– Верно, но ты не можешь его винить – такая у него работа. Соблазн повсюду, Тарин. Даже ты не застрахована, а он тебе все-таки доверяет. Я понимала, что мне придется научиться жить с этим. Просто все оказалось труднее, чем мне представлялось, – практически на грани невозможного. – Майк, я его не виню. Я верю ему, но, поменяйся мы местами, он уже был бы в бешенстве. – (Майк почесал в затылке.) – Извини, Майк, я стараюсь. Честное слово. Но не могу сказать, что спокойно и запросто наблюдаю, как мой возлюбленный нежничает с другой, будь то понарошку или всерьез. – Я мотнула головой в сторону Райана. – Лежала бы под ним твоя подруга – ты что бы сказал? Майк потемнел лицом. – Врать не стану, – наверное, мне это понравилось бы не больше, чем тебе. Но я стараюсь помнить, что съемки фиктивной любовной сцены растягиваются на несколько часов – именно столько уходит на воспроизведение ваших с ним реальных отношений. Пронзительный взгляд Майка взывал: «Подумай об этом, милая!» В съемках наступил десятиминутный перерыв. Райан устремился ко мне, завязывая на бегу пояс. Обменявшись с Майком красноречивыми взглядами, он схватил меня за руку и поволок прочь. Мы нашли укромный уголок, и Райан незамедлительно стиснул меня в объятиях. Я вся дрожала, а он прижал мою голову к груди и целовал меня в темя и лоб – снова и снова. * * * – Мог бы хоть не заголяться, – не унималась я. Мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы держаться беззаботно, легко и насмешливо, но горечь все равно прорывалась наружу. Мои мысли были отравлены видом полуобнаженной Николь, извивавшейся, как развратная шлюха, под моим куда более обнаженным женихом. Райан не знал, что в три часа пополуночи я сбежала из постели поплакать в кухне. Меня вновь охватила убийственная паранойя насчет того, что слава и Голливуд когда-нибудь разлучат нас. Я не могла вспомнить ни одного прочного брака, за исключением Джона Траволты и Уилла Смита. На это не поставили бы даже мастера покера. Когда мы покинули костюмерную, Райан наклонился, быстро чмокнул меня в щеку и обнял за плечи. – Мне нравится, когда ты ревнуешь. Чувствую себя желанным. Он понятия не имел, насколько я была готова взорваться. – Тебе нравится мучить меня? Плевать, что ты говоришь. Поцелуй есть поцелуй, притворный он или нет, особенно если призван создать иллюзию достоверности. Райан нахмурился и взял меня за руку: – Я же сказал, что она мерзкая на вкус. В этом занятии нет ничего даже близко напоминающего удовольствие. «Неужели? А что будет со следующей, на вкус поприятнее?» Мимо прошли какие-то люди, и я понизила голос: – Ну, хоть за это слава Создателю. Я рассмеялась – настолько это было абсурдно: пытаться не показать, что мне совсем не до смеха. По пути к большому навесу, под которым можно было перекусить, Райан надолго приложился к бутылке с водой. – Я понимаю, тебя разозлило это зрелище. Не знаю, что добавить к моим сожалениям. Со временем привыкнешь. Или нет. Я застегнула куртку, чтобы унять озноб. – Под зрелищем ты понимаешь возню с Николь, как будто ты пытался продолбить ее вместе с матрацем? Да, это было за гранью мучений – понарошку или взаправду. Я быстро смахнула навернувшуюся слезу досады, ненавидя себя за потерю самообладания и несдержанные слова. Райан резко остановился и повернулся к Майку: – Дашь нам минуту? – Конечно. – Майк скрестил на груди руки и отвернулся. Райан оттащил меня за какое-то оборудование. – Ну перестань, родная. Я понимаю, что тебе было тяжело смотреть. Черт, сам бы я никогда ничего такого не сделал. Мне нужно, чтобы до тебя дошло: совершенно нет причин переживать и бояться. – Я знаю. Прости, Райан. Я не хотела быть… Я стараюсь. Честно. Плотину прорвало, и эмоции хлынули потоком. Я понимала, что веду себя безрассудно, но также была готова побиться об заклад, что большинству женщин едва ли понравилось бы смотреть, как их суженый часами предается сексуальным забавам, пусть даже понарошку. – Ты даже не представляешь, до чего мне было трудно. Интересно, что бы сказал на моем месте ты, будь я