Я почувствовала, как поясницу обдает жаром, и он растекается по всему телу, а глубоко внутри меня выплескивается горячая лава, реагируя на сокращение мышц. Мы, потные, ослабленные, наполнившиеся силой рухнули на кровать. Молча. Сыто. Прощаясь. Через какое-то время я встала и даже успела принять душ и одеться, прерываясь только на короткие поцелуи. А потом мы сели в разные машины. Я поехала на работу. А он - в аэропорт. 6 Люба и Света назвали меня дурой года. Хорошо хоть в задницу орден не засунули... Конечно, я им всё рассказала в итоге. Потому что это уже не про воспоминания -это про космополитен и порыдать. Долго и основательно. Но в том, что делать дальше, их мнения расходились. Светка заявила, что надо рвать в корень. Потому что если я ТАКАЯ после двух встреч - и речь, как понимаете, не про походку кавалериста - то потом будет еще хуже. И не пройдет и полугода как им придется засунуть меня в дурку, потому что я смогу выговаривать только одно слово - его имя. И носить только одну вещь, которая к тому моменту уже истлеет на мне. Для человека, который никогда серьезно не влюблялся, она была удивительно осведомлена о последствиях. Любаша считала, что за счастье надо бороться. Открыть дверь в Британскую Империю с ноги, просочиться дымом под его порог и обвить цепями мужественную грудь. И клевать с завидной регулярностью печень - чтобы не забывал обо мне. Вот только подобная тактика в её жизни не сказать что принесла огромное счастье. Я же... Я же продолжаю переписываться с Антоном. Перебрасываться через сетку шутками - и отбивать проскальзывающую иронию. Отправлять с магической совой теплые пожелания и смешные картинки - и ждать у моря погоды, когда он, порой целый день, не отвечал на мое доброе утро. Засовывать карту, ведущую к сокровищу, то есть ко мне, в бутылочную почту - и с надеждой смотреть на бурные волны, которые должны были ее доставить. Тонуть в отчаянии и улыбаться в каждой строчке. Бесконечно... Ну ладно, дней десять. А потом я получила конверт, который принес курьер на работу. «Почему через три недели?» - было первым, что я написала Антону, когда вскрыла конверт Нет, не «С чего ты решил, что я могу поехать?» и не «В честь чего это? День рождения у меня не скоро», или «А где обратная дата?» Потому что в конверте лежал билет. До Лондона. Первым классом. В один конец. Ответ в мессенджер пришел незамедлительно «Потому что трех недель достаточно, чтобы уволиться с работы, съехать с квартиры и получить долгосрочную визу - документы для нее тебе передадут завтра». А дальше, как ни в чем ни бывало: «Сижу в итальянском ресторане, в который меня затащили партнеры, и пытаюсь понять, что скрывается за названием «лампредотто». Брать или не брать?» Мы часто играли в эту игру. И многое таким образом попробовали. На авось. «Наверняка что-то воздушное, с муссом и зеленью. Бери» - напечатала я задрожавшими пальцами. С трудом справляясь с желанием расплакаться от счастья. И рассмеялась, увидев фото «чего-то воздушного». «Это оказалась булочка с коровьим желудком. Но вкусно» А я уже гуглила как должно выглядеть заявление об увольнении. Да, может это все было не правильно. Опасно. Вредно для здоровья. Может не стоило обрубать концы и сжигать мосты, расставаться с тем, что способно удовлетворить базовые потребности человека - работой, которая позволяла мне покупать продукты, и крышей над головой. Может быть это слишком незрело упаковывать свою жизнь в чемодан и лететь туда, где еще не понятно, как обернется. Все может быть. Здесь все было без гарантий. В жизни их вообще мало. Но, несмотря на испуганные вскрики коллег, друзей, родителей, которые - уж не знаю, хорошо это или плохо - жили слишком далеко от Москвы, чтобы приехать меня уговаривать лично, я не сомневалась ни секунды. Даже на мгновение у меня не возникло мысли, что можно поступить как-то по другому. Да, без обещаний. Да, я не понимала, какое будущее меня там ждет, и чем я там буду заниматься. Но при чем тут всё вот это, придуманное редакторами женских журналов, которые каждый раз уговаривали меня со страниц своих изданий «узнать друг - друга получше» и «договариваться на берегу», если это моя жизнь? Я оставила их советы там же, где и ключи от уже не моей квартиры, старые вещи и прошлое. А в чемодан положила только любимые книги, ноутбук, графин и несколько новых комплектов кружевного белья. Которое я выбирала по принципу «порвется или нет». Ну да, тут кое-кто перечитал любовных романов и решил воплотить все, что там пишут, в действительность. Я так широко улыбалась стюардессе и попутчикам, что они от меня шарахались. Перепробовала и перетрогала все, до чего дотянулась, в салоне. Съела и выпила все, что мне предложили. И наплевала на все косые взгляды, когда, повизгивая от предвкушения, понеслась к выходу из зала прибытия. Я замерла, будто врезавшись в стену, когда увидела его... И спустя секунду я уже висела на шее у Антона, обхватив мужской торс руками и ногами, желая пробраться к нему под футболку - а лучше под кожу - и не собираясь сдавать своих позиций. Хотя нет. сдать пришлось. Нам же надо было как-то добраться до его машины. И как-то доехать до дома - хотя пару раз приходилось останавливаться, чтобы обменяться дыханием. И если бы не огромные штрафы и публичные наказания, мы бы точно не дотерпели до его огромной квартиры. До его огромной страсти. А дальше начались будни. У меня не было языкового барьера. Но и не было представления, чем я буду заниматься. Антон не давил. Не предлагал. Не настаивал. И не пытался устроить меня на работу к себе или своим многочисленным друзьям и партнерам. При этом полностью и молча взяв на себя все мои расходы. Но спустя несколько дней после моего приезда усадил меня перед собой и, серьезно глядя в глаза, сказал, что я могу исполнить любую свою мечту. И сделать -или попробовать сделать - то, что всегда хотела. Или не хотела, но захочу с того момента, как придумаю. И что у него достаточно денег, чтобы покрыть почти любые мои расходы и доходы тоже. А я и не думала. Спустя несколько дней уже стояла в магазине фотооптики. Может и банально в наш век фотографов-в-каждом-подьезде, но я так долго не могла себе позволить быть банальной... Щелк. Двое под красным зонтом возле красной будки. И дождь объединяет их не меньше, чем любовь. Щелк. Увлеченный книгой парень в независимом книжном магазине Daunt Books, будто вытащенном из книг о Гарри Поттере. Щелк. Два персонажа стимпанк-уикенда в кожаных корсетах и золотых шестеренках сидят на траве, уставившись в смартфоны.