Но одержимый туманник мотнул головой, отказываясь, — ему не до кофе, интересует что-то важное. Как только секретарь закрыла дверь, он подался ко мне всем телом, посмотрел в лицо и попытался поймать взгляд: — Я уже в курсе, что вы категорически отказываетесь брать дела, где замешаны убийства. Почему? — Вы пришли сюда, чтобы задать этот вопрос? — Нет, но ответ мне нужен, чтобы задать следующий. — Ищейка, не меняя позы, по-прежнему сверлил меня глазами. Ему явно неймется — вот-вот подведет меня к своей, несомненно, большой, важной проблеме. А не послать ли этого туманника, вежливо, или все же продолжить разговор? Ссориться с влиятельным законником? Жизнь длинная, и плевать в колодец, из которого, в силу специфики моей профессии, вероятно, еще не раз придется напиться, — глупо. Поэтому решилась пойти на абсолютную честность. Может, поймет и отстанет? — Понимаете, господин Хловелесс… — Вам можно просто Арджан. — Почему именно мне? — насторожилась я. Неужели в ухажеры набивается? — Во-первых, надеюсь на сотрудничество, во-вторых, я уверен, мы будем встречаться — по соседству с вами живет один из моих малочисленных друзей. У меня щеки потеплели от смущения. Синие глаза напротив тут же сверкнули и прищурились — друг соседа все отметил, хорошо, что комментировать не стал. — Гос… Арджан, давайте, чтобы больше не поднимать эту тему и не отнимать ни мое, ни ваше время, объяснимся раз и навсегда. Скажите, что вам известно о магии сутевиков и зеркальщиков? — Слишком мало. А жаль! Вас, таких, очень мало, можно сказать, на вес золота. Я кивнула, соглашаясь. Действительно — носителю этой магии приходится сложно, прежде всего, эмоционально. Поэтому мне было важно пояснить все верно: — Магия сути отчасти элементарная: послал простой «запрос», получил такой же безликий сухой ответ — и все. Так происходит в большинстве случаев, хотя и тут есть исключения. А вот магия отражений — сложная, заставляет «ответ» пропускать через себя, через свою суть. Ты слышишь, видишь, чувствуешь, ощущаешь. Вспомните, как вам пришлось следовать за видениями, чтобы увидеть события, произошедшие в гостиной у Равартессов. А я фактически погружаюсь в них, вижу процесс как бы изнутри до мельчайших подробностей. Теперь представьте — легко ли зеркальщику пропускать через себя кровавые преступления? Становиться их невольным участником?.. — Я понимаю, но… — Ничего вы не понимаете! — Меня раздражали одни и те же фразы законников по разным берегам Великого океана. Как им в полной мере понять, что чувствуешь в такой момент?! — Я не принимаю алкоголь, потому что, один раз перебрав, вляпалась с опущенными щитами в жуткое убийство. Несколько лет прошло, а меня до сих пор кошмары мучают. Нормальная человеческая психика подобных зверств долго не выдержит. А я нормальный человек и хочу жить, не пугаясь любой тени или шороха, мне и так хватило… — и осеклась, мысленно ругнувшись. В запале чуть Лунева не помянула. Арджан молчал, разглядывая свои сжатые в кулаки руки. Но на его счет я не заблуждалась: ищейка в таком же плену своей магии, как и я своей. Не поднимая глаз, он заговорил глухим голосом: — Вы слышали, что в столице орудует маньяк? — Я кивнула. — Он охотится на рыжих молодых женщин и убивает с особой жестокостью. У Равартессов мы хотели исключить именно его из подозреваемых. Погибшая была рыжей, посторонних никто не видел. Конечно, выдвигалась версия, что Амелия Равартесс — очередная жертва Любителя Красного, но вы ее успешно опровергли. Я неосознанно потерла шею, вспомнив, насколько «успешно опровергала». Арджан увидел, даже поморщился, но продолжал настаивать: — Сегодня утром обнаружили очередное… тело. И сейчас лично у меня нет ни одного сомнения — кто убийца. — Нет. — Я замотала головой, отодвигаясь от мужчины. — Нет и еще раз нет. — Послушайте, Эвелина… — отчество в обращении ко мне он упорно игнорировал. — Нет, ясно вам?! Я больше чем уверена, у следователей вашего уровня не может не быть своего зеркальщика, тем более в столице орудует маньяк. У вас наверняка сформирована специальная группа. Синие