Изогнувшись, как кошка, я дотянулась до его шеи. – Выйди ты сейчас наружу с таким украшением, сотни девиц моментально умерли бы от разрыва сердца. Моя необдуманная провокация развеселила Райана, и он ухмыльнулся, словно шкодливый мальчишка, замысливший очередную пакость. – Давай проверим, раз уж мне не успеть завалить тебя в койку. – Не смей! – ужаснулась я.– Не волнуйся. Райан натянул джинсы, подхватил футболку и, проходя мимо, отвесил мне шлепка. – Смотреть на мои причиндалы имеешь право только ты. Дай-ка мне камеру. Он босиком прошлепал за дверь, под утреннее солнце. Я оставила створки приоткрытыми и смотрела, как он идет к перилам. Снизу понеслись дикие вопли и визги. Это напоминало галдеж десяти тысяч птиц, готовых взлететь. Райан перегнулся через перила, помахал и начал фотографировать толпу, пейзаж и меня на пороге. – Тар, поди-ка сюда. Я вышла и присоединилась к нему. Странно было приветствовать орущих девиц, как будто я была важной персоной. «Да, наше вам с кисточкой, мы наверху, а вы внизу». Они, конечно же, вовсе не ради меня столпились перед отелем и орали во все горло. К счастью, нас разделяло восемь этажей. Райан оглянулся на меня и поднял брови: – Хочешь устроить им шоу? – Нет! Боже мой, они же меня возненавидят! – Да не бойся, я же предлагаю добропорядочный поцелуй. Откровенное фото, самозабвенное слияние. Стоит миллионы, между прочим. Я чуть не подавилась – его идея показалась мне совершенно абсурдной. – Можно подумать, кто-то выложит миллион за фото нашего поцелуя. – Не смейся. Подожди, пока не посыплются запросы о свадебных фото. – Каких еще свадебных фото? Райан сделал еще несколько снимков и стал смотреть, что получилось. – Наших. Когда мы поженимся. Ты удивишься, когда увидишь количество нулей. Встань-ка вон там, на фоне башни. Я прислонилась к перилам, шокированная одной только мыслью об этом. – Ты серьезно? Он возился с камерой. – Разве похоже, что я шучу? Многочисленные нули за свадебные фото казались нелепостью. – Что, миллионы? – Может быть, десятки миллионов. Посмотрим. Если, конечно, решим продать. Ну-ка, улыбочку! Райан встал рядом, пытаясь снять нас вдвоем. – Ты так и сделаешь? Продашь наши фотографии? Он настроил аппарат и пожал плечами: – Честно? Нет. Это личное. Но опять же – это и деньги, заработанные всего лишь за обложку и статью на развороте. Мы всегда можем пожертвовать их на благотворительность. «Благородная идея». Теперь перспектива стала более привлекательной. – Ты не готов сделать это? Дать деньги на благотворительность? – Конечно. Нуждающихся полно. Дети из бедных семей. Больные дети. – Он снова навел на нас камеру и щелкнул. – Если тебе хочется сделать какое-то доброе дело, нам совсем не обязательно ждать свадьбы. Поговори с Триш. Я подумала про обувную коробку с фотографиями, оставшуюся дома. – Трудно представить, что личные фото имеют какую-то ценность, помимо чисто эмоциональной. Но если у нас есть возможность, я буду рада помочь детям. – Мы уже делали кое-что в этом плане, когда снимали «Побережье». В любом случае мы всегда можем продать свадебные фотографии. – Райан притянул меня к себе. – Сейчас я слишком увлечен помолвкой. Занят дальше некуда. Его ухмылка была бесценной. – Ты собираешься целовать меня на людях? Райан коварно осклабился: – Клянусь твоей популей, что да. Я тоже ловлю момент. Он припал ко мне губами так быстро, что я не успела сделать вдох, и всякие мысли растаяли, оставив в голове пустоту. Райан подталкивал меня, пока не прижал к стеклянной двери, одновременно щелкая камерой на вытянутой руке и самозабвенно радуясь нашему озорству. – Как скоро пиратские снимочки появятся в Интернете? – поддразнила я, пятясь обратно в номер. – А какая разница? Перестань париться из-за таких вещей. Ему легко говорить. Этот поцелуй, вероятно, нарисовал на мне очередную жирную мишень для таблоидов. * * * Интервью для прессы начинались ровно в девять утра и были назначены в другом парижском отеле. Мы мчались в очередном лимузине, и я могла полюбоваться видами из окна. Меня переполнял восторг – как же мне повезло! Не зная, как благодарить Райана за этот подарок, я просунула ладонь в его руку. Дэвид, Триш и Аарон, агент Райана, сидели впереди. Когда мы вышли, Майк распростер руки, прикрывая нас. Репортеры, иностранные папарацци и стайка фанатов разразились криками и защелкали камерами. – Сколько это продлится? – обратилась я к Триш, втайне рассчитывая наведаться в дорогой магазин подарков и, может быть, еще и в соседний бутик, где был выставлен манекен в отличнейшей кожаной куртке. Та посмотрела на часы: – Часа три. Я сжала руку Райана, пока он не погрузился в общую суматоху. Ясно, что меня и близко не подпустят к номеру, оборудованному для интервью. Там все было устроено для бесед тет-а-тет. За стулом с высокой спинкой виднелся постер «Искупления». – Я прошвырнусь по магазинам – ладно? Райан мгновенно напрягся. – Нет. Внезапно я ощутила себя в клетке, вспомнив многочасовую тоску при подобных обстоятельствах в Лондоне. Лучше было остаться в отеле. Про себя я решила, что пойду независимо от его благословения. – Я просто хочу прикупить пару сувениров да поискать что-то построже для обеда. Надо же произвести хорошее впечатление. Жесткий взгляд Райана смягчился. – Они полюбят тебя, что бы ты ни надела. А после мероприятия нам будет делать подарки «Барберри», так что не беспокойся. Будет уйма бесплатных нарядов – выберешь любой. Я не хотела полагаться на случай, ведь приличного коктейльного платья на халяву могло и не оказаться. Фирмы раздаривают знаменитостям поразительный хлам. К тому же я обещала Мэри, что привезу ей сувениры из каждого города. Я указала взглядом на дверь, готовая выдержать битву. – Прошу тебя, не надо, – застонал Райан. Было ясно, что последним, в чем он нуждался сейчас, был волевой поединок со мной. Он уступил. – Наверное, мне не приходится ожидать, что ты будешь торчать тут без дела. Поищи кого-нибудь в провожатые – ладно? Здесь где-то бродят подружки Дженны. Только одна не ходи. Я погладила его по животу, не желая навязываться ни его звездной партнерше, ни ее близким. – Перестань психовать из-за меня. Ответом стал яростный взгляд и безмолвное «не дождешься». Райан глянул на часы и сжал губы.