— Заткнитесь оба! — рявкнул их дядюшка. — Зато этот кошмар и после смерти не шастал бы по дому, когда скучает, — истерично завопил Иржи. К нам подошел знакомый незнакомец и, протянув руку сначала мне, потом Ясмине, представился: — Арджан Хловелесс. Старший следователь по особо важным делам Внутреннего контроля. Законник с хрипловатым сексуальным баритоном произвел на подругу неизгладимое впечатление. Но выдали ее лишь горящие интересом карие глаза. Ищейка, неохотно выпустив ладошку Ясмины, заявил: — Времени мало, буду краток. Наконец-то хоть кто-то приступил к сути дела, и я сосредоточилась, приготовившись слушать информацию. — Мы вызвали зеркальщика с одной целью. Согласно показаниям членов семьи Равартесс, их покой беспокоит призрак. Где он обитает — в стенах дома, в зеркалах или картинах, непонятно. Медиумы, которых вызывали ранее, не смогли указать точное место. Парочка вообще сказала, что проклят весь дом. — Последний посоветовал отказаться от всего поместья… в его пользу, — пьяно хохотнул Иржи с дивана. — И в принципе, я не против. Арджан не обернулся в сторону пьяного болтуна. Лишь раздраженно сверкнул синими глазами — и в следующий миг цепким, каким-то препарирующим взглядом впился в меня: — Вы можете проверить все предметы в доме и как-то определить, существует ли призрак? Откуда он берется? И главное — появлялся ли он в этой гостиной вчера! — Почему именно вчера? — тоном «попробуй не сказать» уточнила Ясмина. — И почему этим делом занимается следователь по особо важным делам? — Произошло… очень неприятное событие, и нам важно знать, виноват ли призрак или кто-то другой… — обтекаемо сообщил Мартин Равартесс. — Чем больше подробностей, тем больше у нас шансов вам помочь, — настаивала подруга-юрист, кивнув на меня. — У нас слишком мало времени на разговоры, — в голосе законника чувствовались стальные нотки. И явное нетерпение, и желание надавить. — Господин Ноэре клятвенно заверил, что пришлет специалиста, который сможет решить нашу проблему. Должен решить! — повысил голос пожилой аристократ. — Не волнуйтесь, господин Ноэре никогда не дает ложных надежд и обещаний. — Я выдавила скупую улыбку. Картина прояснилась: начальство, откровенно опасаясь, что я откажусь, не посвятило меня полностью в суть дела, да и юриста тоже, по причине нашей дружбы, о которой в компании известно. Поэтому либо я всеми правдами и неправдами работаю на благо и репутацию «Теренс и Крылов», либо вылетаю за ворота с волчьим билетом. Грустно сознавать, что тебя использовали втемную и, чтобы не тратить времени на уговоры, просто поставили перед фактом. Отбросив мрачные мысли, я спокойным, но не допускающим компромиссов тоном объявила: — Уважаемые дамы и господа, прошу всех присесть, — указала на многочисленные диваны и кресла, — не вмешиваться в мою работу и не отвлекать. Если кто-то не способен вести себя достойно и спокойно, прошу выйти. Все присутствующие с облегчением расселись, наверняка сгруппировавшись по родству или интересам. Ясмина тоже заняла кресло, а вот следователь — нет, но настаивать, чтобы и он сел, не стала. Ищейка не сможет остаться в стороне, раз уже напал на след. Медленно, ни на что не отвлекаясь, я обошла помещение по периметру, остановившись в углу, где на стене, в самом неосвещенном месте, висел портрет мужчины во весь рост. В черном сюртуке, облегающих штанах и высоких сапогах этот, надо полагать, давно почивший Равартесс выглядит красавчиком. И импозантности ему добавляет ярко-рыжая шевелюра. Только вот взгляд карих глаз необычный — темный, дикий… одержимый. Не как у туманника-шелона, например, а, как говорят, с сумасшедшинкой. Послав импульс дара сутевика, я коснулась кончиками пальцев богатой рамы картины — и чуть не обожглась от вала безумия и злобы. Затем, продолжая пребывать в легком трансе, ровным голосом как ни в чем не бывало поинтересовалась: — Это он? Тот самый родственник? Ответ я уже знала — картина буквально искрила напряжением. И не только портрет, но и тяжелое черненое старинное зеркало, висящее практически вплотную, образуя с картиной угол. — Да! Не выкинули, чтобы все потомки помнили, что бывает, когда не ценишь семью, — проворчал пожилой дядюшка наследников. Изображенный на портрете одержимый Равартесс, казалось, следил за мной в бессильной