глаза вновь хмуро уставились на меня. — Вы сами туманница, Эвелина, и знаете, что распределение магически одаренных людей в мире не равномерное. В Северном преобладают «умники», если вас можно так назвать: менталисты, медиумы, иллюзионисты, телекинетики. Особенно это касается зеркальщиков. Южный больше одарен «физиками»: артефакторами, ведьмаками, экзорцистами, ищейками и шелонами. — Я уверена, что… — У нас в каждом крупном подразделении работают ищейки. Служба внешней безопасности полностью укомплектована шелонами, которые охраняют границы Севаша от террористов с островных государств, анархистов или приверженцев магии Хаоса. Вы же проходили таможенный контроль, когда прилетели в Севаш? — Да, — еще не понимая, куда он ведет, согласилась я. — Наверное, посчитали, что досмотр был формальным, работают наши спустя рукава? — Э-э-э… ну-у-у… — На самом деле действуют сильные артефакты — мышь не проскочит без должного магического досмотра. — Ого, — признала я. — Так вот, о грустном, — едва заметно усмехнулся Арджан, — сутевики у нас есть, работают, правда, чаще во Внешней безопасности, но во Внутреннем контроле столицы тоже есть. В случае необходимости их перекидывают на более важные дела. А вот с зеркальщиками трудно. Ваш дар в основном наследуют женщины, а они, как и вы, не стремятся служить в правоохранительных структурах. Крупные богатые компании отслеживают зеркальщиков еще на стадии обучения и быстро сманивают к себе, защищая юридически. Нам достаются лишь крохи со слабыми способностями. Проблема государственного масштаба, конечно, но Голодному туману претензий за распределение даров не предъявишь. И заявку на сильного зеркальщика не подашь. — Я слышала о чем-то подобном, но не знала, что моя специализация на Южном настолько редкая, — нахмурилась я. Теперь понятно, почему Шорта Михайлович смеялся, когда я по наивности опасалась, что меня уволят за намерение уйти к конкурентам. А еще — почему быстро получила повышение и личный кабинет. — Возвращаясь к нашей проблеме, у нас служит зеркальщик, но этот его дар средний. Он сильный сутевик. В большей степени видит суть людей, а не вещей. — Ему бы в судебные психологи, — заметила я уважительно. Арджан усмехнулся: — Именно эту должность он и занимает. Раньше он вполне справлялся с задачей со своим уровнем дара зеркальщика и преступников поймал немало. Но этот зверь — Любитель Красного — иллюзионист, потому что туманной дымкой отражается… — В любом случае зеркальщик у вас имеется, и я не понимаю, зачем вам другой? — Как только сегодня обнаружили новую жертву, я приказал законсервировать место преступления. И никого не пускать! — Зачем? — насторожилась я, чувствуя, как в животе растет ледяной ком, догадываясь, что будет дальше. — Лайл посоветовал уговорить вас. Он в состоянии считать информацию сам, но чаще обрывочно и не особенно четко. А если запустит процесс, то закономерно «опустошит» зеркала и повторить будет невозможно. Я мотнула головой и категорически отказалась: — Нет, я не хочу в это влезать! Но Арджан словно не слышал, упорно давил: — Лайл видел съемку вашей работы у Равартессов, он настаивает, чтобы в этот раз попробовали вы. Такой шанс — «чистое» место преступления. Никто магический фон не сбивал, посторонних не было… — Арджан, послушайте, я не могу! — фактически попросила я, вставая с кресла. Он тоже поднялся и шагнул ко мне, строго заявляя: — Можете! Просто не хотите утруждать себя! А сегодня, чтобы вы знали, погибла седьмая женщина. Я даже врагу не пожелаю подобной смерти… — Тем более, — содрогнулась я, представив, что можно увидеть на месте преступления. Арджан резко поднял руку, а я рефлекторно закрыла ладонями лицо и отшатнулась — несколько часов истязаний Луневым никогда не изжить из памяти тела. Оказалось, мой собеседник хотел убрать мешавшую черную прядь со лба, да так и застыл, опешив, разглядывая меня. — Простите. — Я выпрямилась, избегая смотреть во все понимающие глаза. — Это осталось в прошлом или все еще преследует вас? Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь