряники, варенье и мед, сахара, простите, не держу. — Спасибо, я тоже без сахара пью. — Собственно, история не будет долгой. Несколько лет назад я поняла, что трабл довольно перспективное направление в танцах. И вы уже знаете, что с компанией единомышленников, еще трех девушек, мы решили создать группу. Придумали название, поставили несколько танцев, изготовили костюмы, что-то сделали сами, что-то заказали. То есть мы сами занимались рекламой, постановкой номеров, завели свой блог в Интернете и так далее. Изначально каждая участница вносила свой вклад и могла воплотить в жизнь возникшие идеи. Полная гармония и свобода творчества — так это все задумывалось. Должности администратора у нас, по сути, не было, и мы все по очереди выполняли эти обязанности и решали возникшие задачи. Так продолжалось некоторое время. Одна девушка из нашей группы, Лиза Брянцева, в силу характера проявляла больше активности, раздавала свои визитки на фестивалях, давала рекламу в Интернете, организовывала съемку наших выступлений и выкладывала ролики в нашем блоге. То есть со временем вроде как заняла этот пост. — А нанять на эту должность человека не из группы не было возможности? — Мы просто не могли себе этого позволить, — сразу уловила мою мысль Татьяна. — Сама группа особых денег не приносила. Костюмы требуют немалых финансовых вложений, плюс аренда репетиционного зала, оплата переездов. Прибыли же едва хватало на билеты для всех, да и то частенько приходилось добавлять денег. А группа состоит из обычных людей со средним доходом, так что нам это было не по карману. В общем, так или иначе постепенно Лиза сама стала вести блог, и ей со временем стали звонить люди, которые видели рекламу или получили ее телефон с визиткой. Просили выступить в клубе или приглашали на фестиваль. И все было вроде бы неплохо, но со временем Лиза возомнила себя и хореографом, и начальником остальных членов группы. Не давала никому вставить и слова во время постановки новых номеров, позволяла себе прикрикивать на нас с девчонками или даже пускала в ход неприемлемые комментарии или критику, что не могло не возмущать остальных членов группы. Но мы какое-то время терпели и даже старались сглаживать некоторые углы, чтобы не накалять обстановку. Но Лиза не унималась и со временем только набирала обороты. И в один прекрасный день возник конфликт, а за ним и серьезный разговор, в результате которого Лиза Брянцева покинула группу. — То есть вы все собрались вместе, поставили вопрос ребром и предложили ей уйти? — Именно так. Мы остались втроем. Пришлось слегка изменить постановку в некоторых номерах, заново создавать блог и давать рекламу. Мы лишились некоторых контактов. Но главное не это. Наша группа создавалась не с целью заработать денег или снискать невероятную популярность. Мы все просто хотели танцевать, в первую очередь потому, что любим танцы и не можем прожить без них и дня. — И что же теперь? — Полагаю, сейчас, без внутренних конфликтов, в группе стало гораздо комфортнее, и наш репетиционный зал является местом, где собираются единомышленники и где можно расслабиться и отдохнуть душой. — А что же Брянцева? — Лиза осталась одна, но выступать соло не стала. И вообще вроде как забросила танцы. Возможно, поначалу она ожидала, что ее позовут обратно, и теперь, когда этого не произошло, затаила обиду. По крайней мере прислать букет с траурной лентой — дурная шутка вполне в стиле Лизы. Но меня подобное совершенно не трогает. И потом, я ни каллы, ни лилии не считаю какими-то неуместными цветами. Жаль только, что мама с сестрой все это увидели. Они и так были настороже, а тогда еще больше испугались и расстроились. — Таня, скажите, а остальным членам группы тоже присылали цветы с траурной лентой? — Нет, насколько я знаю. — Не находите странным сей факт? Может статься, что это и не Брянцева вовсе? — Она, скорее всего. — Татьяна немного помолчала. — Понимаете, Лиза считает меня инициатором ее изгнания. И уходя, она сыпала обвинениями, естественно голословными, а также проклятьями. Но букет — это ее выходка, без сомнения. Вроде как завуалированное пожелание: «Чтоб ты издохла!» — Понятно, и вы считаете, что Лиза Брянцева способна только на мелкие колкости и пакости и ожидать от нее серьезных противоправных действий не стоит? Татьяна снова немного помолчала. — Понимаете, Женя, Лиза довольно сложный человек по характеру. Она, без сомнения, талантлива, но к этому примешиваются несдержанность и непомерные амбиции вкупе с полным отсутствием такта, который должен быть присущ руководителю любого ранга. Но Лиза не понимала, что у нее не получается взаимодействовать с людьми. Не понимала, почему мы злимся и готовы расстаться с ней, ведь она столько сделала для группы. И Лиза действительно прикладывала усилия, старалась и тратила личное время. То есть если вы поговорите с самой Брянцевой, то услышите немного другую историю. — С ее точки зрения она будет звучать по-другому? — Конечно, ведь Лиза пропустила все через призму своего личного восприятия, и я не удивлюсь, если выяснится, что она обижена на нас всех и на меня в частности. Но я уважала ее инициативу и приложенные усилия и старалась избежать конфликта, который повлек ее уход, всеми силами. Сглаживала углы, пока это было возможно. Но скандал произошел, и к прежнему возврата не будет, мы все устали работать в атмосфере вражды и напряжения, которую Лиза так умело создавала и культивировала. И я допускаю, что она сердится и даже замышляет месть. Или строит планы своего триумфального возвращения, не знаю, что ее утешит больше. Например, она может свою группу создать или стать продюсером. И у Брянцевой получится, если сможет натуру свою сдержать. Полагаю, ее злость рано или поздно пройдет, и дальше в своей мести она не пойдет никогда. Так что, по сути, мне, да и девочкам из группы, ничего страшного не грозит. — Насколько я поняла, вы лично с Брянцевой не разговаривали со времени ее ухода? — Нет, разумеется. Уходя, Лиза сыпала оскорблениями. Звонить, чтобы нарваться на новые? Ни мне, ни девчонкам это совершенно не нужно. — И она вам не угрожала? — Лично мне или кому-то из группы — нет. Она просто наговорила гадостей, в числе которых, например, то, что у нас самих все развалится и ничего не получится без нее, и прочее, все в таком же духе. — Тогда почему вы сразу же решили, что букет, так сильно испугавший ваших близких, прислан Лизой Брянцевой? — Я сразу про нее подумала, как только траурную ленточку заметила. А первый порыв или мысль, как известно, самые правильные. — Понимаю, — кивнула я, — и, в общем-то, согласна. Но как тогда быть с остальными посылками и письмами? Что вы думаете касательно их отправителя? Или ваше спокойствие снова зиждется на определенном знании? Например, вы знаете, что их присылает давний поклонник, о котором неизвестно сестре и матери? Между вами существует некая игра, разновидность флирта, и отправитель записок ни разу не вышел за рамки, обозначенные вами обоими. Тогда я могу быть относительно спокойна и с чистой совестью откажусь от этой работы.