ярости, сверкая карими глазами. Но стоило посмотреть на картину, а не в зеркальное отражение, эффект слежки пропал. Я завершила осмотр гостиной, а затем в течение часа ходила по множеству других помещений, добросовестно выполняя свою работу. И все время Арджан следовал за мной по пятам. Вернувшись обратно, торжественно сообщила заскучавшим господам: — Дух прячется в портрете. — И выходит из него? — озадачился Арджан. — Не совсем. — Я мотнула головой. — Понимаете, портрет — привязка к нашей реальности, именно он удерживает здесь душу. И «отпустить» ее не позволил бы. — Но как же тогда призрак разгуливает по дому? — завопили в унисон близнецы. Я широким жестом обвела пространство вокруг: — Люди напрасно не задумываются, когда развешивают в своих домах столько зеркал. Да еще старинных, много повидавших и хранящих подчас слишком страшные тайны. Закрывают полки в библиотеках стеклом, натирают паркет и плитку до зеркального блеска. Отражения накапливают энергетику ваших эмоций, чувств, страстей. В буквальном смысле силы призрака подпитываете вы сами, его потомки, проживающие в доме. Призрак может бродить по дому с помощью отражений, а из портрета выходит с помощью вот этого зеркального портала, — я положила руку на старое бронзовое зеркало возле портрета. — Полагаю, давным-давно его создал какой-нибудь экзорцист для работы с духами. А вы его рядом с проклятой картиной повесили… — Выкинуть его к демонам, — взревел престарелый дядюшка близнецов. — И сжечь! — Остановитесь, господа, — подняла я руку, предупреждая сиюминутный порыв измученных людей. — Я не поручусь, что ваш предок не спрятался в каком-нибудь зеркале в доме. Советую вызвать хорошего экзорциста, пусть сначала загонит дух в его портретную обитель, запечатает там. А уж потом предпримите кардинальные действия. — А вы не сможете нам помочь? — аристократическое семейство дружно уставилось на меня. — Нет, это не моя специализация. — Я быстро отказалась от сомнительной работы. Наверное, Мартин Равартесс хотел попытаться заставить меня передумать, но вмешался Арджан: — Господа, дамы, вы забыли о главной цели, из-за которой мы собрались. — Он посмотрел на меня и фактически приказал: — Нам важно точно, стопроцентно узнать, «выходил» ли вчера вечером или ночью призрак? Был ли он в этой комнате… Я сверлила взглядом мрачного, но спокойно и уверенно смотревшего на меня Арджана, надеясь на подробности. Но он молча ждал, а в его ярких прищуренных глазах бушевало нетерпение мага-ищейки. Закусила губу, снова убеждая себя, что выбора нет. Глубоко вздохнула и вернулась сначала к портрету, но быстро передумала: лучше обычное зеркало, чем портал в иные миры или проклятая картина, источающая безумие и злобу. Снова скомандовала: — Никому не двигаться с места и не отвлекать меня! Потерла ладони и, приложив их к поверхности ближайшего к картине зеркала, запустила процесс считывания. — Эва, подожди! — воскликнула было подруга, но Арджан тут же зашипел на нее, останавливая. Видимо, она сумела пробить его блок и прочла то, что благородное собрание скрыло от меня, по правде сказать, не столь опытного, как хотелось бы, зеркальщика. Очень старый дом, слишком много таких же старых зеркал и стекла. Мой дар буквально взорвал окружающее пространство: серебристые капли брызнули в разные стороны, касаясь отражающих поверхностей, запуская «спектакль». Сначала «ушли» мы с Ясминой, за нами — множество законников разных специализаций. После них, к моему ужасу, вынесли труп женщины, тонкая белая рука и рыжие волосы которой торчали из-под простыни. Потом удалились первые приехавшие внуки, вызванные хозяевами дома, суетилась прислуга. Затем мы увидели, как женщину обнаружили близнецы, наверное, вернувшиеся с какой-нибудь вечеринки. Я ощутила их ужас, боль и страдания, погибшая, как выяснилось, — их мать. Картинки все исчезали и исчезали, помогая нам увидеть хронологию событий в обратном порядке, в комнате царило гробовое молчание и редкие всхлипы пьяных братьев. Теперь я не считала их пьянчужками. Вскоре мы увидели убийство. Красивая моложавая женщина в тонком жемчужного цвета шелковом халате стояла у бара и смешивала себе сок с алкоголем. Ее густые вьющиеся волосы рыжим каскадом ниспадали на спину. Она не видела, как серая полупрозрачная фигура