с кем-то. – Я пожала плечами. – Может, тогда понял бы. Ответом мне стал убийственный взгляд. – Поскольку ты не актриса, такой сценарий невозможен, иначе у нас… будут серьезные проблемы. Я понимала, что разговор вот-вот превратится в ссору, но мне было все равно. – Почему? Ты что, приревнуешь, если увидишь, как я с кем-то лижусь? Райан раздувал ноздри – верный признак того, что он в бешенстве. – Райан, я стараюсь сохранять уверенность и спокойствие, но это был новый опыт, и я поневоле чувствую себя преданной. Я не привыкла делиться женихом, взаправду или нет. Было тяжело, и я подумала… Ладно, забудь. – Погоди-погоди! Какого дьявола – в чем я тебя предаю? Я топнула и зарычала: – Ты закинул ей руки! – Что? – Когда вы с ней… Ты сплел ваши пальцы и забросил ей руки за голову. Я считала… Понимаю, это звучит нелепо, но я думала, что так бывает только со мной. Что это наше. Очевидно, ошиблась. – Да о чем ты говоришь? – С Николь… Ты сделал с ней этот финт руками. – Я быстро вскинула руки, показывая. – Я думала, что так ты делаешь только со мной. Когда мы занимаемся любовью, ты всегда сплетаешь наши руки. Я приняла это за нечто особенное. Мое. Извини, но мне больно осознать, что это не так. Он смотрел на меня как на больную. Может, я и рехнулась. – Ты ведь шутишь, правда? – Забудь. Я и не думала, что ты поймешь. Он застонал. Я знала, что довела его до ручки, но тем лучше. У меня тоже имелись застарелые душевные раны, напоминавшие мне, что нельзя обманывать сердце. Райан схватил меня за плечо, когда я собралась отмахнуться от разговора последних пяти минут. – Ты расстраиваешься из-за того, как я держал ее руку? Я неуклюже повела плечами: – Неважно. Тебе явно наплевать, но для меня это имело большое значение. Ты словно изображал наш секс. Мне это казалось личным. – Я поддала ногой камешек. – Больше не кажется. Райан глухо выругался: – Прости, любимая. Я не подумал об этом. Я не осознавал. – Ну, теперь будешь знать, – пробормотала я. Он нахмурился: – Тар, ты можешь думать что угодно, но мне было физически и душевно больно заниматься этим у тебя на глазах. Я слышала в его голосе искренность и понимала, что он действительно не хотел меня ранить. – Я видел твое выражение, – продолжил Райан, – и подумал, что ты вот-вот сломаешься, что уйдешь именно из-за этого. Я знаю, ты считаешь, что за мной охотятся голливудские куклы. Что поцелуй с какой-нибудь гребаной актрисой станет последней каплей и все у нас рухнет. Но, солнышко, ты задумывалась хоть раз, что чувствую я? Насколько я испсиховался из-за того, что единственная женщина, которую я когда-либо любил, готова рвать, метать и бежать, потому что именно так и не иначе я зарабатываю на жизнь? Я помотала головой: – Никогда. Ты не один определился навеки, Райан. Я буду биться за нас, невзирая ни на что. – Я посмотрела ему в глаза, ощущая себя распоследней дрянью за невнимание к его чувствам. – Меня немного взбесило при виде того, как ты занялся этим с другой. Наверное, я переживу эти поцелуи. Даже уверена, что смогу, но только дай мне, пожалуйста, привыкнуть, и я… Нет, я точно справлюсь. Но вся эта обнаженка, хватание за сиськи и мнимый секс… Прости, это было слишком. – Мне тоже было паршиво. – Райан глубоко вздохнул и кивнул, приняв какое-то решение. – Вот почему, Тарин, я хотел, чтобы ты была здесь. Тебе понятно, что это чистый обман, потому что ты видела всю подготовку. – Райан привлек меня к груди и провел губами по волосам. – Впрочем, одно хорошо: я знаю, что ты здесь ради меня. Лишнее подтверждение тому, что все правильно. Он потерся о меня носом, зарылся рукой мне в волосы и нежно поцеловал – несколько легчайших касаний, перед тем как аккуратно разомкнуть языком мои губы. Я ощущала наше отчаяние вкупе с желанием, распаленным влажностью наших ртов и надобностью обмениваться безмолвными сообщениями. Он осторожно куснул меня за губу, принуждая остановиться, и уткнулся лбом, формулируя следующую фразу и следя за реакцией по глазам. – Там, перед камерами, это не значит ничего. Здесь, между нами, – все.