– Пи*дец!!! – Валим, пацаны! ВАЛИИИИМ!!! – Поднимай Вованааа!!! – Да хер с ним!!! Валиииим!!! Ритмичный стук ног раздаётся в следующий миг, и становится удивительно тихо. Так хорошо… и так блаженно тихо. И нескольких секунд не проходит, как что-то тёплое падает на плечи. Молния чьей-то мягкой, сухой, приятно пахнущей куртки застёгивается на мне под самое горло и тёмное пятно появляется перед глазами… Двоится… троится… как парусник на волнах из стороны в сторону раскачивается. Моргаю… снова и снова моргаю, пытаясь избавиться от пелены в глазах, пытаюсь сфокусировать зрение на своём спасителе, на этом самом Арчи, кем бы он ни был и… – ТЫЫЫ?!! ПОШЁЛ К ЧЁРТУ! – визжу! Тут же вскакиваю на ноги и тут же об этом жалею; ведёт сторону, и я вновь оказываюсь сидящей на грязном разбитом асфальте. Слёзы продолжают нещадно бежать по щекам, но живущая внутри ненависть вспыхивает с новой силой! С разрушительной силой! – Не трогай меня!!! Не трогай меня, я сказала! Не прикасайся ко мне, урод!!! – воплю скрипучим, обессиленным, но хорошенько приправленным ядом голосом в лицо этому разрисованному мудаку из «Клевера», которое кажется мертвенно-непроницаемым, словно каменной маской застывшим. Не обращая никакого внимания на мои вопли и проклятия, а также на сжатые в кулаки руки, что удалось просунуть в рукава куртки и сокрушить о Митину грудь, рывком подхватывает меня с асфальта, не роняя ни слова забрасывает себе на плечо, и будто не замечая череды сокрушающихся о его поясницу ударов, несёт меня куда-то… куда-то под дождь… куда-то, где я вновь могу разрыдаться в голос, и меня никто не услышит. Глава 7 Печку на максимум, и уже через минуту запотевшие стёкла избавили меня от уродливого серого пейзажа утопающих в дождевой воде улиц этого города. Однако между мной и водителем старенькой серебристой «Ауди» стекла не было, и я пыталась смотреть куда угодно: на свои дрожащие руки, на рваные колготки и голые колени, на кивающую головой собачку над бардачком, – куда угодно, лишь бы не на Него! Лишь бы не на Митю! Стоит лишь единожды продемонстрировать, что водитель этого ржавого корыта, теперь является для меня кем-то большим (кем-то вроде спасителя, что ли), чем просто водителем ржавого корыта, и разговора не избежать. А я не могу говорить. Не хочу говорить. Не уверена, что даже способна на это. И уж тем более признавать в этом клоуне этого самого спасителя и благодарить за то, что не позволил уродам-наркоманам изнасиловать меня прямо посреди улицы, сейчас выше моих сил. Я опустошена. Подавлена. Растоптана. Всё происходящее, кажется некой альтернативной реальностью! Кажется, что вот я ущипну себя и открою глаза уже дома – в своей кровати и желательно в Лос-Анджелесе! А всё это… ВСЁ ЭТО окажется самым что ни на есть жутким ночным кошмаром. Меня чуть не изнасиловали… Меня чуть не изнасиловали! Боже… Щипаю себя снова и снова. Не просыпаюсь. Не помогает. Это не сон. Это моя новая больная реальность. «Смирись, Крис. Ты теперь законченная неудачница.» Вдруг съезжает к обочине и глушит двигатель. Ёжусь на сидении, мечтая превратиться в маленький невидимый комочек, но не сдерживаюсь и украдкой поглядываю на водителя. На меня не смотрит – ровно перед собой в лобовое стекло, на котором танцуют косые струи проливного дождя, и не роняет ни слова. Вечер опустился на город, один за другим неясными одуванчиками вспыхивают фонари на мостовой вдали, окна жилых домов раскрашиваются в тёплый жёлтый. На грозовом небе всё ещё рисуют кривые дорожки молнии, за которыми неминуемо следуют раскаты грома… То, что я сейчас испытываю напоминает ту же картину. Пусто, мрачно, больно… слишком громко… в голове, которую разрывает от мыслей, от пережитого ужаса, от злости и одновременно бессилия… Чувствую себя жалкой школьницей… Той самой, кем по сути и являюсь. Хочу, чтобы меня утешили, пожалели, поняли… Хочу и… и не могу себе этого позволить! Потому что утешать меня некому! Любить меня некому! Я теперь сама по себе. – Ладно, пойдём, – говорит вдруг, и я вздрагиваю от неожиданности. Смотрю на профиль Мити огромными глазами и мой воспалённый мозг начинает выдавать жуткие картины, где он оказывается одним из тех уродов! А спас меня лишь для того, чтобы самому закончить начатое! И он замечает это по моим перепуганным до смерти глазам… – Совсем глупая, что ли? – фыркает, резко выдыхает, проводит рукой по своим мокрым волосам, и смягчается: – Я