неуклюже вывалилась из зеркала у портрета, а затем легко и бесшумно полетела к ней. Призрачное лицо кривилось в улыбке маньяка в предвкушении забавы. Видимо, женщина ощутила чужое присутствие, потому что, испуганно вздрогнув, обернулась. Ее лицо исказила гримаса ужаса, а горло перехватило от страха — она хватала ртом воздух и не могла вымолвить ни слова. Только, с трудом переставляя ноги, отходила дальше от призрака. А он неотвратимо надвигался на нее, протягивая руки к горлу. И наслаждался ужасом своей жертвы, питался им. Рукава в жемчужном шелке взметнулись вверх, словно крылья раненой птицы; мгновение — и женщина, коротко вскрикнув, полетела спиной назад, споткнулась о бортик каменного ограждения камина, защищающего паркет от искр. Приглушенный всхлип близнецов совпал с моим, когда несчастная со всего маха ударилась головой о витую металлическую решетку дровницы. Погибшая сломанной куклой раскинулась на полу, ее волосы на макушке и виске и светлые сухие поленья быстро окрасились кровью. Если другим очевидцам приходилось следовать за картинками, чтобы не потерять «нить повествования», то мой дар все приближал для меня, не упуская ни единой детали или мелочи. Показывая мне и «зрителям» короткие сценки событий, отматывая их назад, но собирая, словно пазлы, в единое целое. Закусив губу, я стояла у проклятого портрета и «смотрела», как сумасшедший призрак, сконцентрировав энергию на кончиках пальцев, аккуратно отвел рыжие пряди в стороны затем, чтобы обагрить кровью руку и провести по лицу покойницы, оставляя кровавые следы и закрывая мертвые глаза. — Будь он трижды проклят, — прорычали близнецы в унисон. Я не успела с ними согласиться — чьи-то ледяные пальцы сомкнулись на моей шее, стискивая так, что стало невозможно дышать. Успела обернуться: взбешенная сущность, веками терроризировавшая домочадцев, в чью вотчину я имела наглость явиться, смотрела на меня. — Ты зря пришла, отмеченная демонами, — прозвучал потусторонний злобный шепот. — Это мой дом и мои игрушки… Слишком много зеркал, слишком много эмоций настолько усилили призрака, что он словно обрел плоть. Я хрипела, хватаясь за ледяные руки, пытаясь разжать и чувствуя, что теряю сознание… крики, шум, гам — а затем горячая волна чьей-то магии врезалась в коварного домашнего обитателя, заставив его мгновенно выпустить меня из захвата. Пока я судорожно хватала ртом воздух, согнувшись в три погибели, Арджан с другим законником отгоняли от меня духа-убийцу. — К зеркалу гоните, только не к портальному! — прохрипела я. Они послушались, но их сила таяла — потоки становились меньшей интенсивности. Нам повезло: последний слаженный энергетический удар — и призрак «нырнул» в зеркало. А в следующий миг в ярости рванул наружу, но к делу подключилась я: сконцентрировавшись, сорвала щиты и ударила по наполовину вылезшему из зеркала духу, впаивая его обратно… В результате он застыл в виде отвратительного серебристого барельефа с перекошенным безумным лицом, раззявленным ртом и скрюченными пальцами, вцепившимися в бронзовую оправу. Оба законника заметно дрожали, но не от страха, а от полного физического и магического истощения. А я опустошенно рухнула на колени — это какой же силой обладала злобная спятившая сущность, если деформировала материальный объект — покрытое амальгамой стекло, которое воспроизвело ее облик?! — Эва, он оттуда больше не вылезет? — в страхе прохрипела Ясмина, поддерживая меня за плечи. — Нет. Теперь нет. Я запечатала его дух там навечно… — удовлетворенно просипела я. — Его надо вынести из дома и разбить на мелкие кусочки, — истерично заявила одна из женщин. — Вы что?! — возмутилась моя прагматичная подруга и призвала «потерпевших» к «порядку»: — Только представьте, сколько теперь стоит это… зеркало… бывшее, с живым духом внутри. — Надо продать его экзорцисту, — мстительно злобно поддержал ее Иржи. — На эксперименты! Я передернулась, представив, что те «душегубы» могут вытворять с безумным призраком. Причем — вечность. — Счет за дополнительные услуги наша компания пришлет вам в самое ближайшее время, — припечатала Ясмина с радостным оскалом. Арджан, устало плюхнувшийся в кресло, смерил ее веселым, немного снисходительным, опекающим взглядом. Странный он. Меня затошнило от слабости и головокружения.