тебя в больницу привёз. Пойдём и… – Никуда я не пойду! Со мной всё нормально! Пару ссадин и всё. Замирает. Переводит на меня настороженный взгляд, а я в свою очередь пытаюсь выглядеть решительно. Но… судя по тому, как вновь меняется взгляд Мити, я выгляжу, как забившийся в угол котёнок, который пытается казаться львом. – Проверим всё ли с тобой в порядке, и я отвезу тебя домой, – говорит тихо и якобы с пониманием, а внутри меня опять всё бурлить начинает, закипает и толкает на то, чтобы сорвать всю злость, боль, от которой меня разрывает на части на нём одном! На парне, с которым я всего пару дней знакома, но уже ненавижу его всем своим естеством! – Отвези сейчас. Я не пойду в больницу! – Тебе нужно… – Нет! Замолкает. Настораживается, хмуря брови. В салоне мрачно, однако я вижу, как недобро блестят его глаза. Он злится? На меня? Кусаю нижнюю губу до привкуса крови на языке и мысленно приказываю слезам, что вновь жгут глаза, проваливать в седьмое пекло! «Смирись, Крис! Ты одна всегда и во всём виновата! Лишь ты одна!» Протягивает вдруг ко мне руку, и я резко отшатываюсь назад, вжимаясь лопатками в запотевшее стекло. Вижу, как неуверенность вперемешку с замешательством отпечатывается на его лице, рука замирает, так меня и не коснувшись, несколько раз вздрагивает в нерешительности и возвращается на руль. Звучит шумный тяжёлый вздох, а я молча наблюдаю за действиями Мити. Я не доверяю ему. Я никому в этом мире не доверяю. И был бы у меня телефон, деньги и ясное солнышко над головой, я бы не задумываясь, уже давно выскочила из авто, а завтра отправилась бы в полицию писать заявление на них всех. И на этого типа напротив тоже. – Я не обижу тебя, – тихо, проникновенно до самых моих заледеневших косточек, и в глаза смотрит… пристально, долго, внимательно. С пониманием? С сочувствием? С… виной? Сглатываю горький ком подкативший к горлу, несколько раз трясу головой, и для чего-то кутаюсь в куртку Мити покрепче, словно она – мой персональный защитный кокон от всех ненастий. – Это всё из-за тебя… – сверлю взглядом приборную панель, даже не моргаю. – Если бы ты… Если бы не ты… Если бы я только… Впиваюсь зубами в дрожащую губу и вновь пытаюсь не разрыдаться. Только не перед ним. Не могу себе этого позволить. Не хочу. – Не ходи туда больше, – шепчет, но приказным тоном. – Там одно быдло тусуется. Тебе повезло, что ещё не на самых отмороженных нарвалась. – Как ты меня нашёл? – скрипуче, всё ещё прожигая взглядом приборную панель, где мне подмигивают зелёные огоньки. – Видел в какую сторону ты пошла, – вздыхает. – Уж точно не в сторону дома. А город у нас маленький. – И за мной попёрся? – резко перевожу на него взгляд полный недоверия и встречаюсь с двумя недобро прищуренными глазами. – С чего бы? Выдерживает паузу и вновь вздыхает: – Потому что знаю, что в той стороне. – И что же? – Сама видела. – Бандитский район? – Типа того. – Похоже не понаслышке знаешь? – Я там живу. И теперь замолкаю я. «И тебе там самое место», – добавить хочется, но сдерживаюсь. – Какого чёрта тебя вообще в ту сторону понесло? – сердито, и откидывается затылком на подголовник, прикрывая глаза. А я продолжаю смотреть на его профиль неотрывно, взглядом рисуя контур ровного носа, пухлых губ и словно из камня высеченного подбородка, и в собственных чувствах разобраться пытаюсь. Вроде бы и благодарна. Вроде бы и бесконечно зла. Не знаю. Подумаю над этим позже. – Разбалованная малолетка, вот ты кто! – говорит вдруг, ударяя по рулю, и я решаю, что чёрт с ней – с благодарностью! С чего вообще ради? – За что только на мою голову свалилась?! Ходячая проблема! – впивается мне в лицо сердитым взглядом. – Нравится тебе другим жизнь портить? Нравится всё усложнять? Нравится повышенное внимание, да? Плевать: любят тебя, или ненавидят, главное, чтобы равнодушных не было, я прав?! Неудивительно, что тебя все бросают и… – осекается, будто и сам понимая, что сказал лишнего, но смотрит на меня в лице не меняясь, словно реакции моей бурной ожидая. Протеста ожидая. – С чего взял? – тихо шипя, как змея, что стоит мне больших усилий. Молчать продолжает. Вновь волосы ерошит и отводит взгляд в сторону. – Сама вчера сказала, – бросает небрежно. – Когда пьяную тебя домой вёз. – М-м-м… – не знаю, что ответить. Потому что не помню ничего, но зарекаюсь, чёрт, что с этого дня больше ни капли алкоголя мне на язык не попадёт! И плевать на женский кодекс!